Хэйди Хэйлиг - Навсе…где?

Повернувшись лицом к берегу, я ногой швырнула комок мокрого песка на угли, оставшиеся от нашего небольшого костра. Кашмир ополоснул в волнах руки и лицо. В молчании мы собрали вещи.

– Завтракать будем? – спросила я.

– Обязательно.

В городе мы зашли в какую-то харчевню, где подавали яйца и рубленое мясо с овощами. Остальные посетители выглядели так, словно провели весь вечер в бурных возлияниях. Насытившись, мы наняли лошадей и купили в магазине в деловой части города лопаты и факелы. Потом я повела Кашмира в горы по Нууану-роуд, вдоль ручья и белого прямоугольного дома, утопавшего в зелени. Углубившись по тропинке в лес, мы пересекли небольшую поляну и привязали лошадей к деревьям, а затем направились к водопаду, который показал мне Блэйк.

– Он сообщил, что у подножия водопада есть пещеры, – сказала я.

Кашмир, подбоченившись, посмотрел на мокрые, покрытые мхом и орхидеями скалы и поинтересовался:

– А он не говорил, как туда пробраться?

– Где-то тут есть старая тропа, – ответила я и пошла по краю леса, внимательно глядя по сторонам. – Но найти ее не так просто. Аборигены хоронили в пещерах останки своих вождей. Места захоронений держались в тайне – считалось, что останки обладают большой магической силой. Ага, кажется, это здесь.

Отодвинув в сторону ветви папоротника, я увидела перед собой узенькую, едва заметную тропку.

– Давай-ка проверим, куда она ведет, – предложила я и шагнула вперед.

Мы обследовали близлежащие скалы, в которых действительно оказалось немало пещер. К счастью, никаких останков не обнаружили, хотя несколько раз нам попадались наскальные рисунки. Затем мы разбили временный лагерь на берегу ручья с глинистым руслом и молча, работая бок о бок, выкопали глубокую яму. Это заняло всего час времени, но лучше было сделать это заранее, а не в день кражи.

Когда яма была полностью готова, мы замаскировали ее ветками, спрятали неподалеку лопаты и факелы. Затем, осторожно ступая по камням, отправились в обратный путь. Перед этим я постаралась запомнить все повороты тропы, которая привела нас к тому месту, где мы оставили лошадей.

Когда мы, перепачканные в глине и земле, прибыли в отель «Ройал», портье неодобрительно поджал губы. Однако, как только Кашмир протянул ему пригоршню тяжелых монет, его отношение к нам изменилось, и свободные номера в отеле тут же нашлись. Вечером мы специально долго сидели в холле, чтобы нас наверняка заметили. И на следующее утро у стойки портье нам передали записку: «Обед состоится во дворце 1 декабря. Вы успеете? Д.».

– Первого декабря? – Я взглянула на первую полосу газеты, лежавшей на стойке. – Значит, осталось десять дней. Это… сразу после полнолуния. В понедельник вечером?

– Вы меня спрашиваете? – улыбнулся Кашмир.

– Нет, я знаю, так и есть, – сказала я, вспомнив прочитанную мной статью, и слегка поморщилась. – Это будет понедельник после празднования Дня независимости.

Каш приподнял брови.

– Не слишком оригинально, – протянул он.

– М-м-м. Это также должно быть… – Я взяла со стойки газету и стала листать ее в поисках расписания почтовых судов. – Все верно. Не очень оригинально, но умно.

– Меня такое сочетание несколько раздражает, – сказал Кашмир, заглядывая в газету через мое плечо.

Согласно расписанию, «Аламеда» должна была покинуть порт Гонолулу утром 1 декабря. Значит, подумала я, нам нужно пришвартоваться у причала в том самом месте, которое она освободит.

Перед тем как мы покинули Гонолулу. Кашмир отправил ответную записку следующего содержания: «Будем в 10 вечера. Отправьте Х на пристань встретить нас».

Я оставила в отеле письмо, приготовленное мной для Блэйка, строго проинструктировав портье, что оно должно быть доставлено адресату 2 декабря.

Затем мы вернулись на корабль. Я была очень благодарна Кашмиру за то, что он, как и обещал, ни словом не упомянул о нашей ночной беседе и не задал по этому поводу ни одного вопроса, хотя на него это было непохоже.

Поднявшись на борт «Искушения», мы обнаружили, что за время нашего отсутствия на корабле возникли кое-какие серьезные проблемы. Правда, мачту и площадку впередсмотрящего уже отремонтировали, и нога у Ротгута быстро заживала. Однако выяснилось, что после моего ухода терракотовые воины так и остались стоять на палубе джонки с надписью «54» на корме. При этом их глаза горели красным огнем, словно угольки, и даже Ротгут, отдавая команды на родном для него китайском языке, не мог заставить их сдвинуться с места. Он, впрочем, сообщил мне, что догадался о моем приближении, поскольку незадолго до нашего с Кашмиром появления на борту глаза генерала вспыхнули особенно ярко.

Как только я подошла к нему, стало ясно, что генерал внимательно следит за моими движениями и, похоже, внимательно вслушивается в мои слова. Я, как могла, объяснила ему роль его войска в предстоящей операции по похищению сокровищ королевской казны. Она состояла главным образом в том, чтобы молча маршировать в том направлении, которое я укажу. В ответ генерал молча прижал сжатый кулак к груди и едва заметно поклонился, хотя и не сказал при этом ни слова. Император, судя по всему, не наделил своих глиняных воинов даром речи.

Ротгут наблюдал за моими действиями с нескрываемым изумлением.

– Как ты это сделала? – наконец спросил он.

– Не знаю, – ответила я, и это была правда, хотя кое-какие догадки у меня все же имелись.

– Наверное, они подчиняются тебе, потому что это ты их разбудила, – предположил Ротгут.

– Наверное, – сказала и свернула разговор на эту тему.

Мы дали каждому солдату по факелу – старомодному, сделанному из ветви дерева, обмотанной на конце пропитанной маслом парусиной. Выглядело глиняное войско весьма впечатляюще. Даже при свете дня молчаливые фигуры с горящими красным огнем глазами могли напугать кого угодно. Ночью же эффект наверняка должен был вырасти многократно. Особенно сильно зрелище должно было воздействовать на местное население. Между тем на стороне короля оставались лишь бойцы его личной гвардии, а они – сплошь гавайцы. Что же касается членов клуба любителей стрелкового оружия, то они были настроены против монархии.

Когда еще до нашего отбытия в загробное царство императора Цинь Ши Хуанди я посвятила в детали своего плана Слэйта, мой замысел вызвал у него некоторые сомнения.

– Придумано неплохо, но каким образом мы будем транспортировать золото? – поинтересовался он.

Когда я молча протянула ему заранее опорожненный бездонный бурдюк, который теперь, когда мы находились в океане, больше не было необходимости использовать в роли балласта, лицо отца разом повеселело.

– Я ни за что бы со всем этим не справился без тебя, Никси, – сказал он с чувством.