Кендари Блейк - Один темный трон

— Глупая кошка, — пробормотала Арсиноя. Она дотянулась до прикроватной тумбочки, потом до подлокотника кресла и каким-то образом добралась до окна.

Прямо на коттеджных ступеньках Джулс и Джозеф обнимали друг друга. Он всё ещё не выпутался с поводьев, вероятно, Джулс вытащила его из седла. Мадригал тоже была там, такая прямая, и смотрела прямо на Караф.

Арсиноя повернулась, вышла из комнаты, прижавшись к стене. Когда она добралась до двери, Джозеф был так увлечён Джулс, что даже не заметил её, но когда увидел…

— Арсиноя!

— Арсиноя, — Мадригал улыбнулась ей, и Арсиноя коротко кивнула, прежде чем Джозеф осторожно обнял её, сжав, впрочем, слишком крепко.

— Осторожно. Меня правда прострелили.

Он поцеловал её в щёку и повернулся к Джулс.

— Ты сделала это, Джулс! Ты спасла её!

— Да, она жива, — Вилла поднялась на крыльцо. — И так популярна. Сегодня я вас, конечно, угощу, но завтра прочь! Вопреки всем размерам, в Чёрном Коттедже нет места гостям!

Грэйвисдрейк-Мэнор

Женевьева лежала на шезлонге в кабинете Натали и ела инжир. С середины лета она вела себя так, будто была в прекрасном мирке, пела и покупала роскошные платья в любимых магазинах, будто убийство Арсинои уже подарило им корону, и это нервировало Натали.

— Почему ты не в Волрое? — спросила она.

— Сегодня я там не нужна, — ответила Женевьева. — Они обсуждают просьбу о средствах на восстановление Театра в Ролансе.

— Ты должна находиться там. Дать совет.

— Они знают, что я посоветую. Наши глаза в Ролансе говорят, что они перенапряжены, ремонтируя центральный район. Потеряют все деньги и попросят корону их выручить, — она слизнула яд с пальцев. — Только Лукиан Марлоу будет на их стороне и станет говорить, что казна короны для всех, а не для нах. Представляешь?

Натали смотрела мимо Женевьевы в окно, где светило солнце. Катарина была где-то там, каталась верхом с Пьетром и женихом. Она одна заслуживала праздника, а не совет. Они должна продолжать готовиться к поездке на Луну Луны!

— Если я умру, — внезапно промолвила Натали, — ты возглавишь семью.

Женевьева отложила еду.

— Сестра? Тебе плохо?

— Я в порядке, — Натали подошла к окну, надеясь увидеть Катари. Она подарила ей нового роскошного жеребца, чёрного, с длинными, худыми ногами и быстрым шагом. Он не заменит Полумесяца, но лишним точно не будет.

— Тогда откуда такие мысли?

Женевьева села и отложила тарелку.

— Полагаю, я вспоминаю мать. И что она сказала бы, будь жива, увидев это.

— Мама, — содрогнулась Женевьева.

Да, их мать была ужасающей. Она держала Совет и королеву Камиллу в своих руках. Когда она контролировала Арронов, их боялся весь остров. А Арроны боялись только её.

Хоть Натали и пыталась, она не стала такой, как мать. И Женевьева. Женевьева унаследовала всю её жестокость, но весь её ум достался Натали. Она не знала, когда бить.

— И что сказала бы мать? — спросила Женевьева.

Натали скрестила руки на груди.

— Конечно, она сказала бы, что мы отвратительные производители. У нас обеих нет детей, только мальчик у Кристофа.

= Но у Антонина будет много детей!

Женевьева о себе не говорила. Она никогда не заводила много любовников, а если и заводила, женщин, а Натали же Богиня послала Катари.

Она улыбнулась, наблюдая за тем, как Катари и Пьетр катались бок о бок у деревьев. Новый жеребец встал на дыбы, когда Катари постаралась замедлить её. Она казалась такой хрупкой на его спине, но вскоре заставила послушно идти по кругу.

Натали вздохнула.

— Достаточно. Есть что-то о девочке Милонов? Тело Арсинои?

— Ничего, и никто и не ждёт. Природа знает лес, и если она спрятала труп, никто его не найдёт, — Женевьева изогнула бровь. — Эта девочка Милонов — настоящая проблема. Так сильна и проклята? С даром Войны? С этим надо что-то делать.

— Мы и сделаем, — ответила Натали. — Но пока рано. — Проклятье даром — это та ещё мерзость. Я могу предположить, что Храм сам озаботится о ней и без нас, а значит, мы не замараем руки с Волчьей Весной.

Натали повела глазами.

— Ты долго не сможешь так продолжать, сестра, — промолвила Женевьева.

— Что продолжать?

— Прятаться в своём поместье на вершине холма. Вскоре Катарина станет королевой и будет жить в восточной башне с королём-консортом, и у тебя не будет больше ни единого оправдания, чтобы продолжать избегать своей работы в Совете.

— Не смей мне напоминать об этом, — Натали с прищуром наблюдала за всадником, что приближался по длинной, обсаженной деревьями дороге. Всадник, спешит. Катарина перехватила письмо, вскрыла его. Натали напряглась — и бросилась из комнаты, когда Катари закричала.

Катари глазила своего нового жеребца по шее. Они с Пьетром и Николасом скакали по лесу, и жеребцу не хотелось останавливаться, но она не отпускала поводьев, пока конь не успокоился.

— Будем пить чай? — спросила она парней. — А потом в городе купим сардин для медведя моей бедной сестры.

— Не стоит, — протянул Пьетр, и она закатила глаза. В городе Пьетр каждый раз содрогался, когда слышал шум. — Катари, нельзя так поступать с фамилиаром.

— Пьетр, я тоже так думала, но с тех пор, как я стала его кормить, он стал милее.

— Возможно, после её смерти он и не фамилиар, — добавил Николас. — В любом случае, это прелестное зрелище, королева Катарина! Может, стоит поохотиться на него во время Белтейна в этом году?

Она немного занервничала.

— Возможно.

Стук копыт заставил их замолчать. Они остановили своих лошадей и ждали скакуна.

— Здравствуйте, королева Катарина, — промолвила девушка, запыхавшись от быстрой езды. Она поклонилась настолько низко, насколько это было реально в седле. — У меня есть сообщение для госпожи Аррон.

— Я возьму, — Катарина протянула руку в перчатке, и посланница отдала конверт, поклонившись.

Катарина разломила восковую печать и вскрыла конверт. Письмо упало на землю. Она поспешила его поднять, Пьетр придержал коня. Когда она развернула письмо, увидела сине-чёрный воск Роланса — от Мирабеллы.

Катарина прочитала и тихо вскрикнула.

— Катари? — Пьетр быстро спешился. — Катари, что?

Она смяла письмо в кулаке. Оно не было адресовано ей. Никому. Это было уведомление, найденное в Волрое.

Пьетро сжал её плечи, но она вывернулась и закричала так громко, что лошади отсахнулись, а жеребец бросился к конюшням. Николас изо всех сил сдерживал свою кобылу и сам подрагивал.

— Катарина! — услышала она Натали, бегущую через двор. — Катари! Что в порядке?

— Сколько?! — прокричала Катари. Она бросилась к Натали и Женевьеве, сжимая бумагу в кулаке. — Сколько?! Вы знали! Вы должны были мне рассказать!