Кендари Блейк - Один темный трон

— Может быть, я даже слышала яйца, — Мэдж смотрела на ткань. Лука завесил окна чёрным и малиновым, во имя королевы. — Не похоже, чтобы он приходил сюда с того самого дня. Он даже не выходил из постели, только разве что в туалет.

— Откуда знаете? — спросил Джозеф, и Мэдж открыла корзинку, демнстрируя устрицы, хлеб и бутылочку эля.

— Ну, а кто б его кормил, по-твоему?

Джозеф улыбнулся. Старая добрая Мэдж…

— Может, вам не стоило этого делать. Увидят. У нас вот лодки пытались стащить, но люди боятся прекратить торговлю. Но могут перестать приходить к тебе.

— О, да кому они нужны, — она усмехнулась через плечо всем наблюдателям. — Жалеть её надо. Понимать. Нельзя клеветать до смерти, как курицы, — она кивнула на пятна. — И посмотрим, что сделает Совет, когда она вернётся…

Джозеф стирал яичную скорлупу с окон и молчал. Спустя миг Мэдж сжала его плечо и прошла мимо в магазин, рукой стишив звон латунного колокола.

Ему понадобилось почти два часа, чтобы привести окна в порядок. Тряпка превратилась в слизь, вода — в грязь. Независимо от того, сколько раз он её ополоснёт, Гиллеспи всё ещё будет вонять в жару. Но лучше уж так.

Джозеф расправил плечи, когда красивая чёрная ворона пристроилась рядом.

— Ария, — промолвил он, и она каркнула в ответ.

Он оглянулся и увидел спокойно шагавшую к нему Арию. Она подвернула рукава белой рубашки, а юбку подвязала малиновым.

— Ни слова от Джулс? — спросил он, зная ответ.

— Ни слова.

— Я думал, она вернётся.

Мадригал пожала плечами.

— Могила или костёр занимают время. У Джулс всё в порядке. Она вернётся.

— А если нет? Если Арсиноя жива?

Арроны забрали Брэддока. Арсиноя не дала бы, будь она жива. И нашли кровь, там, где сказала королева Катарина.

— Я не сказал, что в неё не стреляли, — промолвил Джозеф, стараясь не касаться темы дара Арсинои. — Просто не знаю, где Джулс, в безопасности ли…

— Джулс нигде не в безопасности, — промолвила Мадригал, — с самого вознесения. А то и навсегда. Она всегда бдительна, всегда готова. Это даже тогда был её дар Войны, — Мадригал вздохнула и нахмурилась. — Мало что могло заставить Джулс чувствовать себя в безопасности. Ты, Джозеф. И Караф.

— Караф, — прошептал Джозеф, и взгляд Мадригал стал чуть ярче, когда она поняла, что сказала.

— Чёрный Коттедж. Это безумие.

— Вы знаете нашу Джулс. Она б попробовала.

Джозефвзволнованно схватился за ведро и ботинки. Он чувствовал себя дураком, что прежде не подумал о коттедже. Ему тут же хотелось помчаться туда с уверенностью, что он сыщет её там.

— Мы должны быть осторожны, — промолвила Мадригал. — Совет сейчас настороже, ты знаешь. Нам придётся ждать прикрытия темноты.

Грэйвисдрейк-Мэнор

Арроны закатили грандиозное празднование в Грэйвисдрейк-Мэноре в честь победы Катарины. Маленьких празднований по пути из Волчьей Весны было недостаточно, да и по пути к столице Катари то и дело прислушивалась к реву живого медведя.

— Зверь — такое зрелище, — протянула Рената Харгроув, обращаясь к гостям. — Вырывался из верёвок, мотылял головой… Даже отравленный и окровавленный!

— А где он нынче?

— В клетке в Волрое. Не могу смотреть на него без дрожи.

— Подождите до Луны Лун в Ролансе, — протянула Катарина. Она взяла бокал шампанского и опустошила его, не озаботившись определением яда. — Бедная Мирабелла потеряет сознание!

Николас обвил одной рукой Катарину за талию и потянул её на танцевальную площадку. Он притянул её слишком близко, шептал то, от чего сердце билось быстрее. И Пьетр так сжимал зубы, глядя на них со стола, что, казалось, вот-вот сломается.

— Почему ты смотришь на него? — спросил Николас.

— На кого?

— На Пьетра Ренарда. Между вами что-то было, я же вижу.

— Если и было, уже закончилось, — но даже во время своих слов она смотрела на Пьетра. Николас был красив, дерзок, хотел её. Но он не заменил пьетра, и она боялась, что и не сможет.

— Отправь его, — прошептал Николас.

— Нет.

— Прогони его, — вновь повторил он. — Скоро я окажусь в твоей постели и не хочу, оглядываясь, видеть его.

Катарина отступила и холодно посмотрела на него. Эта просьба звучала как приказ.

— Пьетр останется здесь, пока хочет, — промолвила она. — Он Аррон. Моя семья.

Николас пожал плечами, а голос его стал таким же мягким, как и прежде.

— Как хочешь. Он будет охотиться на оленей?

— Возможно.

— А если отравит меня? Ударит отравленным клинком?

— А ты ударишь ножом в спину? — спросила Катари, но Николас просто рассмеялся.

— Конечно, нет, милая. Убивая, я смотрю человеку в глаза.

Катарина заставила себя улыбнуться. Он шутит. Конечно. Никто не навредит Пьетру, никто, кроме неё.

Что-то в комнате привлекло внимание Николаса, и он отступил.

— Королева Катарина, для вас прибыл подарок! — он шагнул к двери, где стоял дворецкий Натали, Эдмунд.

Пьетр подошёл к ней поближе.

— Он оставил тебя посреди песни.

— Сказал, что у него есть подарок.

Он заключил её в объятиях, утягивая в танец. Это было легче и естественнее, чем с Николасом. Они с Пьетром привыкли друг к другу. Она видела своё отражение в его глазах и знала, что там отражается лучшая её часть.

— Каким бы ни был его подарок, он не будет достоин тебя. Он не знает, как обращаться с королевой-отравительницей.

Николас вернулся с Эдмундом, что нём в руке серебряный поднос. Ваза в центре была с небольшим пучком зелени и крошечными белыми цветами, по внешнему краю белели мелкие чашечки.

Николас увёл их с танцпола к столу Натали, где та восседала вместе с Женевьевой и их братом Антонином, кузеном Лукианом и прочими членами Чёрного Совета.

— Если вы позволите… — заговорил он, и все подняли головы. — Я принёс подарок в честь победы королевы Катарины! — он поставил перед каждым отравителем за столом маленьку чашечку, даже впихнул одну в руку Пьетра, прежде чем прислужил Натали и Катарине. — Надеюсь, вы не против, что я воспользовался вашей прислугой, но мне хотелось, чтобы это было сюрпризом.

Натали посмотрела на растения в вазе.

— Агератина Высочайшая, — прошептала она.

— Не верю, что здесь растёт такое, — промолвил Николас.

— Не растёт, — её маленькая чёрная мамба скользнула по руке Катарины. — Но я знакома с этим ядом. Маленький пакетик может сделать токсичным всё поле, превратить мясо и молоко коров в яд.

— Яд, что творит молочную болезнь, — Пьетр вдохнул запах, доносившийся из его стакана. — Ты совсем ученик, Николас, но однажды станешь экспертом.

— Ренард, — протянул Николас, — а вот твой талант в том, чтобы превращать комплименты в угрозу.