Кендари Блейк - Один темный трон

— Да что случилось? — воскликнула Женевьева, когда Натали наконец-то отобрала письмо.

— Вызов, — ответила Натали. — Мирабелла бросила вызов Катари в Индрид-Дауне на Арене.

— Что? — переспросил Пьетр. — Когда?

— В следующее полнолуние.

Женевьева простонала. Две недели!

Натали схватила сопроводительное письмо от совета.

— Там пишется, что они повсюду! — промолвила Катарина. — По всему Индрид-Дауну!

— Но как ей это удалось? — прошетала Женевьева. — Ведь нужна маленькая армия, чтобы проделать такой трюк.

— Значит, у неё была маленькая армия, — ответила Натали.

Катарина сжала зубы. Она выдернула резкий голос из воспомионаний.

— Дуэль. Это случится в полнолуние в июне в нашей великой столице. Все желающие могут засвидетельствовать конец Вознесения и начало правления элементалей… — Катарина схватилась за волосы и завизжала. — Кто видел?!

— Неизвестно, — промолвила Натали. — Но я бы отправила гонцов повсюду, если бы знала, удостоверилась бы, что вызов слышал весь остров.

— Все должны быть свидетелями этого? — прошипела Женевьева, придержав кобылу Пьетра. — Даже кони? Мне позвать слуг с кухни?!

— Нет, — Катарина принялась вышагивать, грызя ногти. — Мы не планировали. Мы не должны… Мы должны были опозорить её в рожном городе, — она сердито кивнула на письмо. — Все свидетели! Медведь! После Арсинои!

— Я не понимаю, как.

Катарина глубоко вздохнула. Она разгладила свои распущенные волосы. Мирабелла не справится. Сестра проживёт достаточно долго, чтобы пожалеть о своём вызове.

— Катари, — мягко промолвил Пьетр. — Какая разница, триумфовать тут или в Ролансе? Это будет ещё приятнее, что все увидят, как ты выросла. Смелость Мирабеллы всё лишь облегчит и сделает её поражение сладким.

Катарина запнулась, а после выдохнула, и все чуточку расслабились.

— Может, ты и прав. Она всё равно умрёт. Мы сделаем всё так, как хотим, и мне не придётся принуждать медведя к путешествию, — она схватила пьсмо Натали и разорвала его на кусочки, разбрасывая клочки по дороге. — Я поприветствую её сегодня вечером на балу.

— Да, — кивнула Натали. — Это прекрасная идея.

Катари кивнула и моргнула, такая испуганная на вид.

— Натали, мне жаль. Я хотела сделать всё иначе…

— Всё в порядке, Катари, но тебе нужно сдерживаться. Что случилось? Ты вела себя, словно элементаль.

Катарина опустила голову. Она присела в реверансе и одна зашагала к дому, но Пьетр скоро догнал её.

— Поединок, — промолвил он. — Катари, что делать? Риск слишком велик, не понимаю, как храм позволил это.

— Она думает, что победит, — промолвила Катарина, когда они вошли в усадьбу, позволяя холодной тьме успокоить жжение на коже. — Что богиня на её стороне, — она подошла к подносу с беладоной и бросила горсть в рот.

— Она может победить, — предупредил Пьетр. — На открытом пространстве Арены у неё будет преимущество.

— У неё не будет никакого преимущества!

— Катари. Слишком много ягод, — он взял её за руку, но она вывернулась и вновь ела, а сок бежал по подбородку. — Катари, ты заболеешь!

Катарина рассмеялась.

— А если Мирабелла права? — спросил Пьетр. — что, если Богиня и вправду на её стороне?

Катарина повернулась к нему и усмехнулась, полная яда, и на миг её лицо затуманилось, сделавшись таким же пустым и тёмным, как и пропасть.

— Это не имеет значения. Они на моей.

Роланс

Магия воссоздала почерк Мирабеллы чёрно-синими чернилами на каждом из посланий — а сама королева разослала послания всюду, а оригинал отправила в ворота Волроя.

— Они всюду? — спросила Мирабелла.

— Всюду, — ответила Бри. — И в Бастионе, и даже в солнечном городе.

— И в Волчьей Весне?

— Конечно.

— Хорошо. Надеюсь, семья Арсинои приедет увидеть смерть отравительницы, — она улыбнулась.

— Ты весела?

— Представляю себе лицо Катарины, — но улыбка не задержалась на губах Мирабеллы. Злой легко было думать о смерти Катарины, но когда гнев исчезал… Нет, она его не отпускала.

Элизабет от волнения потёрла своё обрубленное запястье.

— Ты в порядке, Элизабет? — спросила Мирабелла. — Всё ещё болит?

— Нечасто, — ответила Элизабет и посмотрела на порозовевшие шрамы. — Только вот татуированный браслет… Странно такое украшать.

Элизабет повернула запястье, показывая браслет из ленты и бусинок. Вскоре они совершат ритуал, и чёрные полосы зачернят её кожу, а она станет жрицей и будет навеки принадлежать храму.

— Твоя рука не уродлива, Элизабет! — горячо воскликнула Бри. — Уродливо то, что сделали с тобою.

— Когда церемония? — спросила Мирабелла.

— Когда соглашусь. Я была посвящённой три года.

— И ты сделаешь это? — спросила Бри. — Не стоит. Сбрось это и оставайся с нами, тебе всегда будут рады в Вествуд-Наус, — голос Бри звучал сильно и уверенно. Она не понимала, почему Элизабет оставалась с ними после всего, что случилось. Бри не могла так служить.

— Я не решила. Я бы оставалась ещё немного посвящённой… Пару лет. Всегда. Тогда я бы всё ещё была с фамилиаром и могла уйти.

Мирабелла посмотрела на свой эскорт. Они далеко ушли, но она была уверена, что ещё слушали, и она сжала локоть Элизабет.

— Ты скажешь нам? Нам можно присутствовать?

Элизабет кивнула, и Мирабелла расцеловала обеих подруг, прежде чем расстаться к ними и пойти к Луке.

Она отыскала Верховную жрицу в её далёких покоях, она как раз утирала пролитый чай с подушки.

— Полотенце? — предложила Мирабелла, и Лука содрогнулась.

— Мира, ты испугала меня, — она подняла грязную подушку, опечаленно вздохнула, а после бросила её рядом со своим столом. — Ты разминулась с Ро.

— О, — Мирабелла была не в силах притвориться разочарованной. — Опять планы?

— Не понимаю, о чём ты.

— Конечно, понимаешь. Я слышала шепотки о Белтейне и ваши прелестные идеи о том, как бы сжечь моих сестёр в огне и сделать меня королевой-Белоручкой, — она наблюдала за тем, как Лука пыталась оставаться равнодушной. — Твои жрицы забывают, что у меня ещё есть уши. Когда они говорят, становятся небрежными. Но, вопреки всем вашим интригам, я не могу поверить, что ты не одобряешь этот поединок.

— Одобряю я его или нет, это уже не имеет значения, ты объявила о нём перед всем городом.

— А ты думаешь, нам следовало позволить ей приехать в Роланс?

— По крайней мере, дома у нас были бы преимущества, она чувствовала бы себя чужой!

— О да. И как это сработало с Арсиноей? Вот что хочет Катари. Чтобы я рухнула в Ролансе. Униженная перед своим же народом. Я никогда не была её мишенью в Волчьей Весне, только Арсиноя! Арсиноя!