Кендари Блейк - Один темный трон

— Я тебя помню, — промолвила Арсиноя. — Арена. Ты была на дуэли, — она посмотрела на остальных — только десятеро, а они уничтожили всю стражу крепости. — что вы тут делаете?

Девушка уважительно поклонилась.

— Мы воины из Бастиона, — промолвила она и кивнула на Джулс. — И мы пришли за нею.

Грэйвисдрейк-Мэнор

Николас в один миг содрогнулся. Она потянулась к нему, поцеловала в плечо, призывая к спокойствию.

В комнате застыли тени. Свечи погасли в один миг, она не помнила когда, но помнила только тепло. Николас в поцелуях не был пьетром, но был не был страстен, он прижимал её ещё миг назад…

Она подкатилась к нему, скользнув рукой под одеялом.

— Николас?

Он не шевелился. Её король-консорт застыл, и она игриво провела пальцами по его груди.

Она почувствовала тепло, поёжилась, подумав, что это слюна, а потом узнала запах. Тёплая, внезапная кровь.

Катарина села. Она потянулась к свечам, зажгла её дрожащими руками, зная, что увидит.

Николас был весь в крови. Грудь его была ярко-красной. Кровь бежала изо рта, из носа, из глаз. Вены его были опухшими, пузырились под кожей, там, где она его касалась.

Катарина встала на колени и посмотрела на мужа. Бедный Николас. Бедный, бездарный страстный сын материка, что не мог противостоять яду. Яд, всюду яд. Яд внутри неё был невообразимо сильным, раз в одно мгновение так подействовал на него.

Бедный Николас. Он прижался к королеве и умер из-за этого.

Копыта стучали по камням на улице. Катарина вскочила, натягивая на себя халат.

— Натали. Натали поможет…

Она поправила пропитанные кровью постельное бельё, пытаясь сдержать слёзы. Она коснулась остывающей щеки Николаса, а после закрыла его простынью. Натали не должна его видеть таким.

— Прости, — прошептала она, слыша чужие шаги в зале.

— Катари? — Пьетр постучал в дверь. — Катари, я видел, что ты там. Ты не спишь?

— Пьетр! — вскричала Катарина. Она рванулась к нему, прижалась к его груди, когда он вошёл.

— Ты дрожишь. Он посмел…

Она закрыла глаза. Он увидел. Увидел, что она сделала. Он оторвался от неё, чтобы взглянуть, и едва видел чернила на лбу. Коснулся их большим пальцем.

— Значит, ты сделала это, — печально промолвил он. — Скажи мне, что случилось.

И она выдохнула. Фарс дуэли. Коронация. Смерть Арсинои. Страстное начало — и кровавое продолжение её брачной ночи. И когда она закончила, она ждала, как он оттолкнёт её.

— Моя сладкая Катари, — прошептал он, утирая слёзы с её щёк.

— Как ты можешь такое говорить? — её пальцы оставляли на рубашке алые пятна. Она отвернулась от него, кинулась к Николасу, растворяющемуся в собственной крови.

— Я убила его одним прикосновением. Я ненормальная!

Пьетр шагнул к ней. Он зажёг лампу, откинул простыню. Катарина отвернулась, увидев, как серела кожа Николаса, как пропали его глаза. Пьетр поднял руку, посмотрел на пальцы.

— Столько яда… — прошептал он.

Она была почти сотворена из него. Как они. Королева Нежити.

Она царапала своё лицо, в отвращении сдирая черноту короны со своей головы.

Пьетр убрал лампу и бросился к Катарине, прижимая её руки к бокам.

— Стой! Ты королева. Ты победила! Это не твоя ошибка.

— Ты не удивлён… — прошептала Катарина. — Но почему?

Пьетр долго смотрел ей в глаза, словно пытался высмотреть там кого-то ещё.

— Потому что после того, как ты прогнала меня, я отправился к Пропасти. Я спустился в неё.

Его пальцы утопали в её волосах, и она заметила, как они были холодны.

— Что ты помнишь, Катари? С момента падения?

— С момента, как ты толкнул меня, — рвано ответила Катари, опуская глаза, — ничего не помню.

— Ничего, — повторил Пьетр. — Может, нет. А может, ты лжёшь. То, что я видел там, заставило меня кричать не своим голосом.

Она подняла глаза. Он знает.

Мёртвые королевы много столетий сгрызали себя несправедливостью, прежде чем Катарина упала на них. Они смогли влить в неё свои желания, наполнить её честолюбием и искривлённой силой, а это была его ошибка.

— По крайней мере, я больше тебя не боюсь, — тихо проговорил он. — И за тебя не боюсь. Сёстры не позволят тебе умереть. Не после того, как ты умерла там.

— Но это напрасно, — она беспомощно посмотрела на Николаса. Она яд. Ни один король не возляжет с нею. Никакие дети материка не переживут в её животе.

— Я не могу выносить тройняшек, — прошептала она. — Я не могу быть королевой!

Она разрыдалась, и Пьетр прижал её к себе.

— Натали! Как она будет разочарована. А ты… Это отвратительно…

— Никогда, — Пьетр целовал её размазанную корону. Целовал её в щёки, целовал слёзы, что скользили по ним, и губы его не кровоточили.

— Пьетр, я ядовита!

— А я отравитель. И никогда ты не была для меня дороже, чем сейчас, — он поднял голову, реагируя на звук приближающегося экипажа, и крепче обнял её. — Однажды я подвёл тебя. Предал тебя. Но больше никогда. Я защищу тебя, Катари, что бы ни случилось.

Индрид-Даун

Воины в алых плащах, возглавляемые Эмилией Вартос и отцом, ступили к ним. У неё были бесстрастные глаза охотничьей птицы, и Джулс едва не влюбилась в это.

— И почему ты помогаешь нам? — спросила Джул.

— Я уже говорила, — ответила Эмилия, и Мадригал отвела её

— Их было нетрудно заставить. Это всё из-за тебя.

— Её всё равно следовало отправить к нам, — промолвил отец Эмилии, глядя на Мадригал. — Тебе стоило дать ей выбор, быть твоей или нашей.

— Она была моей, — ответила Мадригал. — Она родилась для меня.

— Богиня считает иначе.

— Откуда тебе знать, что чувствует богиня? — осклабилась Мадригал, но Джулс оттолкнула её. Отец Эмилии был так же прям, как Каит, его волосы оказались темны, а лицо — холодным. И если Мадригал вовлечёт его в борьбу, они будут стоять в тени и ругаться до той поры, пока солнце не откроет их миру.

— Тогда вперёд! — промолвила Арсиноя. Двое воинов подошли, поднимая Джозефа с плеч Джулс. Джулс посмотрела на Арсиною и кивнула. Сначала — помощь, потом — вопросы.

Они быстро и тихо шли по Волрою, пересекли залы, нырнув в крепость и внутренний круг, пока не оказались у арочных наружных ворот и не застыли в тени.

Джулс нервно сглотнула. Эмилия потянула её к себе, и она не могла не чувствовать себя словно на проверке.

— Вот они, — шепнула Эмилия, и Джулс оттолкнулась от каменной стены арки, чтобы увидеть четыре быстрые вспышки в темноте.

— Четыре. Четыре стража между нами и краем двора.

— Да, ты видишь?