Джо Уолтон - Среди других

Я чувствовала на себе взгляд Вима.

– Принадлежишь, – сказала она, указав на меня.

– Местам, откуда я родом? – спросила я. – Завтра еду.

– Иди, – сказала она. – Соединись. – Потом она посмотрела на Вима, улыбнулась и провела ладонью по его щеке. – Красиво.

Ну, тут она была права. Она вылетела за двери, и строй бородавчатых серых гномов, показавшись из дыры в стене, устремился за ней, не глянув в нашу сторону.

Вим, обомлев, смотрел ей вслед.

– Ух ты! – вымолвил он немного погодя.

– Понимаешь теперь, почему я говорила, что трудно вести беседу? – спросила я.

– Да, невозможно, – согласился он. – Такие обрывки, неизвестно, не додумываешь ли ты половину. – Он говорил рассеянно и все смотрел вслед женщине. – Она и вправду красивая.

– Она хотела сказать, что красивый ты, – поправила я.

Он засмеялся.

– Шутишь? Нет, ты серьезно? Господи! – Он искал ее взглядом, но она пропала.

– Ты красивый, – сказала я.

– У меня прыщи, – возразил он. – И порезы после каждого бритья. Я ношу дурацкий галстук. Она…

– Ты читал «Фириэль»? Из «Приключений Тома Бомбадила»? Помнишь конец? Ты это почувствовал?

– Толкин знал, о чем говорит, – кивнул Вим.

– Думаю, он их видел, – согласилась я. – Думаю, он видел их и вымечтал из них эльфов, каких ему хотелось. Думаю, они – то, что от них осталось.

– Может, он их видел, когда был ребенком, и запомнил, – сказал Вим. – Хотел бы я знать, что они такое на самом деле. Ты права, это не призраки или не только призраки. И определенно не пришельцы. Они не материальны. Когда она меня коснулась…

– Они бывают и более материальными.

Мне вспомнилось тепло, исходившее от Глорфиндейла на Хеллоуин.

– Что она хотела сказать? Иди, нужна, принадлежишь, соединись…

Я посмотрела с уважением – как точно он все запомнил.

– Думаю, она говорила, что я должна ехать в Долины, потому что зачем-то нужна там. Может, ты был прав про мою мать, а может, зачем-то еще. Я все равно утром еду.

– Я то верил, то не верил. В то, что ты рассказала про свою мать, и про волшебство и все такое. И тут вдруг она! – Он обернулся и очень крепко обнял меня. – Если ты отправляешься спасать мир, я хотел бы с тобой.

– Я буду звонить каждый день, – пообещала я.

– Я тебе понадоблюсь.

Я не спросила, какой с него может быть прок, потому что это было бы жестоко.

– Раньше я справлялась сама.

– Раньше тебя покалечили и чуть не убили, – напомнил он. – Твоя сестра погибла.

– Теперь она ничего такого не сумеет, – сказала я. – Думаю, она и тогда не хотела нас убивать. А это… тут ничего необыкновенного. Вернее, необычно, что она заговорила на английском, да еще здесь, где они обычно меня не замечают. Может, потому, что мы ближе.

– Ничего необыкновенного! – Вим смотрел так, будто услышал небывалую чепуху. – А ближе к чему?

– К Уэльсу?

– Если дело в расстоянии, то мы дальше. От Освестри до границы Уэльса всего пара миль.

– Пусть так. Но они чего-то от меня хотят, и я это сделаю или не сделаю, и у меня получится или нет, и я останусь жива или нет, – сказала я.

– Я еду с тобой.

– Я не в страну эльфов на поиски приключений собираюсь, – сказала я. – Я еду в Южный Уэльс, где в промежутках между посещениями чудаковатых родственников буду по указке фейри проделывать какую-нибудь бессмыслицу вроде бросания цветов в пруд или гребешка в болота, а дальше уж от этого разойдутся круги.

– Гребешок в болото? – удивился он. – Это зачем?

– От этого кто-то уедет или умрет, – виновато отводя взгляд, призналась я, пожалев, что об этом заговорила.

– И ты всегда будешь заниматься такими делами? – спросил он.

– Не знаю, – сказала я. – Раньше занималась. Но теперь меня реже используют. И мне кажется… думаю, у детей это лучше получается, потому что в них меньше оттенков серого.

– Я мог бы помочь, – предложил он.

– Я посмотрю. Если решу, что нужна твоя помощь, дам тебе знать, и ты примчишься.

На этом он успокоился, слава богам.

Мы полями дошли до Олдхолла. Там есть тропинка, которую Даниэль мне показал на карте, и найти ее легко, кроме одного места, где сняли указатель. Кругом скучные луга и поля.

Тетки с Вимом были очень милы, в тошнотворной покровительственной манере. Спросили, чем занимается его отец. Я удивилась, узнав, что он фермер. Крестьянских сыновей я представляла совсем иначе. Мать его на полставки работает на больничной кухне. У него две младших сестры, восьми и шести лет, Кэтрин и Дейзи. Я ничего этого не знала, а он успел все выяснить о моем странноватом семействе. Так и думала, что слишком много болтаю.

Кормили ужасно: тяжелый фруктовый пирог, сухие рогалики, водянистый чай и, поскольку это было Торжественное Чаепитие, сухие ломтики ветчины. Хлеб был хорош, Даниэль привез его из Шрусбери.

Околдовать Вима они не пытались, я бы наверняка заметила. Они одобрили его и мое знакомство с ним. Это было нормально, этого от меня и хотели. У приятной племянницы должен быть молодой человек, пусть и не совсем такой, как Вим, но и Вим сойдет. Они готовы терпеть меня, пока я обещаю вырасти, уйти и не раскачивать их мир. Они, в конечном счете, не злые, просто странные на очень английский манер.

Я поехала с Даниэлем провожать Вима на станцию.

– Не забудь, звони каждый день, и, если я понадоблюсь, я сразу приеду. Мне до тебя три с половиной часа, – сказал он. Это так мило, правда. Я с ним увижусь через неделю.

В поезде.

«Опрокинутый мир» – странная книга. Даже не уверена, что это научная фантастика. Конец совсем непонятный. Сначала мне показалось, что очень даже нравится, но теперь я совсем не так уверена.

Тетушка Тэг должна встретить меня на вокзале в Кардиффе. Но если не встретит, я и так доберусь. У меня шесть фунтов семьдесят два пенса. В каком-то смысле деньги – это свобода, но не сами деньги, а выбор, который они дают. Наверное, Хайнлайн это и имел в виду.

Эта линия все время идет вдоль границы. Надо когда-нибудь съездить в Северный Уэльс или хоть через ту границу с Уэльсом, которая, по словам Вима, всего в паре миль от Освестри. Она обозначена на моей карте, так что я теперь знаю. Жаль, что на географии нас не учат читать карты вместо дурацкого оледенения. Хотя, пожалуй, оледенение помогает мне читать ландшафт, по крайней мере видеть, где прошел ледник. В некоторых странах ледник проходил так часто, что стесал горы почти под корень и осталось только плоское ложе с торчащими останцами там, где были выходы вулканических пород. Круто было бы посмотреть, но я рада, что здесь не так. Я люблю горы как они есть.

За Абергавенни (и за границей Уэльса) вдоль насыпи вдруг высыпали примулы. Не забыть бы рассказать дедушке. В Кардиффе, наверное, уже нарциссы, задолго до Дня святого Дэвида.