Оксана Демченко - Топор Ларны [Litres, СИ]

– Знак? – азартно пискнул Хол.

– Рано, – усмехнулся в усы Ларна.

Усы он себе отрастил замечательные. Бороду сбрил, волосы на голове обрезал короче некуда – а усы сохранил, сплёл в две длинные косицы и украсил золотыми знаками рода ар-Бахта, подтверждая своё согласие быть рядом со Шромом «теперь и всегда, пока дышится», так он сам это определил. Выры на усатого выродера смотрели косо, но повода упрекнуть Ларну в бесчестии не могли найти. С прошлым ведь покончено, так сказал сам Шром, давший слово за друга.

– Знак! – жалобно повторил Хол.

– Малыш, не суетись, спешка недостойна больших дел, – буркнул Ларна.

Бережно снял чехол с двуручного топора. Особняк уже рисовался на фоне темных деревьев двумя рядами белых колонн, удерживающих свод затененного двора – тень угодна вырам. Особняк приближался с каждым шагом. Справа и слева одновременно подали сигналы: ближние караулы сняты. Ларна погладил усы и щелкнул ногтем по лезвию топора. Подлинная сталь, драгоценная и варимая лишь мастерами двух кузниц, южной, что в землях ар-Лимов, и ближней северной, загудела уверенно, ровно. Пальцы приласкали клеймо рода ар-Рафт на обухе.

– Ну, знак же… – обиделся Хол.

– Ещё немного терпения.

– Так хочется ударить хвостом, – пожаловался Хол в ухо Мальку. – Он опять не даст, да.

– Бей, не жди, – шепнул Малек.

Хол пискнул от восторга и заполз выше на плечо, подобрался, напружинился и щелкнул хвостом. Получилось слабо и неумело, Ларна, собравшийся было отругать выра, смолчал: такой знак никого не разбудит, пусть недомерок порадуется. Кому следует, знак приняли: от лощины подтянулось подкрепление: два взрослых выра из числа стражей замка. Оба важно качнули клешнями, отмечая готовность к делу.

Ларна шагнул под свод колонн, неся топор наотлет, в левой руке. У каждого своя забава. Малышу надо хлопнуть хвостом. А ему – проверить прочность двери, окованной бронзой и укрепленной заклепками. Пальцы перехватили топорище, подбросили и поймали удобно, в двуручный захват – и сразу повели на замах. Бронза проушин загудела обижено, виновато. Не сберегла хозяйских секретов, не сохранила покой дома…

Гул пополз по стенам, гул отдался оханьем в утреннем тумане.

– Ларна! – взвизгнул чей-то сонный голос далеко, в недрах дома. – Это же Ларна!

– Узнали, – не без удовольствия усмехнулся бывший выродёр. – А то в дом лезть, не постучавшись…

Выры уже лезли. Прямо по стенам, сразу на второй ярус, через балкон и окно – в спальню шаара. Шума прибавилось, тонкий женский визг смешался с воем перепуганного хозяина особняка, заголосили слуги, сонные страфы в стойлах заклокотали, топот босых ног и хлопанье дверей добавились к переполоху. Ларна уже шагал по лестнице, поигрывая топором и позвякивая обухом по мрамору перил. Один из выров грохотал в большом зале, выбрасывая во двор емкости с маслом. Второй нёсся вниз по ступеням и волок шаара, как тряпку.

– Доставлен, брэми, – отчитался страж. – Дышит. Говорить может.

– Вот и ладно, – ласково улыбнулся Ларна. – Может – значит, будет. Эй, рыбий корм, тебе в какой срок было велено явиться на отчет к ару Шрону? Не икай, я не числю икоту за ответ. Не успел прикрыть свои дела да концы попрятать? Не успел. Зажирел, успокоился. Спесью да золотом оброс, как днище корабля – ракушечником. А мы почистим. В сарай его. Глаз с пленного не спускать. Пусть сидит да думает, что следует сказать хозяину.

– О милости великой молю… – всхлипнул толстый мужчина, прижатый к полу клешней выра.

– Вопросы мои знаешь? – прищурился Ларна, нехотя убирая топор. – Про людей кланда думай перво-наперво. Про выродеров, коих кормили на твоем дворе, тоже думай, все мелочи припоминай. И не запамятуй про яды. Сегодня это желаю знать. Сам скажешь, по доброй воле – вечером я уеду. Тогда воровство твое будет судить ар Сорг. Не скажешь, что я велел… знаешь, я буду рад. Зачем отрывать от дел столь занятого выра?

Стальные глаза северянина, как показалось Мальку, вырезали сердце у шаара, трясущегося в припадке животного ужаса. Вырезали, нашли ущербным и продолжили свою пытку, скользя по телу и одним взглядом причиняя боль.

– Всё скажу! – всхлипнул шаар.

– Ладно уж, говори, – поморщился Ларна. – Всё и запишут. Займитесь.

– Он трус! – пискнул Хол, теряя к рыхлому человеку всякий интерес. – Гнилец.

Малек усмехнулся, ощущая, как снова копится в теле усталость, неизбытая в коротком сне-обмороке. Захотелось домой. В родной замок, где нет гнили и где даже Ларна делается иной. Не пугает людишек, не играет напоказ топором… Смотрит с палубы галеры в море, отчего глаза у него делаются добрее, вбирают синеву и радость солнечного соленого ветра.

Издали донеся тихий пристук подклювного бубенчика. Такие носят все курьерские страфы из стойл службы ар-Бахта, да и иные выры используют подобный способ обозначить срочность дела гонца. Само собой, первым звук разобрал Хол. У него слух подстать зрению: получше, чем у многих неущербных. Выр затоптался на плече, сунулся к самому уху. Малек устало подумал: и правда, выр подрос. Сделалось тяжело его держать, а прежде был легок и слаб, как сухая чешуя. Не прокалывал куртку лапами, не рвал в азарте.

– Курьер, – пискнул Хол. – С побережья, да! Срочный, двойной бубенчик.

Малёк отвернулся от постыдно унижающегося вора-шаара, и побежал по ступеням вниз. Губы невольно дрогнули в улыбке. Что бы ни сообщил гонец, эта весть вызовет домой, значит, она хороша и к пользе. Там Шром, там все, по кому душа давно тоскует.

Курьера Малёк помнил. Парнишка всего-то на два года самого его старше, тощий и ловкий. Ларна, умеющий с первого взгляда выбирать нужных людей, мигом приметил юношу на сборном дворе одного из первых шааров, изведавших прелесть ночной проверки своего воровства. Теперь парня и узнать-то сложно. Приосанился, справил новую куртку, волосы отмыл до глянцевой черноты. Вьющиеся они, оказывается. Кто бы мог предположить, глядя на того заморыша, свернувшегося в углу отведенного рабам сарая?

– Привет, Малёк, – без лишних «аров» и «брэми» улыбнулся курьер, спрыгивая на плитки двора и успокаивая страфов – и своего, и заводного, с пустым седлом. – Срочно ждут вас всех в замке. Особенно тебя. Письмо вот. На словах велено сказать: нашлось полезное в книгах. И ещё ар Шром добавил: парус на горизонте вот-вот явится. Велел взять второго страфа, сказал, что его воспитаннику по силам ехать побежью на курьерском вороном, а медленнее никак не поспеть. Ар-Рафты идут. – Курьер нахмурился. – Не знаю, к добру ли весть.

– Хол не трус, – привычно сообщил выр, и его глаза вытянулись на стеблях, восторженно изучая огромность породистого страфа, вороного, подпорченного лишь парой белых перьев в крыльях. – Мы едем.