Оксана Демченко - Копье Вагузи [Litres, СИ]

– Сам лично выловлю молодняк и так воспитаю, панцири будут гудеть до осени, – усмехнулся в усы Ларна. – Ну что, в особняк пока направимся?

Я слушала разговор в послуха. Не по моему складу ума дела обсуждаются, не для вышивальщиков они. Узор столичных интриг – это сплошь белые нитки, корысть да жадность, расчёт да зависть… Мне глянуть на такое тошно, особенно теперь, когда нитки сами лезут в глаза. Год назад, когда я жила ещё в Безвременном лесу и была куда как помладше умом, я тоже видела нитки отчётливо. Теперь припоминаю: они так же точно в глаза лезли и казалось – об каждый узел я спотыкаюсь. Позже неприятное ощущение прошло, сгинуло. Я в большой мир вышла, можно сказать – за порог шагнула. Повзрослела и взялась за дело. Точно, как мне Ларна и объяснял. Значит, и в этот раз обойдётся. Надо снова дело себе искать большое, новое. И я знаю: оно ждёт меня на севере. Пока же самое время прочесть письмо Скрипа. Надеюсь, оно поможет снять с души камень вины. Вот ведь ещё один человек, которому я смотала клубок, всунула нитки в руку и тем принудила к переменам. Что он скажет о моем шитье?

«Тингали, пишу в спешке и потому без «брэми» и прочих глупостей. Твой клубок оказался весьма сильной вещью. Всю мою жизнь он перевернул… Ухожу, назад не вернусь и дома более нет, и всего иного, что я накопил в столице – уважения, связей, приятелей. Враги, и те в прошлом. Ты совестливый человек, потому и пишу: нет, я не жалею о своем решении принять клубок. Отказавшись от него, я сохранил бы нажитое и лишился будущего и самого важного для меня – своей семьи… Не сразу и не в один день, но именно так всё и закончилось бы. Я теперь уверен.

Главное, зачем взялся писать: шей нитками и мотай клубки без оглядки на то, велика ли их цена. Куда важнее, чтобы ты свою работу делала так, как делаешь, вкладывая душу. Прочее на совести принимающего шитье. Даже ворам не вредно сшить вещицу. Может, она изменит столицу сильнее, чем все облавы славного брэми Ларны, которого и теперь некоторые вспоминают, заикаясь и вздрагивая. Иногда совсем не дурно вынудить людей хоть раз в жизни честно оплатить заказ – сполна и без возможности свалить заботы на чужие плечи. Это даже надо сделать. Тебе жить станет спокойнее, когда сгинет нелепая сплетня: вышивание позволяет получить золотые горы без малейших усилий, даром.»

Я дочитала, с сомнением прикусила губу. Толкнула в бок Ларну, сунула листок ему в руки. Прочел, хмыкнул и хлопнул по плечу Михра.

– Будь добр, отряди человека на мою галеру, передай приказ, пусть перегонят к причалу особняка Жафа. У нас с Тинкой есть дельце в городе.

– Во что втравливаешь ребенка? – расстроился ар-клари. Безнадёжно махнул на нас рукой. – Ладно. Дело ваше… Хоть стража с собой возьмите. Дроф, займись, передай на галеру и сам проводи её до особняка. Да, обязательно выдели стража брэми. – Михр указал нам на явившегося по первому зову охранника. – Мой новый помощник. Самый дотошный человек в городе. Такого окончательного и даже удручающего порядка в составлении троснов и их учёте я и представить себе не мог ещё неделю назад…

Михр не без гордости глянул на помощника, чуть поклонился нам и удалился. Всему городу праздник, а ему, ар-клари, головная боль, это даже я понимаю: любые гуляния не обходятся без пьянки, драк, воровства… Пока я сочувствовала почти незнакомому Михру и рассматривала дворец, Ларна меня, упирающуюся и норовящую глазеть по сторонам, за руку тащил без остановок к воротам в город. Дроф так и вовсе сгинул, хотя сперва складно и здорово рассказал о двух залах и истории столицы в целом. У самых ворот нас уже ждал страж, выр полутора саженей длины, в парадной раскраске: на спине герб столицы нарисован, оружие так и сверкает, все усы, и большие, и малые, украшены подвесками.

– С праздником! – прогудел он. – Сезон ангра, большое событие для столицы.

– Как отмечаете? – оживился Ларна.

– Славно, – гордо отозвался страж. – Утром парад на площади, у людей. Днём затишье, вечером на воде вырий парад. Плаваем со светильниками, узоры строим, ныряем и прыгаем. Потом большой огненный след создаем на воде, целую картину. Красиво. Дальше до полуночи угощение. Сегодня последний день больших торжеств, хорошо, что вы успели застать. А через год и того веселее станет. По осени отметим сомгу, потом уж и до настоящего выхода мальков на берег недолго – самое большее пять лет, если верить старым и нашим книгам.

Мы с Ларной переглянулись и ничего не стали уточнять, чтобы не заставлять выра отмалчиваться. Ясно ведь: закон Шрона для всех един. Большего про уклад жизни выров страж нам не расскажет. Я шепнула Ларне: надо поспрашивать Хола. Он отмахнулся, напомнил, что Хол еще малёк и сам во взрослых делах понимает, скорее всего, не более нашего… Страж нас не слушал, здоровался с каждым прохожим и всех поздравлял, ему отвечали в красном городе не все и довольно сухо. Но едва мы вошли в зелёный, как шума прибавилось, ответы стали громче и подробнее. Я задумалась: почему так? Чем люди богаче, тем больше в них закрытости. Словно ракушки. Норовят стенками от мира отгородиться, поделить его на достойных внимания и прочих, низших… Даже тот продавец в нитяной лавке, помнится, не поздоровался, пока мзду не получил. Хотя какой он брэми? Так, неумеха без дела в жизни и без мечты.

– Ларна, куда ты тащишь меня? – запоздало поинтересовалась я.

– К ворам. Прыгать через порог дураков, – буркнул он, не останавливаясь.

Собственно, чего иного я могла ждать? Всё равно споткнулась и чуть не упала. Даже страж удивился, приотстал и замолк. Проверил оружие, слышно, как клинки в ножнах защелкали, зашипели…

– Никакой угрозы. Мы мило побеседуем и выпьем чистой водички в честь праздника, посидим на набережной большого канала, – самым беззаботным тоном сообщил Ларна. – Ты не бывала в гостевой слободе? Мы уже добрались, гляди. Смешное место. Эдакая неудачная копия белого города. Знатью не стали, а щёки надули.

– И что, все знают, кто они и не ловят их?

– Тинка, чтобы ловить, надо доказать. Михр занимается этим, и вполне успешно. Видишь, красивый дом с заложенной брусом дверью и сургучом на замке? Свежая работа.

– Третьего дня сгребли, – охотно пояснил страж. – Тросны подделывал учётные и документы на прожитие. С прежним шааром знался, в белый город был вхож.

– Очень милый трактир, здесь и устроимся, – Ларна свернул к самой набережной и усадил меня на лавку под навесом. – Эй, кто здесь кормит усталых путников?

На всем известного «путника» с опаской покосились гости, уже устроившиеся за соседним столом. Они вдруг утратили желание кушать и праздновать. Ларна им подыграл, изобразил свой самый мерзкий оскал и мигом сменил его на вполне приятную улыбку.