Оксана Демченко - Копье Вагузи [Litres, СИ]

– Тинка, ты лежишь при смерти или с нами, во все лапы – к Шрону? – уточнил Ларна.

– При смерти, но во все лапы, – сварливо согласилась я на оба предложения.

Вздохнула, с сомнением стряхивая одеяло. Озноб не ушёл, но и не прибавился, не от болезни тела он происходит, от душевных терзаний. Значит, лежать нет смысла, под одеялом не отогреюсь. Возле Ларны я скорее выздоровею, а встретив Шрона и вовсе поправлюсь сразу. Он мне родной дедушка, ничем не хуже Сомры. Даже лучше. Он здесь. В этом мире, в обычной моей жизни.

– Вот я чего не понимаю, – пожаловалась я, выбираясь на палубу. – Дела мои таковы, что, как ни крути, иному никому их и не передать. По силам ли, нет, для людей или для кого ещё они впору – всё равно мне их делать. Так что тогда определяет моё место в мире?

– Как тебе сказать, – Ларна снова веселился и щурился от смеха. – Представь, что тебе надо прыгнуть вон с той скалы в море. Это твое дело, трудное и важное. А твоё место в мире… Если ты определила его неверно, прыгать станешь с тяжеленным камнем на шее. Результат вполне даже понятен. Дело исполнишь, но сама – в лепешку…

– Почему? – я уже сбежала по сходням и замерла на полушаге, чуть не споткнулась и не рухнула в воду.

– Ты норовишь всё сделать сама и ответить за всех без их участия, – вздохнул Ларна, подхватывая меня и ставя на надежный причал. Нет качки. Благодать… Ларна продолжил, не давая мне отвлечься: – Шром попросил у тебя пояс, получил и нырнул. Всё удачно. Но ты ходишь с камнем своей вины на шее уже который месяц. Ах! Он может погибнуть из-за моего пояса… Ах! Я во всём виновата, я одна…

Ларна сказал последние слова намеренно тонким голосом, изображая меня, и даже довольно ловко повторил мое движение – как рука перебрасывает косу со спины на плечо… Малёк рассмеялся, Хол булькнул, да и я хихикнула, не сдержалась. Стало чуть легче на душе. Словно камень и правда там был, но упал и утонул – без меня, что особенно приятно. Ларна велел Мальку ждать указаний, Холу разрешил нырнуть и поговорить с местными лоцманами. Меня же подгрёб под руку и повёл через порт, где всем тесно, одному ему есть просторная дорожка – узнают и вежливо уступают. Иногда по привычке называют ар-клари: помнят его недолгое пребывание в этом звании.

Лица улыбчивые, на мостовых ни пылинки, на оградах – цветы и ленты, народ одет наряднее обычного. Несколько раз нас поздравили с сезоном ангра и вырьими именинами, дважды – с днем веселого ара, ещё с началом «энтой буйной гулянки, которая всем по сердцу». Мы в ответ тоже улыбались и поздравляли. Иногда с сезоном ангра, но порой Ларна входил во вкус и чудил. Зычно сообщал, что празднуют его прибытие в порт, раннюю весну и ещё невесть что. Я улыбалась и шла молча, как подобает милой воспитанной брэми.

В зелёном городе – а мы шли короткой дорогой, через рыбацкую слободу – гудели куда дружнее и шумнее, чем даже в порту. Здесь с осени жили выры-загонщики, потому имя праздника выучили правильно и все. Пили пиво и таггу, причём не первый день и, как мне кажется, некоторые уже путали кружки, не ощущая разницы во вкусе и запахе содержимого…

Красный город праздновал более организованно, но далеко не так искренне. Зато тут оказалось посвободнее на улицах. И потише. Рыночная площадь, к моему изумлению, пустовала. Прилавки убрали, явно на время и ради больших гуляний. Но теперь, в середине дня, эти самые гуляния ещё не начались. На всю гулкую безлюдную площадь имелось лишь двое нищих, причём ни один занимался не своим обычным ремеслом, ведь просить-то не у кого. Более опрятный просто сидел на скамейке у трактира и пил пиво. Зато второй… Я даже споткнулась. Неужели тот самый неслепой слепец, которому я бросила арх в шерстяную шапку? Сидит на красном камне, дремлет, и шапка у ног точно та же… Хотя на голове имеется вторая, соломенная, словно в насмешку.

– Ни дня без работы, даже в сезон ангра? – уточнил Ларна, останавливаясь возле нищего и бросая полуарх в его шапку.

– Что желает узнать столь славный брэми за столь ничтожные деньги? – зевнул нищий, прекращая рассматривать белесыми глазами небо.

– Да ничего, собственно, – прикинул Ларна. – У Скрипа всё в порядке? Как-никак, бывший староста, ненадёжное это дело, уход с такого места. Переживаю за него.

– Было не всё в порядке, но налаживается, – отозвался нищий. – Он сюда не вернётся, в столицу. Ар Юта пригласил его в свой край. Вроде – княжеским советником. Но чего я своими слепыми глазами не видел, за то наверняка не поручусь. С праздником вас. Хорошие дни. Подают богато, да и на улицах спокойно, можно гулять хоть до утра, даже такой милой юной брэми, никто не обидит. Особенно в зелёном городе: мастеровые взялись сами порядок держать и преуспели в этом на славу.

Ларна кивнул. Порылся в кошеле и бережно отсчитал десять кархонов, серьёзно и уважительно передал нищему в руки.

– Это уже на настоящее дело, в нём прошу помощи. Встретил я в землях Арагжи пьянчужку по имени Барта, прежде он был выродёром. Рода его не ведаю, возраст… да лет пятьдесят, полагаю. Внешне по молодости был рослый крепкий северянин, моего сложения, только чуть пониже, на полпяди, наверное. Я почти уверен, что у него имеется родня в столице, в красном городе, среди состоятельных брэми. Разыскать бы ту родню, и, если люди они приятные и душевные, дать им знать, что жив Барта и навестить его можно в замке ар-Рагов.

– Вам как отчитаться о работе? – уточнил нищий, когда золото само сгинуло, растворилось в его ладони.

– Никак. Мне-то он не родной, – рассмеялся Ларна. – Просто хочу этого дурня из головы выбросить. Вот и переложил бремя на ваши плечи.

– Сделаем. Золото не бремя, поиск нам тоже не внове и не в тягость, – усмехнулся нищий. Глянул прямо на меня. – Вы, брэми Тингали, обязательно повидайте достойного ар-клари Михра. Он хранит для вас письмо от Скрипа. Собственно, я тут и сидел, чтобы сказать это. С праздником, желаю спокойно провести время в столице.

Он улыбнулся, коснулся пальцами края соломенной шляпы, защищающей лицо от неяркого весеннего солнца. Встал, сунул под локоть шерстяную шапку – и пошёл прочь. Следом, поставив кружку с недопитым пивом, двинулся второй нищий. Я только теперь и рассмотрела – рослый, хоть и худой. И палка у него чем-то на мою похожа, только подлиннее и отделана узорчатым металлом… Это что же получается? Нищие по городу с охраной ходят? Ох, снова я себя почувствовала деревенщиной, разевающей рот на столичные диковины. Приятно даже – кое-что не меняется быстро. Ларна тоже проводил нищего взглядом, задумчиво пожал плечами и снова двинулся к дворцу. Главной улицей, широкой и вовсе уж усердно и обильно украшенной. Наверное, только сейчас я поняла, каким разным может быть праздник. Одним важна его суть, другим – парадная красота, третьим – просто повод для гулянки… Наверняка находятся даже и недовольные: шумно, дела стоят, торга нет…