Оксана Демченко - Копье Вагузи [Litres, СИ]

– Михр? – вроде чуть виновато прогудел князь из оконца.

– Как там трупы? – не выдержал серьезного тона ар-клари.

– Водичкой отпиваются, дышат, – вздохнул Юта. – Держи ус и лезь, долго идти вокруг. Опять же, с той стороны тоже стерегут, так мне сказали. Ютти сперва передай.

Ус оплел пса и подтянул вверх, до рук выра. Потом по этому живому канату полез Михр, очередной раз удивляясь прочности и гибкости панцирных усов боевого выра.

В комнате сидели и стояли, не рискуя лишний раз шевельнуться, семь человек. Хозяина, кривобокого и неказистого старосту слободы нищих, Михр узнал сразу. Вежливо поклонился ему. Четырёх огромных мужиков, вытянувшихся в струнку у стены, опознавать не имело смысла: охранники – они всегда безымянны. Куда интереснее хозяева. Два человека средних лет. Один пошире и потяжелее. Второй посуше. Без особо ярких и броских примет. Одеты опрятно, как средней состоятельности обитатели красного города. Разве что шрам у более рослого на шее… И у второго, плотного и широкого, нет пальца на левой руке. Среднего. Такая примета в троснах дворца указана для некоего Клешни, вора, а точнее даже налётчика… Много за ним крови да гнили тянется, с таким и за стол сесть не пожелаешь, зная его дела… Но пока что важнее убийство выра, – напомнил себе Михр.

– Юта, перестань махать усами, даже мне боязно, – попросил ар-клари. Сел на свободный стул. – Здравствуйте, брэми Скрип, уж простите, иного имени не припомню. Мы вас не подвели своим внезапным появлением? Князь несколько разрезвился в воде и стал, как он выразился, быстр и мокр. Мы ни за кем не следили, просто приплыли наобум. Надеясь на ваш мудрый совет.

– Пожалуй, вы кстати, – негромко отозвался Скрип. – Не одни вы надеялись на совет… Но гости, добравшиеся первыми, почему-то сочли возможным запереть в погребе моих жену и сына. Там холодно.

Юта оживился, закинул усы на спину. Уточнил расположение погреба и путь во двор. Тот, кого Михр мысленно назвал Клешнёй, скривился. Тяжело вздохнул, брякнул донышком кружки по столу и обернулся к охранникам.

– Да че, дело ясное, вроде того… Парни, сами там гляньте, что к чему, пока живы. Не то эта глыбина всем мозги хвостом вправит по самую жо…

– Прекрати так разговаривать, – резко поморщился второй, посуше и постарше на вид. – Несолидно… Брэми Михр, как-то мы с вами нелепо встретились. Хотя я искал у хозяина этого дома посредничества именно по указанному вопросу. Он даже с Ларной смог найти общий язык. Это дорогого стоит.

– Чё не ясно? – снова взревел более массивный гость, наливаясь бурой кровью и оборачиваясь всем телом к стоящим по-прежнему без движения охранникам, озабоченным лишь видом и движением клешней выра, до которых не более локтя. – Бабу и пацана в дом проводите, вы, бигли мясные! Вежливо так, лады?

Четверо «биглей» осторожно, едва дыша, протиснулись к выходу. Старший из гостей сердито повел рукой, унимая спутника и призывая к молчанию. Вздохнул, пожал плечами. Опасливо покосился на Юту, явно желающего продолжить веселье во дворе. Выр раздувал уши, прислушиваясь к шуму внизу.

– Клешня, пойди и сам проверь. Извиниться не забудь. Вежливо. И убери ребят со двора. Я говорил, надо приехать в гости, сладкого привезти и попить взвара, как принято среди уважаемых людей, ну зачем ты упёрся? Несолидно. Ар, я уверяю вас, больше недоразумений не будет.

– Брэми Скрип, я готов забрать на север вас с семьей. Хочу вам предложить, – вдруг сказал Юта, сам себе чуть удивляясь, – места у меня на галере. Вы неглупый человек, а мне требуется советник. Не военный, я и так несколько боевит… излишне. Вам построят дом не хуже этого. И никто, уверяю вас, – Юта запнулся, слушая, как по ступеням, спотыкаясь, поднимаются люди. Женщина всхлипывает и охает, ей страшно… – так вот: никто не вломится в тот ваш дом. У нас столица невелика, в ней нет праздно шляющихся чужаков. В землях Рафт хорошо жить. Разве что, зима у нас позлее. Иногда срывается снег, которого не знают здесь. Море делается серое, беспокойное. Так в скалы бьёт, что мы опасаемся смены рисунка береговой линии.

Юта улыбнулся, топорща губный ворс. Скрип задумчиво глянул в разбитое окно. Потом на гостей, нежданных и незваных. Раскрыл ладонь и показал возникший на ней клубок.

– Мне пора в путь, который намотала вышивальщица из нитки прошлого… Я думал уходить уже скоро, на той неделе. Теперь боюсь оставить жену одну, совсем без защиты. Она и так пережила немало, да и сегодня ей досталось страха больше, чем положено любому мирному человеку. Сын ещё мал, ему не лучше. Пожалуй, я готов глянуть на море из окна нового дома. Уговор останется в силе, если вы заберёте мою семью, а сам я прибуду позже? Не знаю точно, когда. Потому что не ведаю, куда меня заведёт нитка. Странно, что и семью она тянет… отсюда. Но так лучше.

– Пусть собираются. – Не оспорил решения Юта. – Можно прямо теперь.

– Мне, право, неловко, что мы создали это беспокойство, – вздохнул старший из гостей, изо всех сил пытаясь вернуть беседе тон мирный и вежливо-безразличный.

– Слушай, – потихоньку начал злиться Михр. – Заткнись, а? Если бы ты мою бабу сунул в подвал, я бы не назвал это беспокойством. Ты что себе позволяешь в моем городе? Я тихо и мягко разбираю то, что могу разрубить грубо и быстро, не думая о пролитой крови. Я предаю вас суду строго по закону. Я ваше золото, на крови замешанное, ещё и намеревался вам оставить… И что в ответ? С жиру бесимся, доброты не понимаем? Так можно по другому. Как Ларна начинал. Без топора в город и не выходил!

– Все ценят ваше уважение к закону, – быстро отозвался гость. – Наши деньги… они целы? Люди не спят… Что будет завтра, я даже думать не хочу. Поверить не в силах, что недотепа и бабник мог украсть что-то значимое. Но сундук видели в его доме!

Юта сердито булькнул и стал протискиваться в коридор, изгибаясь и вдвигая панцирь под углом, так, что правые лапы опирались на стену. Наступила тишина, в которой плачь женщины сделался отчетливее, как и шум с руганью внизу, во дворе. Выр исчез из комнаты, топот его лап сместился по дому сперва вниз, где сразу смолкли голоса. Чуть погодя лапы снова затопотали вверх по лестнице. Ютти заскулил, ловко дернул зубами петлю ремня, привязанного к ножке стола, и убежал следом за хозяином. Потом донесся голос Юты, выр рассказывал размеренно и спокойно о соснах над морем и виде со скал на родную бухту, самую красивую в мире. Что-то застучало, упало, сдвинулось, как будто в комнате торопливо, не думая о порядке, перебирали вещи. По коридору прошелестели легкие шаги.

Жена Скрипа появилась в дверях. Михр удивленно потер лоб. Милая домашняя женщина, пожалуй даже красивая, только худенькая, словно кормили её плохо… Глаза красные – плакала. На руке свежая ссадина: не иначе, в подвал толкнули грубо. Да и синяки от пальцев остались, уже видны. Тёмные глаза глянули на мужа с какой-то отчаянной надеждой.