Яна Паувел - Алый - цвет боли

— Так значит, мать Цербера была женой предыдущего князя. Поэтому ее сына не допустили к власти.

Вампир зарычал.

— Хотя… Вы же вампиры… Помешаны на чистоте крови. Видимо, его судьба была предопределена с рождения. Цербера вы отвергли по той же причине?

Рык — угрожающий, громкий.

— Он позор семьи. Салмея сама виновата. Она доверилась темному фениксу-полукровке и поплатилась за это сполна. Ее выродок не наша забота, — неожиданно для самого себя высказался вампир.

Глаза демона потемнели.

— Мальчику было двенадцать лет…

Вампир зашипел.

— Даже будь он чистокровным, отец не принял бы его в клан. Одно его существование — позор на весь наш род. Пусть радуется, что остался в живых.

— Интересно, твой брат разделяет это же мнение?

Ответа не последовало. Вампир ощутимо прикусил язык, чтобы не ляпнуть чего-то еще.

— Все же, — тем временем с усмешкой продолжил демон, — родная кровь. Помнится, у вас вампиров это важно…

С этими словами демон испарился, оставив вампира в задумчивости взирать на обращенную, которая уже завершила с уборкой и вернулась на свое место у стола. Нехорошее подозрение укололо сердце, и он потер пальцами центр груди. Верить не хотелось. И все же, слова демона, да и сам его визит наводили на неприятные размышления.

— Что же ты наделал, брат? — хрипло вопросил князь, сжимая пальцами подаренную им когда-то брошь.

Очнувшись во мраке я внезапно ощутила облегчение. Я волновалась, когда Алекс предложил отнести меня домой. И без слов согласилась. Не стала лишь говорить о том, что собиралась совершить. Еще в доме я ощутила крепкую связь с тем, кого не видела уже очень давно, и кого не хотела бы больше увидеть никогда.

Ирония состояла в том, что только его я могла попросить о помощи. Потому что именно он одарил меня этим наследием. Наследием, которое уже забрало четыре жизни.

И потому я решительно вошла в пространственный карман и, забравшись с ногами на кровать, обняла старую слегка потрепанную книжку. Это была книга сказок, больше в доме я не нашла ничего, но что-то мне подсказывало, что запертому в заключении полукровке будет все равно, что читать. Я лишь волновалась о том, чтобы книга не потерялась в пути. И она не потерялась.

Оказавшись во тьме, я все еще держала ее в руках. Судорожно вздохнув, я осмотрелась вокруг и медленно опустила щиты. Голод, духота, нехватка воздуха и жуткая жажда, ударили одновременно, и я едва устояла на ногах. Все это было изрядно приправлено одиночеством и тоской. А еще был страх, жуткий всепоглощающий страх совершенно не свойственный ранее мужчине.

Вздрогнув всем телом, я неторопливо пошла на зов и вскоре рассмотрела в непроницаемом мраке большую клетку. Вопреки ожиданиям меня встретила тишина. Жуткая, пугающая тишина. Я подошла к клетке вплотную, рассмотрела очертания мужской фигуры в углу и присела на корточки рядом с прутьями.

— Я принесла тебе книгу…

Во мраке внезапно вспыхнули два золотистых огонька и тут же погасли. Я сглотнула и медленно придвинула книгу к прутьям. В следующее мгновение из тьмы вынырнула рука, и схватила меня за запястье. Книга выпала из ослабевших пальцев, а я в ужасе воззрилась на бледное молодое лицо. Взгляд зацепился за оплетающий с одной стороны шею темный узор проклятия, неторопливо подбирающегося к лицу полукровки.

Дрожь пробежалась по всему телу, когда вторая рука монстра нежно погладила мою щеку.

— Я думал, ты больше не придешь, — полубезумным шепотом признался парень.

Мое сердце забилось так быстро, что на мгновение показалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Я сглотнула, пытаясь унять ужас, и отчетливо ощущая силу хватки этого чудовища.

— Я не хотела приходить, — тихо призналась я и тут же пожалела о своей откровенности.

Пальцы полукровки болезненно впились в запястье. И раньше на коже точно остался бы синяк. Сейчас же… Славься вампирская регенерация.

— Отпусти, — тихо, но требовательно проговорила я, и пальцы парня разжались, и сам он отошел от прутьев, спрятавшись во мраке.

У меня сердце сжалось от осознания того, насколько близка я сейчас была к смерти. Ему ведь ничего не стоило разорвать мне когтями горло, или вырвать сердце из груди. И вновь эта глупая идея показалась мне ужасной. И захотелось уйти.

Потирая запястье, я отползла от клетки и несколько минут задумчиво рассматривала силуэт в клетке.

— Ты напугана, — внезапно проговорил он, — и боишься не меня. Ты боишься себя, — вдруг проговорил парень и вновь вышел из мрака.

Я вздрогнула и все таки решила рискнуть. Хуже все равно не будет…

— Мне нужна твоя помощь…

— И в чем же?

А затем, так и не дождавшись моего ответа, он внезапно улыбнулся и придвинулся ближе к прутьям.

— Огонь… Ведь так?

Я колебалась всего мгновение, после чего кивнула, и смуглую руку полукровки поглотили всполохи горячего черного пламени. Огонь словно маленький котенок обласкал руку хозяина, поднялся до локтя, вновь скатился на ладонь и исчез, повинуясь воле своего господина.

— Удивительная стихия, — внезапно проговорил полукровка и поманил меня к себе пальцем.

— Нет, — твердо возразила я.

— Тебе же нужна моя помощь.

Я напряглась и медленно подошла к прутьям. Мне протянули ладонь, как бы намекая на то, что мне тоже стоит это сделать. С трудом сдерживая дрожь, я протянула руку полукровке и вложила холодные пальцы в его ладонь. И сразу же ощутила теплящийся в центре груди маленький комочек. Но стоило отнять руку и это ощущение исчезло.

— Как ты это сделал?

Он улыбнулся и молча раскрыл ладонь. Тяжело вздохнув, я снова вложила в нее свои пальцы, и ощущение вернулось.

— Закрой глаза, — внезапно скомандовал Цербер.

Я нахмурилась. Следовать его инструкциям не хотелось. Но, поразмыслив с минуту, я все же выполнила его команду, и ощущение тепла в груди усилилось стократно.

— Это не простой огонь, — вкрадчиво объяснил парень. — Чувствуешь, как он согревает изнутри?

Я невольно кивнула и сильнее нахмурилась, ощущая, как его пальцы поглаживают мою ладонь.

— А сейчас я тебе скажу то, что ты еще не успела понять… Это не отдельная стихия. Это твоя кровь.

Я резко открыла глаза и встретилась взглядом со светящимися золотыми глазами.

— Пламя в твоей крови, и когда тебе страшно, оно выходит наружу, чтобы… защитить…

Пальцы полукровки вдруг разжались, и он отступил во мрак. Но даже сквозь щиты я почувствовала его смятение, растерянность, страх. А затем будто образы из прошлого перед моим внутренним взором пронеслись чужие воспоминания. Обжигающее прикосновение плети к нежной детской коже, вспышки пламени, и свист рассекаемого плетью воздуха. Я отшатнулась от клетки и замерла, в ужасе смотря на сжавшегося в углу клетки парня. Он вздрагивал, будто бы все это происходило с ним сейчас.