Станислав Гримайло - Истории Руана [СИ]

С другой стороны привычка оборачивается одним неприятным феноменом — отключением сознания от действительности. Закрыл дверь на ключ? Поставил любимую книжку на место? Дал пожрать вредному попугаю или в очередной раз посадил нахала на диету? Крон его знает… а проверить? Не солидно, однако.

Некоторые индивидуумы бегут от привычного аки стрекозлы от девларов. Суть опасности не особо-то и ясна, но беготня — дело святое. Причем большая часть не понимает, что это тоже привычка, только с другими проявлениями. "Белка в колесе". Вроде как всегда объективен, но на самом деле — все совершенно спокойно пролетает мимо и остается не замеченным. Зато яркая картина "вечных перемен и приключений" застыла перед глазами…

Дюжина минут беготни по Сантею меня вразумила: весь город передвигается спокойно, с осознанием внутреннего достоинства. Только один адепт, выбравшийся из экспресса, выпадает из общей картины мирной жизни. "Куда спешить", — напомнил я себе, перестав понукать извозчика, лениво косящего на меня глазом. "Медленней!" — в очередной раз напомнил себе в длинных коридорах Гвардии. Степенный же гном, сопровождающий меня в глубины под землей, в библиотеку, о существовании которой я узнал буквально пару часов назад, так вообще осадил:

— Куда скачешь, стрекозельчик? Заплутаешь, поди, в наших хоромах-то.

Пришлось очередной раз напомнить себе: это Сантей! Не надо никуда бежать, не стоит торопиться, лучше глядеть по сторонам да удивляться: запасливая какая Гвардия! В принципе, существование обширных архивов и библиотеки под огромным зданием не удивительно. Интригующе другое: выдали пропуск в сорок вторую читальню третьего ряда двенадцатой ступени! Причем, это не указатель маленького стульчика за скромным столом. Номер отдельного зала!

Возле искомой двери степенный гном-охранитель двенадцатой ступени библиотеки передал меня в загребущие лапки пожилого гоблина. Ушастый, не потрудившись представиться, проводил меня за дверь (какая прекрасная работа). За крепкой преградой оказалась большая комната, в которой, нисколько не стесняясь чужих глаз, толпа молодых недомерков, азартно вопя и переругиваясь, режется в картишки.

— Третий ряд! — рыкнул провожатый.

— Очередь седьмого! — обиженно заверещал недомерок, с лысой головой и длинным чубом, завитым на выдающихся размеров ушах.

— Я вижу, один умник желает дежурство вне очереди?

— Бегу! — пискнул мелкий под дружный хохот собратьев.

— Такая карта, такая карта… Я бы второго с трона спустил да об землю бамс! Совсем зазнавшись! Бамс! Все утро ведет, гнида ушастая!

— Судя по воплям, карта пришла совсем плохая и спасла тебя от очередного проигрыша, — хмыкнул я, топая за третьим по очередному коридору.

— Вот и нет! Хорошая карта, хорошая… Три раздачи копил! Ставочку два раза поднимал! Второй игру принял, еще седьмой, четырнадцатый, восемнадцатый! Шестой слился сразу, первый за ним, четвертый и пятый после первой…

— Слушай, мелкий, — перебил я словоохотливого гоблина, — я по делу и мне наплевать кто из вас мухлюет. К тому же не могу не отметить, что вы своим поведением нарушает минимум три формуляра, не говоря уже о полном запрете игр на деньги в стенах такого уважаемого заведения, как Гвардия.

— Де она та Гвардия, — презрительно пропищал гоблин, — мы тут, а она где? Там! Так что пусть не суются сюда без делу-то! И вообще, нам, как труженикам великого умственного делу, потребно особое отношение, да молочко подкисшее — за вредные условия труда! Отсиди дежурство под землею, да при фонаре, да знаючи уси фолианту у своему ряду, да розбираючись у двадцяти восьми наречиях, включаючи до себе…

— Ты, похоже, ни на одном не говоришь. Все путаешь до кучи.

— Это я не говорю! — гоблин аж подпрыгнул от гнева. — Я знаю двенадцать языков и сорок семь наречий!

— Ну ну, — поддел недомерка.

Гоблин резко остановился, развернулся, упер руки в бока и запищал:

— Попрошу в библиотеке хранит достойное молчание, ибо книги, светочи знаний, любят тишину! А вы своими крамольными речами гневите великого Тру! Бойтесь! Если великий Тру обидится, вы заплутаете в древних коридорах и никогда не увидите настоящее светило!

— Чего не тпру?

— Чего?

— Тпру! Логичней будет. Тпру! Притормози. Тру — ты знаешь, не в тему.

— Не гневи бога книжного!

— Слушай, мелкий. Мы с тобой оба знаем — чушь рассказываешь. А если серьезно — не гневи демонов Ихая. Они за такие шуточки…

— А все же — Тру!

— Тпру.

— Тру!

— Тпру.

— Тру!!

— Тпру.

— Тру!

— Тру.

— Тпру!!

— Угу, я ж и говорю — тпру.

— Вот и не спорь!

— Так я не спорю.

— Пришли! — указал гоблин на ничем не примечательную дверь без опознавательных знаков. Извлек из кармана самую обычную отмычку и быстро отпер замок.

— Вот! Так что не гневи книжного бога — Тпру!

— Ты бы хоть на секунду задумался — что говоришь-то.

— Я думаю всегда! Постоянно! Каждый миг! И вообще — зачем мы сюда шли? Говори давай!

Хотел бы я сам знать ответ на этот вопрос.

— Интуиция подсказала.

— А искать-то чего? — удивился гоблин, потешно вытянув нос. Знакомое какое-то выражение мордахи…

— Все что есть. Отправная точка: Искра, Ключ. Как дополнительный параметр: портал, врата.

Освещение в подвалах Гвардии несколько непривычно — нет факелов. Ни обычных, ни магических. Светится потолок голубоватой теплотой, да отливают стены — желтоватым. И в этой легкой дымке высокие, под потолок, стеллажи с книгами, уходящие будто бы в бесконечность, намекнули о многом.

— Надо было еды что ли прихватить… — обреченно протянул недомерок.

— Сбегай, — хмыкнул я.

— Ага! Я за едой — а книги кто оставит без присмотра?! Нет! Трижды нет… — грустно сказал недомерок. Тяжко вздохнул: — Ходють тут всякие, вопросы задаютъ…

Бумаги по Сэльве мне посчастливилось найти буквально за час до приезда в Сантей. Можно было не искать — практически ничего нового не добавилось. Пара мутных доносов, настроченных скорей всего недоброжелателями из близких кругов. Смутные догадки ни о чем. В общем — ниточек никаких. Единственное, что порадовало, — именной пропуск в библиотеку Гвардии. Зачем? Для чего? Нет ответа.

Остается одно — выяснить, за чем охотился терривит, поставив на карту все. Включая и собственную жизнь.

Я всегда думал, что у гоблинов туго с чувством юмора. Как и у орков, кстати. Правда, громилы просто не прошибаемы — им все просто побоку. Их мышление наверняка сродни лезвию любимого клинка. Потешные ушастые, коих зачастую сразу воспринимаешь за эдаких болтливых шутов, аналогично с юмором дружат поскольку постольку. Будто бы это все летает вокруг, наматывается на остроконечные локаторы, банально не попадая внутрь.