С Лисочка - Легенды Ицкарона. Сказка о пропавшей жрице

— Вообще-то, в таких случаях мы и так похороны оплачиваем и пенсии семьям погибших, — сухо сказала Лара.

— А надо, чтобы еще и сами хоронили!

Лара фыркнула.

— А тебе не приходило в голову, что присутствие растерзанных человеческих тел на территории, где живут оборотни, может спровоцировать новые трагедии? Некоторым человеческую кровь достаточно только понюхать!

— А вы на что? Следите, чтобы не бесились! Профилактикой занимайтесь, выявляйте тех, кто может взбеситься, изолируйте их!

— А чего только изолировать? Давай уж сразу убивать! Всех, потому что любой оборотень может взбеситься! Любой. И ты это прекрасно знаешь!

Я будто снова оказался на заседании совета ицкаронских жрецов. Ох, сколько я таких перепалок между отцом и Арникой выслушал! К слову сказать, я думаю, не в последнюю очередь Крис и Баст из-за подобных моментов до сих пор и не женаты, хотя оба этого не признают. «Работа — это работа, а наши отношения — это наши отношения». Ха!

— Стоп, стоп, стоп! — произнес я громко. — Давайте отложим споры до возвращения в Ицкарон. Лара, вы будете еще что-нибудь спрашивать или уже убедились, что Сонечка — это Сонечка?

Вместо ответа Лара вышла из-за саркофага, и пошла в нашу сторону, на ходу пряча лук в чехол на спине. Мы принялись поднимать наше оружие и факелы.

— Вы что-нибудь знаете о моем сыне, Квентине? — спросила Лара, поравнявшись с нами.

— Насколько я в курсе, у него все хорошо, — сказал я. — Жив, здоров, работает в Страже. Дослужился до сержанта, у него целый отдел под началом.

— Не женат?

— Нет. Эльфы редко так рано женятся, вы же знаете.

— Мне показалось, или вы назвали моего сына эльфом? — спросила Лара, прищуривая левый глаз.

Лука в руках у нее теперь не было, но я снова ощутил себя ростовой мишенью.

— Если у человека острые уши, он живет в эльфийском особняке и носит эльфийскую фамилию, то чем он не эльф? — ответила за меня Сонечка, как мне показалось, не без некоторого злорадства.

— Он взял эльфийскую фамилию??? — ужаснулась Лара.

— Вообще-то он зовется Квентином Уиллисом-Эорином, но полным именем редко представляется, — сказал я. — Мне он отрекомендовался капралом Уиллисом, когда… когда мы познакомились.

— Как вышло, что он живет у эльфов? — спросила Лара.

— Опекунский совет сделал ему анализ ДНК и привел к отцу за ручку. Как раз когда тот праздновал помолвку, — ответил я.

— А, так Ларен женат?

— Нет, помолвка тут же расстроилась.

Губы Лары тронула чуть заметная усмешка.

— Был большой скандал, — сказал я. — Милорду Ларену очень несладко пришлось.

— Бедняжечка, — сказала Лара, мягко говоря, без всякого сочувствия, — зная-то эльфов с их нравами…

Ну что же, она имеет право на некоторое злорадство. С другой стороны, милорд Ларен годами жил и живет с последствиями своей ошибки, так что в некоторой степени заслуживает снисхождения.

— Вы не слишком-то справедливы к человеку, который вас любил и любит. И который искренне считал вас…

— Шлюхой, — кивнула Лара.

— И который воспитал вашего сына, когда вы пропали. — Милорд Ларен Эорин будет мне очень должен. — Кстати, теперь у вас достаточно света, чтобы прочитать его письмо.

— Письмо подождет, — сказала Лара сухо. — Сейчас есть дело поважнее.

— Да, — подала голос Лу, — пора уже выбираться отсюда.

— Это тоже подождет, — сказала Лара.

— Что? — не понял я. — Что такое?

— Есть одна проблема, — сказала Лара, указывая рукой на тот саркофаг, что был закрыт. — Тут лежит очень опасный демон.

Сонечка покачала головой.

— Нет там никакого демона, — возразила она.

— Нет там никакого демона, — повторил за Сонечкой Пу.

— Вы верно имеете в виду демона, который вырвался наружу, когда вы попали сюда? — спросил я.

Лара несколько раз сморгнула и оглянулась на незакрытый саркофаг.

— Надо мной что-то черное мелькнуло, когда я… вошла, — подтвердила она. — Но, судя по всему, здесь было два демона, а теперь один, и он лежит в том саркофаге.

— Да с чего ты взяла? — спросила Сонечка. — Я никого не чувствую!

— Пу, — подтвердил Пу.

— Тогда подойди ближе и принюхайся получше, — сказала Лара несколько раздраженно. — Или что вы, нураниты, делаете в таких случаях…

Сонечка пожала плечами и направилась к саркофагу, вся наша компания — за ней.

— Если приложить ухо к стенке, то даже слышно, как он ворочается, — сказала Лара. — А когда в крышку стучит, то и слышно.

Сонечка приложила ухо, а Пу задумчиво постучал о крышку саркофага пальцем.

— Там действительно кто-то есть, — вынесла свой вердикт Сонечка. — Но не демон это. Другой кто-то.

— Крышка, как вы видите, очень хорошо подогнана, — сказала Лара. — Воздух туда не проникает. Я тут сижу уже дня три… как минимум… хм… по местному времени, я имею в виду. А может быть и больше. Кто столько времени сможет без воздуха обходиться?

— Мало ли кто, — фыркнула Сонечка. — Нежить, к примеру. Предлагаю оставить в покое того, кто там лежит, и уйти отсюда. Выйдем, Эни снова закроет проход в храм, и пусть он себе дальше лежит. Ирина его сюда не просто так запечатала, кто бы он не был.

— Какая Ирина? — спросила Лара. — Та, о которой я думаю? Причем тут она?

— Это долгая история, — сказал я. — Мы ее обязательно вам расскажем, но позже. Я лично склонен согласиться с Сонечкой. Нам лучше уйти.

— Извините, что вмешиваюсь, — сказал Пу, — но, если разговор вдруг зашел насчет ухода… Я думаю, теперь самое время мне с вами попрощаться и поблагодарить за компанию. И вообще за все. Пу.

— Так, — Сонечка резко повернулась к песцу, — ты куда собрался?

— Знаете, я много размышлял и понял, что вы были правы, мастер Нурани, — сказал Пу, протягивая мне свой факел. — Подержите, пожалуйста, мастер Сувари. Спасибо. Я понял, что, образно говоря, в одну реку не войти дважды. Пу. Мне уже не стать богом. — Говорил песец негромко, голос его был спокоен и даже торжественен. — Я бы давно уже попрощался с вами, но меня держал наш неисполненный договор. Но теперь госпожа Уиллис нашлась, и мне осталось выполнить только одно условие, чтобы не оставаться должным, — освободить мастера Квуна Жао. Няйши, если ты все-таки вдруг прорастешь Рейко, передавай ему привет, а я — песец. Прощайте.

Мех на его теле пошел волнами и стал облезать. Сначала с ушей и головы, потом с плеч, обнажая человеческую голую кожу. Мы и глазом моргнуть не успели, а песца уже корежило посерьезнее: он то выгибался назад, то складывался пополам, руки и ноги его выворачивались под неестественными углами.

— Ма-а-ать моя Луня, — протянула Лара Уиллис. — И часто у него вот так?

Пу убавил в росте, нос его провалился, хвост рывками втягивался в туловище. Судя по всему, трансформация была весьма болезненной, но Пу — скорее уже Квун — переносил ее молча и даже с чем-то, похожим на улыбку. Но, видимо, в какой-то момент, терпеть боль он уже не мог, потому что вдруг заорал во весь голос, задергался, как припадочный и ударил передними лапами — почти уже руками — по тяжеленной — никак не меньше тонны — крышке саркофага, проломив ее. В тот же миг остатки меха, которые все еще сохранялись на его торсе, напоминая формой меховую жилетку, словно живые, перетекли в саркофаг, а Квун — теперь уже точно он — без чувств свалился нам под ноги.