С Лисочка - Легенды Ицкарона. Сказка о пропавшей жрице

— Знаешь что это такое? — поинтересовался я. — Можешь об этом что-нибудь сказать?

Лу Ай Лей приняла у меня монетку, покрутила ее в руках, внимательно рассматривая, после чего покачала головой и вернула.

— Я не умею читать иероглифы, которые на ней написаны, — вздохнула она. — Но я чувствую, что эта вещь непростая.

— Очень жаль, — сказал я. — А не знаешь кого-нибудь, кто может проконсультировать насчет этой монеты?

Лу Ай Лей на минуту задумалась.

— Кажется, знаю, — ответила она. — Если он сам не поможет, то может знать кого-нибудь, к кому можно насчет нее обратиться.

— Я — весь внимание, — сказал я.

— В Няйняне живет друг и ученик мастера Фу, — сказала ведьма. — Его зовут мастер Квун, он настоящий ученый, служит секретарем губернского суда. Мы с мастером Фу дважды навещали его, а один раз он приезжал навестить мастера. Он очень умный и…

— Красивый? — поинтересовалась Сонечка.

— Да, красивый, — подтвердила Лу Ай Лей. — Мастер Фу хотел, чтобы мы поженились, когда я закончу свое обучение. Но я теперь для него неподходящая партия.

— Почему? — спросила Сонечка, протягивая ведьме кусок копченой скумбрии на большом куске хлеба.

— Разве не понятно? — вздохнула ведьма, принимая угощение. — Раньше я думала, что если буду осторожной, то атайцы со временем обо мне забудут, и я смогу жить, как все люди живут. Смогу завести семью, родить детей и все такое прочее. Мастеру Фу удавалось скрывать свой дар много лет, он даже когда-то экзамен на чиновника смог сдать. Я думала, у меня тоже получится не попадаться на глаза атайцам. Но после гибели мастера Фу я поняла, что о спокойной жизни и речи быть не может. Вот и сами подумайте: зачем я мастеру Квуну? Разве может такой человек жениться на беглой ведьме?

— А он тоже маг? — спросила Сонечка.

— Нет, он не маг. Мастер Фу учил не только магов, он был мастером каллиграфии, если бы ему не приходилось беречься из-за своего дара, он смог бы сделать очень хорошую карьеру, не хуже чем мастер Квун, а то и лучше.

— Если тебе так хочется замуж за мастера Квуна, то вы могли бы вместе уехать туда, где тебя не станут преследовать, — заметил я.

— Тогда он потеряет свое положение, которого добился с таким трудом, — ответила Лу Ай Лей. — Думаете, легко сдать экзамен на чиновника? И потом, зачем мне муж-изгой?

— А я было подумал, что он тебе нравится, — хмыкнул я.

— Не стану отрицать, — сказала ведьма. — Он красивый, умный, состоятельный, с положением, его двоюродный дядя — сборщик податей в провинции Вынь. Но если он возьмет беглую ведьму в жены, то это будет глупо, он потеряет состояние, связи, положение в обществе, а его родственники отвернутся от него. И что мне останется? Одна красота? Благодарю покорно.

— Но если он всего этого лишится ради тебя, разве это не станет доказательством его любви? — спросила Сонечка.

— Нет, — твердо ответила катаянка. — Это будет доказательством того, что он меня не любит. Иначе с чего бы ему желать для меня брака с неудачником, не имеющим ни хорошей должности, ни положения в обществе, ни даже богатства? Красота подобна одуванчику: не успеешь оглянуться, и лепестки желтого весеннего цветка превратятся в белый пух; дунет ветер — не станет и его.

Своеобразная логика. Мы с Сонечкой переглянулись и синхронно пожали плечами.

— Но все же ты рекомендуешь нам отправиться к мастеру Квуну? — спросил я, перебираясь на козлы.

— Конечно. Вам же на нем не жениться. В любом случае, я не знаю больше никого, кто мог бы вам помочь.

— Хорошо, — сказал я. — Тогда едем к нему.

Я щелкнул вожжами, и наш фургон тронулся в путь.

Лу Ай Лей закончила с перекусом, выбралась вслед за мною на козлы и принялась оглядываться по сторонам. Что до Сонечки, то, по своему обыкновению, она, утолив голод, укуталась в одеяло и задремала. Пусть поспит, она очень недурно потрудилась сегодня.

Мы ехали по узкой дороге, на которой едва-едва могли бы разъехаться два таких фургона, как наш. По ее обочинам росли бамбуковые деревья и акации, было тепло и солнечно. Судя по всему, здесь было лето, а вовсе не начало апреля, как у нас, в Ицкароне.

— Скажи, а какой сейчас месяц? — поинтересовался я у ведьмы.

— Геатаянг [48] В катайском календаре двадцать четыре месяца по пятнадцать, а иногда по шестнадцать дней. Первый день месяца Геатаянг — месяца Высокого Солнца — соответствует дню летнего солнцестояния. , — ответила ведьма. — Пятый день.

Я напряг память, пытаясь соотнести местный календарь с ицкароно-суранским. Получалось, что здесь сейчас конец июня, если я ничего не путаю, конечно.

— Год Бронзовой Жабы [49] Года в Катае не нумеруются, а носят названия священных животных: трески, тигра, ласточки, жабы, крота, соловья, щуки, муравьеда, цапли, пиявки, анаконды и утки. Двенадцать лет составляют так называемый малый цикл. Каждый малый цикл, в свою очередь, носит название одного из шести материалов: бамбука, глины, бронзы, железа, серебра или золота. Как правило, года и циклы наступают именно в таком порядке, однако, когда умирает Лайм и коронуется новый, начинается новый большой цикл или эпоха. Эпохи называются по имени Лайма, правящего в это время. Возможно, если какому-нибудь Лайму удастся прожить в этом качестве более семидесяти двух лет, то Катай ждет реформа календаря, но пока всего лишь одному из них удалось дожить до года Золотой Пиявки. , — добавила Лу Ай Лей.

Я кивнул. У катайцев свое летосчисление, и если в месяцах я еще худо-бедно ориентировался, то здесь ничего толкового сказать не мог, даже не был уверен в том, что год Бронзовый Жабы соответствует году 3170 нового [50] Новое ицкаронское летосчисление ведется от даты прихода лунарийских эльфов в Ицкарон. На тот момент город серьезно страдал от постоянных набегов восточных кочевников и западных варваров — уранцев. Директриса — а именно таков был титул правительницы города — Эстер III позволила лунарийским эльфам поселиться на ицкаронских землях и в самом городе в обмен на обязательство защищать их. Чуть позже ее дочь и наследница Эстер IV вышла замуж за эльфийского короля и даже смогла родить ему наследника — будущего первого короля Ицкарона Талерона I. ицкаронского летосчисления. Впрочем, отчего бы ему не соответствовать? А вот то, что сейчас июнь, а не апрель, меня несколько беспокоило. Нет, я и раньше знал, что Дорога способна вольно обращаться не только с пространством, но и со временем, однако на практике никогда с этим не сталкивался. Путешествуя по Дороге, я иногда видел, что на Обочине совсем иное время года: вместо осени — весна, вместо лета — зима. Объяснял я это тем, что Дорога ведет меня сквозь иные миры, со своим течением времени и климатом. Однако там, где я завершал путешествие, время всегда соответствовало ожидаемому.