С Лисочка - Легенды Ицкарона. Сказка о пропавшей жрице

Я покосился на ведьму. Она смотрела на мастера Квуна с восхищением во взгляде: именно так, по ее мнению, должен разговаривать образованный и воспитанный человек.

Ну что же. Я не дурак. Мне только что преподнесли урок хороших манер. Учусь я быстро.

— Ваше бескорыстие трогает мое сердце, мастер. Увы, мне не посчастливилось быть знакомым со столь замечательным человеком, каким был ваш уважаемый учитель, но знакомство с вами и с нашей милой сядзе отчасти дает мне тень представления о том, каков он был. Поверьте мне, я скорблю над вашей утратой вместе с вами, и мне противна сама мысль, что имущества старого мастера касаются недостойные руки его гонителей. Его вещи должны иметь более достойного хранителя, и, безусловно, мой долг состоит в том, чтобы исправить эту вопиющую несправедливость. Однако, вырвав сундучок из недостойных рук, мне не найти лучшего хранителя для его наследства, чем вас — его любимого ученика. Не согласитесь ли вы, многоуважаемый мастер Квун, взять на себя бремя заботы о вещах вашего уважаемого учителя, чьи добрые дела никогда не будут забыты?

Сонечка улыбалась, что касается ведьмы, то она повернулась с выражением исключительного изумления на лице. Кажется, если бы эту речь произнес табурет, на котором я сейчас сидел, она удивилась бы меньше.

— Мне приятно ваше доверие, — скромно потупил взор мастер Квун, — и я с благодарностью стану хранителем вещей мастера. Но пока что мы делим икру золотого карпа, скрывающегося среди ила на дне глубокого пруда, а ведь чтобы поймать его, потребуется время, терпение и сноровка. Я завтра же начну заниматься этим делом, а пока я приглашаю вас пожить в моем скромном доме. Он, как вы заметили, стоит в стороне от большой дороги; никто не станет искать вас здесь, а вы, мастер Сувари, вы, мастер Нурани, и ты, моя дорогая сядзе, будете здесь в полной безопасности.

Он поднялся со своего места, давая понять, что наш разговор окончен. Через четверть часа лошадь мастера Квуна увозила его в Няйнян.

Мой меч описал широкую дугу и улетел в траву, я инстинктивно отпрянул назад и пригнулся. Сверкающая сталь просвистела над головой, я упал на правый бок и кувыркнулся вправо, потом еще раз и еще раз, стараясь разорвать дистанцию. Конечно, из этой затеи ничего не вышло, и когда моя рука схватилась за рукоять меча, на нее сверху наступила нога в высоком кожаном сапоге. Я поднял голову, чтобы посмотреть в лицо противнику или, вернее будет сказать, противнице; мы встретились взглядами, и в этот момент острие ее меча больно царапнуло меня под подбородком.

— Пять-ноль, — сказала Сонечка, отчего-то не спеша убирать Хрисаору от моего горла.

— Я делаю успехи, — ответил я ей. — В этот раз я смог простоять против тебя больше минуты.

Сонечка усмехнулась. Мы оба понимали, что я лукавил. В реальном бою она убила бы меня с третьего удара максимум. С другой стороны, у меня голова на плечах, в том числе, и для того, чтобы не оказаться в реальном бою.

— Ты жив только потому, что я знаю тебя с рождения, — заявила мне химера.

Произнесено это было таким тоном, будто Сонечке было крайне досадно, что из-за нашего долгого знакомства она вынуждена оставить меня в живых, вместо того, чтобы избавить мир от такого неумехи, как я.

— Не так-то и много людей, которые способны победить тебя в поединке, — решил подольститься к химере я. — Отец, Крис…

— Чайфанг, — с неожиданной для меня злостью произнесла Сонечка, резко развернулась и пошла к реке, на ходу засовывая Хрисаору в ножны.

Это что-то новенькое. Прежде Сонечка так эмоционально не реагировала на свои неудачи. Ее с детства учили самоконтролю, она в этом любому магу сто очков форы даст.

Вообще, в последние дни мне моя химерочка решительно не нравилась. Она стала какой-то задумчивой, ее губы постоянно кривились в непонятной мне усмешке, а во взгляде появилась не свойственная ей прежде жесткость. Она избегала чьего бы то ни было общества, даже моего, часами просиживая у себя в комнате или где-нибудь на берегу местной речушки. Первой она более не заговаривала, а когда я, она, Лу Ай Лей и, иногда, мастер Квун, собирались вместе за трапезой, то в общей беседе участия не принимала, да и, кажется, не прислушивалась к тому, о чем мы говорили. Если ее кто-то о чем-то спрашивал, отвечала скупо и с явным раздражением. Мастер Квун и ведьма такое поведение химеры списывали на варварское воспитание и особо ему не удивлялись, но я-то прекрасно видел, что с моей Сонечкой творится что-то не то.

Вначале я было подумал, что она играет плохую девочку специально для меня, чтобы я понял, что она совсем не такая, какой я ее представлял. Однако эту мысль я отбросил прочь. Я вполне отдавал себе отчет, что она отчасти права, говоря о том, что мое представление о ней искажено впечатлениями детства, и что она не такая, какой я рисую ее в своем воображении. Но говорить о том, что я ее совсем не знаю — значит сильно погрешить против истины. Пусть я ее в чем-то и идеализирую, но уж не до такой степени, чтобы произошедшую в ней перемену можно было объяснить только тем, что она дала мне узнать себя получше. И уж, тем более, я не верил, что моя честная Сонечка станет притворяться плохой ради того, чтобы я от нее отстал.

Немного пофехтовать было моей идеей. Предложил я это, в первую очередь, от скуки — заняться в загородном имении мастера Квуна было решительно нечем: книг на понятных мне языках хозяин тут не держал, рыбной ловли я не любитель, а местная флора была полностью мною изучена в первые три дня нашего здесь пребывания и найдена не слишком интересной. Разве что я отыскал неизвестную мне ранее разновидность женьшеня — с голубоватыми мелкими цветками. Полдня провозился, чтобы собрать семена — время для сбора было неподходящим, пришлось ускорять природные процессы с помощью моего магического таланта, который, кажется, для таких вещей и предназначен. Во всяком случае, кроме подобного рода фокусов, серьезно помогающих мне в садоводстве — увлечении, которое чуть не стало моей профессией, — я не умею почти что ничего. Даже свечу зажечь не могу. Конечно, я еще с Дорогой и тенями неплохо управляюсь, но мне кажется, эти таланты не вполне магические.

Вернемся к фехтованию. Раньше подобного рода упражнения доставляли Сонечке некоторое удовольствие, хотя, конечно, никакой практической пользы от наших поединков для ее мастерства и быть не могло — слишком разные у нас в этом плане весовые категории. Сонечка вначале даже слегка обрадовалась моему предложению, во всяком случае, она не стала отказываться, да и скривилась менее обычного. Однако этот поединок разительно отличался от тех, какими мы развлекали себя по вечерам на Обочине, когда ехали в Катай.