Анна Жадан - Избранные (СИ)

— Поздравляю с победой в соревнованиях, — как ни в чем не бывало произносит он, откидываясь на стуле, — ты проявила себя с прекрасной стороны. Признаюсь, именно этого я от тебя и ждал.

— Поэтому я заслужила награду, — сразу перехожу к делу я.

Король хрипло смеется:

— А ты не из терпеливых, правда? Это плохое качество, если хочешь знать. Оно же тебя и сгубит.

— Желание, ваше величество.

— Ох, желания, желания… — король устремляет взгляд на листок, лежащий перед ним, — все эти мещанские желания, от которых все равно нет никакого проку. Вот скажи, зачем вечно чего-то желать, прятаться, бороться за свою жизнь и за все, чего ты добился? — он отстраняется и наблюдает за тем, как свет играет в изумрудах его колец. — Конец-то все равно одинаковый.

— Для меня важен не конец пути, а сам путь. Неважно, где ты в итоге оказался — важно, как ты шел.

Король отстранено кивает, погруженный в свои мысли, и рассеянно произносит:

— Четыре брата сбились с пути…

Я недоуменно наблюдаю за тем, как он поигрывает кольцами на своих пальцах. Такое ощущение, что Тристан далеко отсюда, где-то в самых старых закоулках своей памяти.

— Ваше величество?

Он спохватывается и смотрит на меня так, как будто ожидал увидеть кого-то другого.

— А, это все еще ты…

— Желание, — напоминаю я.

— И чего же ты хочешь? — вздыхает король.

— Я хочу отправиться на прогулку в Лакнес.

Король смотрит на меня так, как будто я полнейшая идиотка, и начинает хрипло смеяться.

— Нет.

— Это еще почему?

— Ну, ты с ума сошла? Я не выпущу из дворца без сопровождения ни тебя, ни твоих маленьких друзей, которые по счастливому совпадению попросили меня о том же самом.

— Тогда я расскажу всем о том, что на самом деле происходит после подписания контракта.

Король усмехается:

— Вот только ты ничего не знаешь.

— Это не имеет значения.

— Что ж, тогда я убью тебя.

— Прекрасно.

Я смотрю на него, скрестив руки на груди. Я веду себя опрометчиво, но что-то в его взгляде подсказывает мне, что ему это нравится.

Король разводит руками, покачиваясь на стуле:

— Почему бы тебе не рискнуть и не попросить меня о том, чего ты хочешь на самом деле?

— Вы не скажете мне, где сейчас мои родители.

— Я не об этом. Почему бы тебе не попросить свободы?

Я замираю, переваривая услышанное. Что он такое несет? Но тут я замечаю лукавые огоньки в его глазах, и меня начинает трясти от злости.

Старый, напыщенный болван.

— Видишь, как забавно получается. Человек — существо социальное. Закинь вас в маленькое, небольшое общество с себе подобными, и вас уже даже удерживать не надо. Вы сами строите свои планы, налаживаете отношения, и уже не можете просто взять и уйти. Тебе не кажется это восхитительным?

Я едва могу держать себя в руках.

— Я — не часть вашего муравейника, и все еще могу отказаться делать то, о чем вы меня попросите. Возможно, вам стоило бы бояться Искупителей больше, чем кого-либо другого.

Король тихо смеется:

— И вот тут ты тоже ошибаешься. Что сделать, если вдруг встречаешь силу, с которой не можешь бороться? Подчини ее себе. Ты принадлежишь мне, Эланис. Ты не причинишь мне никого вреда. Искупители не просто не представляют для меня угрозы — они защищают меня, а я в ответ забочусь о них. Бедные сиротки, которых продали…кого еще им любить, как не своего спасителя, своего единственного отца?

— Вы мне омерзительны.

— Возможно, — он и бровью не поводит, — но только так можно властвовать.

С моих губ рвутся опрометчивые слова, но тут я замечаю, как уголки его губ начинают подрагивать, сдерживая рвущуюся наружу ухмылку.

— Вы же ждете любого повода, чтобы обвинить меня в измене, не так ли? — рычу я, прищурив глаза.

Он с издевкой посмеивается, снисходительно глядя на меня:

— Неужели ты думаешь, что мне нужен повод? Ты здесь, малышка, потому что я так решил, а не потому, что ты такая смелая и сильная запугала меня. Но помни, Эланис, мои пальцы всегда будут на твоем горле.

Я вся сжимаюсь, и, хрипя, как будто все еще задыхаюсь, повторяю:

— Желание.

Тристан вздыхает и проводит пальцем по контакту:

— Хорошо. Ты и твои друзья могут отправиться в небольшой тур по Лакнесу. Сопровождать вас будут мои Хранители, и если ты выкинешь какую-то шутку, то можешь не сомневаться, дорогая, в этот раз моя рука не дрогнет.

Я, вроде как, должна быть довольна, но во всем это мне чуется подвох. Никогда еще Тристан не соглашался на что-то, что не было выгодно ему.

— Хотя, ты ведь и так ничего не выкинешь, — усмехается он.

Я недоуменно приподнимаю бровь.

— Это еще что должно означать?

— Шашни с моим капитаном наверняка удержат тебя в седле. Или ты предпочитаешь моего сына?

Я застываю, как будто меня ударили в живот. Воздух разом выходит из меня, и я не узнаю собственный голос, когда говорю:

— Это не вашего ума дела.

— Да брось, дорогая! Это мой дворец. Тут все — моего ума дела. Особенно, — рычит он, — когда какая-то маленькая тварь уже начинает мнить себя королевой.

Я изо всех сил впиваюсь пальцами в стол, готовая сорваться с места и убежать. Взгляд Тристана становится пугающе осмысленным, выражение его лица меняется за секунду. Такое ощущение, что еще немного, и он с диким шипением набросится на меня прямо здесь.

— Пора кому-то доказать свою преданность, не так ли? — рычит король.

Он смотрит мне за спину и расплывается в улыбке:

— Эйдан, сын мой!

Я оборачиваюсь слишком резко, и в моей шее что-то хрустит. Это не может быть Эйдан. Там, за этим безликим плащом не может скрываться человек, который еще несколько часов назад сжимал меня в объятиях.

Мужчина, стоящий справа, откидывает капюшон и без всякого выражения смотрит на меня. Я вижу каждую трещину, мои пальцы чувствуют форму его шрама, но ничто не напоминает мне о том Эйдане, которого знаю я.

Он опускается на одно колено, склонив голову:

— Да, ваше величество?

— Подойди к нам.

Эйдан встает и приближается к столу, не удостоив меня и взглядом. Я кошусь на короля — черт возьми, все это не может хорошо кончиться. Я пытаюсь подавить в себе желание броситься на Тристана и уничтожить его прямо здесь. Что еще этот старый дурак может у меня отнять?

Король самодовольно смотрит на меня. Он обычный позер, демонстрирует, что контролирует все, что мне дорого. Ухмыляется, что моя жизнь никогда не будет принадлежать мне, потому что у него в руках находятся все ниточки, и он удачно за них дергает. Он думает, что я еще это не поняла? Что мне нужно очередное подтверждение того, как крепко он зажал меня в своем кулаке?

— Хватит, — тихо произношу я, хотя он ничего еще не сделал.

— Детка, запомни — в этом дворце приказы отдаю я.