Анна Жадан - Избранные (СИ)

— Я сам пойду.

Никто из моих братьев не будет отводить меня в темницу.

— Поклонись мне, — раздается тихое рычание за спиной.

Я разворачиваюсь и склоняюсь перед королем. Он не убил мою преданность ему — слишком долго она во мне росла. Он изменил мою точку зрения.

Я покидаю зал Советов под гнетущее молчание. Наконец, Аластер произносит:

— Тебе не стоило этого делать, Эйдан. Сам знаешь — ты должен был показать, что предан ему. Только этого он от тебя и ждал.

— Корал — это моя семья, — произношу я, — как и король. Я имел право знать.

— Да брось ты! Ты даже не знаешь девчонку. А эта Искупительница…черт, не знал бы тебя, решил, что ты совсем умом тронулся.

Аластер был прав. Я начал забывать о том, кто я, поэтому и отправляюсь в темницу дворца.

Может, все это и к лучшему.

Мы с Аластером поворачиваем в главный коридор и видим Эланис. Она ожесточенно спорит о чем-то с двумя Хранителями, которые настойчиво тянут ее за обе руки. Она замечает нас и ее зеленые глаза вспыхивают, как будто она тут же все поняла.

— Эйдан! — кричит она, пока Хранители волокут ее прочь от меня, — Эйдан!

На ее одежде кровь, ответственность за которую лежит на мне. Король ясно дал понять — в следующий раз он не позволит мне остановиться, а я не знаю, как поступлю. Ей будет лучше, если она забудет о моем существовании.

Аластер внимательно наблюдает за мной, пока я смотрю, как Эланис волокут прочь от меня. Она оборачивается через плечо и от ее взгляда у меня разбивается сердце, которого, как я думал, у меня вообще уже не осталось.

— Ты должен бороться, Эйдан! — кричит она, — у тебя еще есть за что бороться!

Она исчезает в темноте коридора, и я могу выдохнуть. Эланис не понимает, что именно это я и делаю. Я борюсь за нее.

Аластер откидывает капюшон и со странным чувством, отдаленно напоминающим мне сожаление, смотрит на меня:

— Пойдем, брат. Я должен отвести тебя в темницу.

Я не могу избавиться от навязчивой картинки в моей голове. Эйдан идет рядом с одним из членов Элитного отряда — глаза его ничего не выражают, как будто кто-то вдруг взял и выключил всю его душу. Я кричу, он замечает меня, и выражение его лица меняется, отчего мне кажется, что каждую клетку моего тела выпотрошили. Я никогда не видела, чтобы он так смотрел. Мы оба все поняли. Он прощается.

По дворцу поползли слухи. Капитан Элитного отряда отбывает наказание в темнице, где его снова учат, как правильно служить своему единственному правителю. И все это из-за меня.

Мне не было так больно с момента, когда мне показали контракт с подписью моих родителей. Или когда я пришла в свой старый дом и увидела, что он пуст, а мою голову наводнили тысячи ужасных мыслей. Но сегодня у меня есть шанс что-то исправить.

Я сижу в катакомбах Солнечного города на том самом месте, где две недели назад поцеловал меня Адриан. Масляная лампа скупо озаряет каменные стены и низкие потолки, и я представляю, как Эйдан смотрит в маленькое решетное окно, думая о своей старой жизни на свободе. От этой мысли я начинаю задыхаться.

Нерешительные шаги отвлекают меня от навязчивых видений. Адриан оглядывает место, где недавно признавался мне в чувствах с тем же замешательством, с каким впервые посмотрела на него я. Мне хочется что-то сказать ему, но я не могу подобрать слов.

— Спасибо, что пришел, — наконец произношу я.

Адриан слегка улыбается, подняв на меня взгляд:

— Как я мог не прийти?

Он не занимает место рядом со мной, поэтому я тоже поднимаюсь, стараясь сжаться в тесном пространстве катакомб.

— В чем дело? Сама знаешь, звать меня сейчас, когда ты в немилости у отца, было весьма опрометчиво. Надеюсь, у тебя была причина получше, чем желание увидеть мою неотразимую улыбку, — ухмыляется он.

Я прекрасно понимаю, что Адриан — единственный человек, который может мне помочь. Если у кого-то и есть влияние на Тристана, то у будущего наследника трона. Только есть одна небольшая проблемка. Нет ни единого шанса, что он захочет помогать мужчине, которого ненавидит.

— Адриан, — начинаю я, — прости, что позвала тебя и, возможно, доставила тебе кучу проблем. Но мне правда не к кому больше обратиться.

Адриан не поводит и бровью.

— Я слушаю.

— Твой отец бросил Эйдана в темницу, — сразу перехожу к делу я, — и назначил нового капитана. Из-за меня.

Адриан резко меняется в лице. Он хмыкает и качает головой, как будто поверить не может в то, что я говорю:

— И ты хочешь, чтобы я попросил отца освободить его? Ты в своем уме? Ты хоть понимаешь, чего требуешь от меня?

— Я ничего не требую. Я прошу тебя, чтобы ты сделал что-нибудь, чтобы освободить его, — мой голос срывается, — пожалуйста. Если ты откажешься, я все равно сделаю все, чтобы спасти его. Этот вариант будет более безопасным для всех.

Адриан недоверчиво ухмыляется.

— И с чего бы это я стал радеть за жизнь капитана?

Я не могу согласиться с тем, что вопрос, который он задал, весьма резонен. Я чувствую бесконечное отвращение к себе за то, что я делаю, но борюсь с собой и произношу:

— Ради меня.

Черт бы меня побрал! Скатиться в сомнительную манипуляцию чувствами Адриана ради того, чтобы вызволить Эйдана из темницы. Мне претит мысль о том, чтобы причинять принцу боль, но я не могу поступить иначе. Только так он поможет мне. Просто я знаю, что ставки неравны — в тюрьме в Эйдане убьют все, что еще осталось от просто Эйдана. Он никогда не вспомнит о своих чувствах ко мне, он забудет про свою сестру, все, что от него останется — это верный служитель короля. Они уничтожат его душу без всякой магии, а я никогда этого не допущу.

Есть еще одна проблема. Я собираюсь убить короля, а это ставит нас с Эйданом по разные стороны баррикад. Я должна поговорить с ним, убедить его в том, что мы должны быть свободны. Перед глазами у меня встает то будущее, которого, скорее всего, у нас с ним никогда не будет — тихая деревушка, шелест травы, звонкий смех маленьких детей, Эйдан в простой городской одежде с широкой улыбкой на мужественном лице, и я — беззаботная, в легком платье. Дурацкое простое счастье, о котором я грезила с рождения.

Адриан читает это все на моем лице — его глаза становятся суровыми, и я уже подбираю слова, чтобы начать умолять его.

— Что же такого в этом капитане, что ты готова ради него на все? Я мог бы предложить тебе в тысячу раз больше, чем он когда-либо хотя бы осмелился.

Я молчу, глядя Адриану в глаза. Если бы взглядом можно было гипнотизировать, я бы, без сомнения, попыталась.

— Ладно, — вздыхает он, — я попробую что-нибудь сделать, но ты должна пообещать мне не вмешиваться.