Анна Жадан - Избранные (СИ)

— Не хотела нарушать твой покой, — хрипло шепчу я, когда он переводит взгляд на мои губы.

Мое сердце сейчас выпрыгнет из груди. Глаза Эйдана смотрят прямо мне в душу.

— Лучше потерять сон, чем тебя.

Я смотрю на его раскрытые губы, чувствую его учащенное дыхание, теряюсь в его суровых, но сейчас неожиданно нежных карих глазах. И больше я не готова ждать ни секунды.

Наши губы сливаются так же неистово, каким, в глубине души, является и сам Эйдан. Его рычание эхом отдается в моих ушах, когда его сильные руки прижимают меня спиной к стеллажу. С каждым поцелуем, с каждым желанием зайти дальше, я становилась другой. Эйдан менял меня непреодолимо, а по его взгляду я понимала, как я меняю его.

Я скольжу по книгам, впиваюсь в его плечи и сильнее притягиваю к себе. Его губы жадно движутся по моей щеке, спускаются к моей шее, поглощают меня целиком. Господи, я никогда, никогда не знала, что такое чувствовать.

Я прихожу в себя только, когда оказываюсь на полу. Наша одежда разбросана по библиотеке и это зрелище заставляет меня улыбнуться. Я рассеянно провожу пальцами по широкой груди Эйдана, пробегаюсь по его шрамам и не могу насытиться видом его тела. Впервые Эйдан не спрятан от меня за плащом капитана Элитного отряда или костюмом Искупителя…впервые он абсолютно открыт передо мной. Его прищуренный взгляд нежно скользит по моему лицу, а взъерошенные темные волосы напоминают мне о том, насколько он сейчас уязвим.

Я издаю тихий вздох, прислонившись щекой к его груди.

— О чем ты думаешь? — шепчет он, рассеянно водя пальцем по моему плечу.

Этот момент наполняет меня целиком, и последнее, что могло бы меня сейчас волновать — это что будет дальше.

— О том, что ты оказался совсем не таким холодным и суровым, каким кажешься, — улыбаюсь я ему в губы.

Он тихо смеется, зарываясь носом в мои волосы.

— Черт возьми, ты портишь мне репутацию.

— Готова поспорить, ты долго трудился над ее созданием.

Эйдан замолкает на секунду, устремив взгляд куда-то вдаль, но потом кивает:

— Да…Трудно быть на хорошем счету, когда ты никто. Трудно заставлять считаться с собой. Дворец не добр ни к кому, и, как бы мне не хотелось, чтобы ты была далеко отсюда, есть вещи, не зависящие от меня. Я лишь знаю, что здесь ты в большей безопасности, чем там. И здесь я хотя бы могу за тобой приглядывать.

— Вот, почему ты ходил за мной хвостиком с момента прибытия! Должна признать, ты меня очень пугал поначалу. Ты вел себя странновато со своей одержимостью мною.

Мы оба прыскаем, и он проводит носом по моим волосам.

— Я пытался держаться от тебя подальше. Правда пытался. Поверь, для человека на моей должности любые чувства — слишком большая помеха. Но, видимо, я оказался слишком слабым.

Мне совершенно не нравится это слышать, и я морщусь:

— Почему любые чувства для тебя — это слабость? Разве нельзя быть капитаном Элитного отряда, способным кого-то любить?

— Любовь ведет к состраданию, эмпатии и сомнениям. Разумеется, это не то, чему меня учили. Я не испытываю эмоций по поводу своих заданий, по поводу чужих смертей… — он делает паузу и смотрит мне в глаза, — чувства к тебе ставят под сомнение мою преданность, мою компетентность и мою верность короне. Разница лишь в том, что я сам это выбрал. Я оказался несовершенен и принял это. Из-за тебя.

Мое сердце пропускает несколько ударов, и сжимаю его пальцы:

— Поэтому король снабжает тебя столькими фаворитками? Чтобы удовлетворить твои потребности и убить в тебе все чувства?

Эйдан отстраненно кивает.

— Я не испытываю чувств к своим фавориткам. Это стало частью моей работы — и еще одним доказательством моей преданности.

Я с самого детства ненавидела делиться. Никому не давала свои конфеты, держала при себе свои немногочисленные игрушки и корчилась, когда меня называли жадиной. Кажется, какие-то привычки никогда не меняются. Я понимаю, что не имею права испытывать чувство собственничества по отношению к капитану, ведь я делю его по крайней мере с одним человеком — королем — но ревность полосует мое сердце. Тем не менее, есть вещи, которые важнее моего комфорта.

— Кстати об этом…я хотела попросить тебя кое о чем. Давина… — я запинаюсь, потому что произносить это мне физически больно: — волнуется о том, что ты стал держать с ней дистанцию. Я хочу, чтобы ее семья не пострадала от твоих предпочтений.

Эйдан немного напрягается подо мной, и я зажмуриваюсь, ожидая его ответа. Через секунду он расслабляется, тихо смеется и лукаво смотрит на меня:

— Как это мило с твоей стороны, Эланис — подталкивать меня к Давине из альтруистических побуждений, — он заглушает мой протест поцелуем, — но не беспокойся. Я не оставлю Давину без средств. Просто с тех пор, как я встретил тебя… — он нервно сглатывает, как будто эти слова непривычны для его языка, — я не мог больше быть ни с кем. Все перестало быть правильным, а его величество это не устраивает.

Мне больно от того, что верность Эйдана королю все еще пропастью лежит между нами. Я даже не знаю, сможем ли мы когда-нибудь преодолеть ее. У меня язык чешется немедленно рассказать ему о Маккенне, о Генри и Алвене, о нашем плане…но я не могу. Слушать биение его сердца, чувствовать свежесть его дыхания у себя на щеке и лгать ему — невыносимо. Я с куда большой охотой согласилась бы быть обманутой.

— Ты ничего ему не должен, — тихо, но твердо произношу я.

Голос Эйдана звучит неожиданно горько:

— Я должен ему больше, чем ты можешь себе представить. Я не могу просто уйти, понимаешь? Капитан Элитного отряда — это не должность, а стиль жизни, особое мышление, заложенное в меня с рождения. Я не знаю другой судьбы для себя.

Я приподнимаю голову и смотрю ему в глаза:

— Я могу показать тебе другую жизнь. Стать для тебя тем, кем умудрился стать для тебя король.

Эйдан закрывает глаза и усмехается, как будто я сама не знаю, о чем говорю.

— Я все понимаю, Эйдан. Я читала кодекс. Я представляю, как тебя запрограммировали, если ты готов убить себя за него.

На этих словах его глаза широко распахиваются и вспыхивают, но я не даю вставить ему ни слова:

— Но у тебя еще есть, за что бороться. Ты можешь вернуться домой, начать другую жизнь. Со мной. Ты вновь встретишься со своей сестрой, начнешь заниматься…

— Сестрой?

Я осекаюсь, когда ловлю на себе его недоуменный взгляд.

— Твоей сестрой. Корал.

Он приподнимается и создает препятствие между нами. Внезапно связь разрывается и мне хочется обхватить себя руками, защитить себя от его ледяного взгляда, скрыть собственную уязвимость перед ним. Боже, эта комната вдруг стала такой холодной.

— У меня нет сестры, — бесстрастным голосом произносит он.