Сара Маас - Королева теней

Манона смотрела на доспехи Астерины. Она и сейчас видела отвратительное клеймо на животе двоюродной сестры.

– Так вот почему ты себя так вела.

– Я себя не оправдываю. Не буду отрицать: ведьмино потомство – моя слабость.

Только сейчас до Маноны дошло, почему бабушка десятки лет требовала, чтобы она отдалила от себя Астерину.

– Я не считаю это слабостью, – возразила Манона.

Она оглянулась через плечо. Аброхас нюхал цветы и блаженно урчал.

– Ты восстановлена в прежней должности.

– Манона, прости меня, – склонив голову, прошептала Астерина.

– Тебе не за что просить прощения… Скажи, а есть еще ведьмы, с кем бабушка обошлась схожим образом?

– В нашем отряде нет. Но в других шабашах есть. Почти все они выбирали смерть, когда твоя бабушка изгоняла их из клана.

И это скрывалось от Маноны. Ведьмы боялись ей сказать. А бабушка врала.

Манона повернула голову к западу, опять вспомнив слова Элиды о надежде. Надежде на лучшее будущее. На возвращение родины.

Не послушание, жестокость, дисциплина, а надежда.

– Мы должны действовать очень осторожно, – сказала Манона.

Золотые крапинки в глазах Астерины вспыхнули.

– Что ты задумала?

– Отъявленную глупость.

Рован почти не запомнил мучительного возвращения в Рафтхол. Когда они достигли города и, выбирая тихие обходные улочки, двинулись к жилищу Аэлины, раненый фэйский воин уже наполовину пришел в себя. Кровать представлялась ему самым желанным местом, добравшись до которого он куда-то провалился.

Очнулся он поздно вечером. Этого дня или следующего – Рован не знал. По обе стороны от него сидели Аэлина и Эдион.

– До солнцестояния осталось всего шесть дней, – говорила она брату. – К тому времени у нас все должно быть готово.

– Ты хочешь, чтобы Ресс и Брулло оставили для тебя открытой какую-нибудь незаметную боковую дверцу?

– Эдион, не прикидывайся глупцом. Я появлюсь через парадный вход.

Иного Рован от нее и не ждал. Он даже застонал, ощущая непривычную сухость во рту и тяжесть языка.

Аэлина сразу же наклонилась к нему:

– Как ты себя чувствуешь? – Она потрогала его лоб. – Жара нет.

– Я в лучшем виде, – проворчал Рован.

Рука и плечо у него болели до сих пор. Ничего, он выдерживал боль и посильнее. А ослабел он так от большой потери крови. Он никогда не терял столько крови, да еще так быстро. На Вендалине этого не случилось бы. Рован взглянул на Аэлину. Лицо у нее было бледным и изможденным, на скуле красовалась царапина, а поперек шеи тянулись четыре борозды.

Надо будет найти эту ведьму и убить.

Услышав о его намерении, Аэлина улыбнулась:

– Раз ты думаешь о расправе, значит дело идет на поправку.

Она хотела пошутить, однако слова давались ей с трудом, а глаза подозрительно блестели. Рован протянул здоровую руку и стиснул ей пальцы.

– Прошу тебя, больше так не делай, – прошептала Аэлина.

– Хорошо, в следующий раз я вежливо попрошу их не стрелять в нас с тобой.

У Аэлины дрогнули губы. Она уткнулась лбом в здоровую руку. Превозмогая боль, Рован погладил ее по волосам. Кое-где на них еще оставалась грязь и следы крови. Должно быть, не успела нагреть воды и как следует вымыться.

Эдион кашлянул. Рован повернулся в его сторону:

– Мы с Аэлиной говорили про освобождение магии и устранение короля вместе с Дорином.

– Вы мне завтра расскажете.

У Рована вдруг схватило голову. Он не знал, как объяснить им, что «адский огонь» – вещество страшной разрушительной силы. Что им его опыт? Сколько ни говори о непредсказуемых последствиях, они сделают по-своему. Без магии он бессилен чем-то помочь… А люди, надо отдать им должное, научились жить и без магии.

Эдион зевнул и сказал, что отправляется спать.

«Не умеешь ты играть», – подумал Рован.

– Эдион, спасибо тебе.

– Всегда рад помочь, брат, – ответил генерал и вышел.

Аэлина смотрела на обоих и хмурилась.

– Ну что? – не выдержал Рован.

– Раненый, ты становишься удивительно любезным.

Ровану было тяжело видеть слезы в ее глазах. В ином месте, где магия не подавлена, Аэлина испепелила бы этих ведьм.

– Вымойся ты! – рявкнул он. – Я не буду спать рядом с тобой, пока не смоешь с себя всю ведьмину кровь.

Аэлина пригляделась к своим ногтям. Там еще оставались следы грязи и голубой крови.

– Странно. Я уже раз десять руки мыла.

Она встала.

– Ну скажи, зачем ты ее спасла?

Аэлина провела рукой по волосам. Рован только сейчас заметил у нее повязку на левой руке. Он не помнил, чтобы ее ранили. Ровану отчаянно захотелось притянуть Аэлину к себе и внимательно осмотреть рану.

– Видишь ли, та ведьма с золотистыми волосами, Астерина… Она выкрикнула имя Маноны… совсем как я – твое.

Рован замер. Его королева смотрела в пол, словно вспоминая поединок с Маноной.

– Как я могла убить Манону, если для Астерины она – целый мир? Даже если она мой враг. – Она пожала плечами. – Я думала, что ты умираешь. Из чувства мести позволить умереть и ей… мелко это как-то. И потом… – Аэлина усмехнулась. – Она потрясающе сражалась. Мне стало обидно, если она упадет и разобьется в этом дурацком ущелье.

Рован улыбнулся. Он впитывал облик своей королевы – бледной, уставшей, в грязной одежде и со следами поединка. Но она стояла, расправив плечи, с гордо поднятой головой.

– Я горжусь, что служу тебе, – прошептал он.

Ее губы дрогнули, глаза блеснули серебром.

– Знаю.

– Ты выглядишь как кусок дерьма, – заявила Лисандра.

Вспомнив, что рядом стоит Венга и во все глаза смотрит на нее, куртизанка осеклась:

– Прошу прощения.

Венга расправила салфетку на коленях. Ни дать ни взять – маленькая королева.

– Ты не велела мне изъясняться такими словами, а сама их произносишь.

Аэлина прикусила губу, чтобы не расхохотаться.

– Мне можно, – сказала Лисандра. – Во-первых, я старше, а во-вторых, я знаю, когда такие слова лучше передают смысл. А сейчас наша дорогая подруга действительно похожа на кусок дерьма.

Венга посмотрела на Аэлину. Утреннее солнце красиво подсвечивало ее рыжие, с золотистым отливом волосы.

– Если уж на то пошло, ты, Лисандра, по утрам выглядишь еще хуже.

– Осторожнее, Лисандра! – Аэлина едва подавляла смех. – С таким чертенком нужно выбирать выражения.

Лисандра хмуро поглядела на свою подопечную:

– Если ты, радость моя, полностью освободила наши тарелки от излишков пирога, будь так любезна и поднимись на крышу. Эдион и Рован заждались утренней порции мучений.

Девчонка озорно блеснула глазами и молча пошла к двери. Убедившись, что Венга действительно отправилась наверх, Аэлина вернулась на место.

– Еще через пару лет только успевай поворачиваться.