Александр Басов - Вдали от солнца (СИ)

— И её так потрясла стать наших бравых красавцев, — с иронией добавил егермайстер, — что юбка свалилась сама собой.

К его удивлению, прачка кивнула и посмотрела с таким смущением, словно стояла перед отцом, отчитывавшим вернувшуюся только под утро дочь. Женщину можно было назвать хорошенькой, и не удивительно, что она приглянулась унтер-офицеру. Манфред вспомнил свою юность, жизнерадостных девушек, которые с удовольствием дарили любовь понравившимся молодым людям, и решил, что не станет сурово наказывать унтера. С него достаточно несостоявшегося свидания. А прачку следовало куда-нибудь определить до утра, и желательно под присмотр, а то не успеешь глазом моргнуть, как рядом окажется очередной ухажёр. Словно прочитав его мысли, унтер-офицер сказал:

— Осмелюсь предложить ночлег для дамы в арестантской комнате при караульном помещении. Там она спокойно выспится и утром покинет замок.

— Дельная мысль, — похвалил егермайстер. — Для простого унтера ты неплохо соображаешь. В сочетании с умением предвосхищать желания начальства, это хорошее подспорье для карьеры. Сейчас мы все трое поднимемся в мой кабинет, я черкну записку начальнику караула, и после этого ты сможешь проводить даму до "апартаментов". И проследи, чтобы её отдыху никто, включая тебя самого, не мешал.

После того, как территорию Озёрного замка прочесали на третий раз, стало ясно, что никому не удалось бы так тщательно спрятаться, и следует искать бездыханное тело. Труп пропавшего надзирателя обнаружили, когда уже рассвело. Пока его надеялись найти живым, никто не заглядывал в узкий простенок на стыке одной из башен и верхнего яруса камер. Четыре человека с шестами и крючьями осторожно достали мертвеца из простенка, после чего причину смерти стал выяснять лекарь. Кто-то из присутствующих предположил, что надзиратель сам свалился в узкую щель, когда проходил по крыше верхнего яруса.

— Рассматривать это, как несчастный случай можно только в том случае, если мне внятно объяснят, что он здесь делал. — Произнёс Осмунд. — За какой надобностью отправился на крышу после окончания своей смены? Подойдите ближе, Адольф. Это тот человек, которого вы, отправили с конвертом к Дугальду?

— Тот самый. — Подтвердил помощник егермайстера. — Я просил его поторопиться, и он обещал сразу же пойти к смотрителю зверинца.

— Смерть наступила мгновенно, — сказал лекарь, закончив осматривать тело. — Ни о каком несчастном случае не может идти речи. Будь у меня меньше опыта в таких делах, я бы не сразу догадался, какова причина смерти. Надзирателя убили чем-то наподобие узкого кинжала, лезвие которого легко может проходить между звеньями кольчуги. Только в нашем случае, это больше похоже на длинное сапожное шило. Оружие воткнули в левую подмышечную впадину. Вот здесь еле заметное место вкола. Удар был нанесён так, чтобы острие пробило сердце. Никаких шансов выжить.

— Похоже ли это на результат поножовщины, иногда случающейся между повздорившими людьми?, — Поинтересовался Манфред.

— Ни в коем случае. — Ответил лекарь. — Никаких следов борьбы на одежде, отсутствуют прижизненные порезы, ссадины. Мы имеем дело с хладнокровным убийством, совершенным человеком, обладающим большим опытом в подобном деле.

— А вы ещё сомневались по поводу шпионов, — шепнул Осмунд егермайстеру. — Умение быстро и незаметно убивать людей — важная часть подготовки агентов. Враг прикончил надзирателя, завладел приказом, подправил его в свою пользу и вручил Дугальду. Дальнейшее вам известно.

— Не думал, что шпионы настолько хорошо осведомлены о наших планах, — с досадой произнёс Манфред. — Они каким-то образом узнали, что я возлагаю на сержанта большие надежды, и решили вывести его из игры.

— Кто кроме вас и ваших помощников имеет доступ к секретным документам проекта?

— Никаких особых документов нет. — Ответил егермайстер, провожая взглядом людей, уносивших тело погибшего надзирателя. — У меня хранятся досье на каждого демона и своего рода дневник, где я оставляю заметки о ходе выполнения проекта "Напарник". Кроме меня, никто этот дневник ни разу не брал в руки.

— Вы уверены? Опытному человеку вполне по силам незаметно проникнуть в ваш кабинет.

— Может быть. Вот только записи я делаю не ежедневно. Для того чтобы хорошо ориентироваться в ситуации, одного дневника недостаточно.

— Здесь вы правы. Агент не стал инсценировать несчастный случай и не позаботился надёжно спрятать тело. Это говорит о том, что он действовал торопливо, без предварительной подготовки. — Стал рассуждать Осмунд. — Информация, благодаря которой агент проявил активность, была получена им совсем недавно, и это заставило его пойти на риск.

— Если мы потеряем сержанта Ладвига, — вздохнул Манфред, — то окажемся в тупике, выхода из которого я пока не вижу.

— Судя по всему, агент тоже об этом догадывается. Вы же проводите со своим помощниками совещания, господин егермайстер? Вас же предупреждали о необходимости соблюдения режима строгой секретности.

— Совещания — это громко сказано. Насущные проблемы я обсуждаю только с Роющим Псом. Беседа ведётся на языке дикарского племени Куницы. Кроме нас двоих, его никто здесь не понимает. Даже если кто-то нас подслушает, то не разберёт ни слова. Ни Адольф, ни Луц при наших беседах с Роющим Псом не присутствуют. Их задача — контроль за исполнением уже намеченного плана, а не выработка новых идей.

— Двое помощников не посвящены в подробности проекта, а третий — наоборот — чересчур информирован. Как тут не возникнуть подозрениям. — Осмунд сделал паузу, потом спросил: — Насколько, по-вашему, благонадёжен Роющий Пёс?

— Настолько, что я доверяю ему так же, как себе.

* * *

О таинственной тюрьме Грета решила разузнать в церкви, ведь, именно там каждый день обменивались новостями самые информированные горожане. Когда под одной крышей собирается столько разных людей, среди них всегда отыщется любитель порадовать остальных свежими сплетнями. А таких любителей среди прихожан церкви, которую обычно посещала Грета, всегда было в избытке. Самые нетерпеливые из них шушукались даже во время богослужения, чем вызывали сильное недовольство священников. Кода служба заканчивалась, прихожане сбивались в стайки по несколько человек и уже в открытую продолжали обсуждать новости. В центре внимания обычно оказывались чьи-то любовные похождения, затем разговор затрагивал цены на городском рынке, не обходилось без критики Магистрата и заканчивалось всё пересказом событий, происходивших за пределами Эгельбрука. Не всем слухам стоило верить, но те, кто был в состоянии отличить правду от вымысла, могли почерпнуть для себя много интересного.