Александр Басов - Травинка на холодном ветру (СИ)

Даже по его положению в седле, было заметно, что человеку не хочется оказаться там, куда он сейчас направлялся. Заинтригованная девушка осторожно прикоснулась к сознанию толстяка, и перед её мысленным взором пронеслась череда зрительных образов. Россыпь долговых расписок и монет разного достоинства … полураздетые, явно нетрезвые женщины… груда пустых бутылок в углу комнаты… беспорядочно разбросанные по полу предметы одежды. Толстяк очень стыдился того, что увидела Милена, и в то же время сожалел о весело проведённом времени.

Мешанина испытываемых им чувств не позволяла выделить главное, и девушке пришлось потрудиться, чтобы докопаться до сути. Человек оказался сборщиком налогов, возвращавшимся из очередной служебной поездки. Толстяк много длинных сезонов исправно исполнял свои обязанности, и вдруг, неожиданно для самого себя, ухитрился растратить практически все собранные в этот раз деньги. Теперь, мучимый угрызениями совести и тяжёлым похмельем, он возвращался в Остгренц.

Почти на пределе своего восприятия, Милена ощутила отголоски мрачных мыслей, зарождавшихся в голове сборщика налогов. Он раздумывал над тем, как бы, не показываясь на глаза своему начальству, свести счёты с жизнью. Единственным, что пока удерживало толстяка от принятия окончательного решения, была нежная привязанность к своей племяннице. Он собирался привезти девочке подарок и не выполнил данного ей обещания, отчего мучился, едва ли не сильнее, чем по поводу растраты собранных денег. Уйти из жизни, не повидавшись с племянницей, сборщик налогов не мог, а возвращаться к ней без подарка он стыдился. Что-то во всей этой истории насторожило Милену, и она снова принялась изучать зрительные образы из памяти толстяка.

"Ух, ты, — изумилась девушка, — да это же Гвен! Как я сразу её не узнала? Вот, значит, куда утекли собранные налоги. Прямиком в жадные вороватые ручонки Эмиля. Не удивлюсь, если в вино было что-нибудь подмешано".

После такого открытия, Милена стала по-иному смотреть на толстяка, раздумывая над тем, как ему можно помочь. Как ни крути, проблема упиралась в потраченные деньги, возвращение которых восстановило бы доброе имя сборщика налогов и уберегло бы его от самоубийства. При этом девушка сильно сомневалась, что удастся каким-либо способом вытрясти монеты из хозяина "Ослиного хвоста", даже при помощи её способностей.

Обдумывая проблему, Милена настолько прониклась темой денег, что стала ощущать их присутствие у окружавших её людей. С закрытыми глазами она смогла различить светящиеся точки, показывавшие, в каком месте, и сколько монет находится у человека. Деньги были повсюду, в кошельках, карманах, поясах, старые измятые монетки, втоптанные копытами коней в пыль, валялись вдоль обочины. Монеты разного размера и даже формы, окружали девушку со всех сторон.

От сияющих пятен, на внутренней поверхности закрытых век вспыхнула разноцветная рябь. Восторгаясь внезапно открывшимися способностями, Милена поняла, что может заглянуть даже под землю. Обведя мысленным взором окрестности, она в течение нескольких мгновений обнаружила закопанный клад. Свет, от лежавших там монет был сопоставим с пылавшим в ночи костром. Это было невероятное, редкостное везение, из разряда тех случаев, что выпадают один раз на тысячу. Удивительно, но эти деньги никому не принадлежали! Монеты находились там с незапамятных времён и ожидали того, кто сможет их отыскать.

Милена не знала, какого достоинства были спрятанные монеты, но, судя по их размеру, общая сумма должна быть солидной. Девушка открыла глаза и запомнила визуальный ориентир — разрушенную постройку возле дороги. Голова толстяка была заполнена теми же зрительными образами, что и раньше, только теперь к ним добавилась улыбающаяся рыжеволосая девчушка в белом платьице с голубым бантом.

Милена покопалась немного в сознании сборщика налогов и попробовала аккуратно вложить туда визуальный ориентир местоположения клада. Это оказалось не так-то просто осуществить, поскольку хаотично скачущие мысли толстяка не давали ей такой возможности. Отчаявшись сделать всё деликатно, девушка попросту выбросила из его сознания всё лишнее, и образовавшуюся пустоту заполнила чётким образом спрятанного клада.

Сборщик налогов уже значительно отстал от каравана грешниц, и Милене пришлось привстать, чтобы проследить за его дальнейшими действиями. Некоторое время толстяк стоял на месте, а потом направил своего мула в сторону развалин.

Из-за того, что караван грешниц поздно отправился в путь утром, добраться засветло до столицы не удалось. Арчелаус предлагал остановиться на подступах к Остгренцу и переночевать в палаточном лагере, но Хайнер отказался его слушать.

— Я отвечаю за безопасность паломниц, — напомнил священнику командир кавалерийского отряда, — и не вижу смысла останавливаться, когда до нашей цели осталось несколько миль. И оставьте в покое палатки, святой отец. Я дам разрешение ночевать в полевых условиях, когда исчезнет угроза нападения. На данный момент у меня такой уверенности нет.

— По вечерам у городских ворот всегда сутолока, — попытался образумить офицера Арчелаус, — будет уже за полночь, когда нам удастся попасть в город.

— Ничего страшного. Главное, что в людном месте риск нападения минимален.

Милена намеревалась покинуть караван грешниц сразу после въезда в город, поэтому не возражала, чтобы это произошло ночью. Во все времена лучшим помощником беглецов была темнота, и девушка тоже решила ею воспользоваться.

Священник оказался прав — на въезде в Остгренц скопилось немало людей, ожидавших, когда их пропустят в город. Хайнер дал указания своим кавалеристам, и выстроившиеся клином всадники стали медленно оттеснять прочих путников от ворот. Люди возмущались, но были вынуждены отступать, потому что мало кто способен долго противостоять двигавшейся на него лошади. Со стражниками Хайнер быстро нашёл общий язык, причём Милена не заметила, чтобы он им платил.

Всех беспрепятственно пропустили в город, и вскоре под колёсами телеги загрохотали мощёные камнем улицы Остгренца. Девушка не ожидала, что ночью в столице будут так хорошо освещены улицы, поэтому отказалась от идеи просто спрыгнуть с телеги и раствориться в темноте. Пришлось доехать вместе со всеми до гостиницы "Посох странника", которую заранее арендовал Хайнер. Невзрачное двухэтажное здание располагалось на пересечении улицы Старьёвщиков с улицей Гусиная Шея.

"Неплохо, — подумала Милена, разглядывая магазинчики, торговавшие разнообразным подержанным барахлом, — там и приоденусь. Не ходить же мне по столице в этом рубище".