Александр Басов - Травинка на холодном ветру (СИ)

— И много вы на пару с Броуди людей погубили?

— Мы не душегубцы, — в голосе Свейна промелькнула обида. — Последнюю рубаху с человека не снимали никогда, не говоря уж о том, чтобы жизни лишать. Тех, кто любил кровь людишкам пускать, Шустрый Джай не уважал и в шайку свою не принимал. Все в округе знали, что джаевы ребята никогда не покалечат и в живых оставят. Добычи, может, и меньше было, зато облавы на нас реже устраивались. Да и люди простые охотно помогали.

— Шайка, значит, распалась?

— Да. Не нашлось хорошего предводителя, который бы всех за собой повёл. Сначала власть прибрали к рукам помощники Джая. За один день поссорились друг с другом, и шайка на две части разделилась. Посмотрели мы с Броуди на новые порядки и свалили оттуда. Вовремя свалили. Не прошло и декады, как переловили всех наших приятелей. Только мы вдвоём и остались на свободе. На это болото привёл меня Броуди. Здесь, говорит, отсидеться можно, пока шум вокруг шайки Шустрого Джая не утихнет.

— Ясно. Что про Кентона скажешь?

— Баба из мужика, какие угодно секреты может вытянуть, — усмехнулся Свейн, — если правильный подход знает.

— Вот я и сравню его показания с твоими.

— Показания… Неприятное словечко. Холодное. Как будто льда за шиворот кинули.

— Выкладывай, что тебе известно, Свейн.

— Кентон не здешний. Откуда-то с Западных земель. Он о себе не любитель рассказывать. Он, вообще не говорливый. Бывали дни, когда слова три-четыре от него приходилось слышать, не больше. Это не Броуди, который любит всякие слухи собирать и нам пересказывать.

— Хватит о Броуди. Я про Кентона спрашивала.

— Ты бы лучше меня не перебивала, Магдалена. Слухи, которые принёс Броуди, помогли нам узнать, как здесь очутился Кентон. Он подмастерьем работал у кузнеца, сестра его младшая была прислугой у баронессы, или графини, точно не знаю. Приехал как-то из Энгельбрука сын того барона, или графа. Ткнул этот дворянчик пальцем в первую попавшуюся служанку и сказал, чтобы в его спальню доставили. Сама понимаешь, кто ему под руку попался. На Западе господа большую власть над людьми имеют, не то, что у нас. После этого два дня плакала сестра Кентона. Подруги её успокаивали, говорили, мол, ничего страшного. Найдут тебе господа хорошего жениха, и все расходы на свадьбу оплатят. А если успела ребёночка зачать, то и подарками одарят. Закончилось всё тем, что утопла сестра Кентона.

— Как утопла?

— А так. На речке, средь бела дня. Как нырнула — люди видели, а как выныривала — никто не заметил. Бывает, случайно тонут, бывает, когда жизнь не мила становится. Говорят, сильно переживал Кентон. Взял молот кузнечный и пошёл к господам. Хотел из того дворянчика отбивную сделать. Не сумел, охрана вмешалась, а господа успели в башне запереться. Кентона силой природа не обделила, раскидал он охранников и помял хорошенько. Одного не учёл, что вместе с тем дворянчиком другие рыцари из Энгельбрука прибыли. Всем скопом они его скрутили и в подвал бросили. Кентон старую решётку руками выломал и в бега подался. Зло, его сестре причинённое, он не забыл. Чуть позже, вернуться в родные края собирается. Видимо, отомстить хочет.

— Как он среди вас старшим стал?

— Мы с Броуди привыкли, что Шустрый Джай верховодил в шайке. Все его слушались, дисциплина была. Остались одни и поняли — не хватает чего-то. За нас постоянно кто-то решал, что делать, чего не делать. А тут Кентон подвернулся. Он вожак прирождённый, такому можно подчиняться. Не хуже Джая мог бы стать, но к разбою не приспособлен. Внутри у Джая стержень был стальной. Кентон с виду — кремень, а внутри мягковат.

— Ну, а Пипер?

— Бездельник и неумеха. Сын какого-то купчишки. Из детского возраста вроде бы вышел, но далеко уйти не успел. Взрослеть он, похоже, не сильно торопится. Папаша хотел сынка непутёвого в ученье определить, так он сбежал и домой вернулся. Заставили Пипера в лавке работать, приказчикам помогать, так он и оттуда убёг. На глаза родителю боится показаться, вот и торчит здесь целыми днями. Броуди проболтался, кем мы раньше были, так у Пипера аж глаза загорелись. Вот это жизнь, говорит, давайте вместе караваны грабить. Всё мечтает разбойником стать, а сам ленив, как боров, и помощи от него никакой. — Свейн выглянул из-за шалаша, чтобы убедиться, что Пипер не подслушивает. — Когда придёт время уйти с болот, мы его здесь оставим. Жрать захочет — домой вернётся. Что ещё интересует?

— Вы же не просто так на болоте сидите. Кентон временами куда-то уходит. И не дикие утки Броуди слухи приносят.

— Зарабатываем помаленьку, как можем, — уклончиво сказал Свейн. — Людям помогаем.

— Ага. Дрова заготавливаете и огороды вскапываете. Так я тебе и поверила.

— Меня и Броуди нанимают, чтобы мы долги выбивали. Кентон о своих делах совсем не распространяется. Вот, кстати, и он. Не туда смотришь. Вон там.

Милена посмотрела в нужном направлении и заметила белобрысую макушку Кентона над зарослями болотных трав. Когда она снова повернулась к Свейну, того уже рядом не было. Его голос послышался со стороны навеса, вскоре к нему присоединилось плаксивое нытьё Пипера и бряканье глиняных мисок.

— Магдалена, — позвал Кентон и протянул девушке свёрток. — Это тебе.

Развернув его, она обнаружила платье со шнуровкой и почти не ношеные полусапожки. Такую обувь жёны фермеров надевали по выходным дням. По лицу Кентона, Милена поняла, что слова благодарности не требуются. Он поступил так, как счёл нужным, и не ждал ничего взамен. Девушка вежливо улыбнулась, кивнула в знак признательности и отправилась в шалаш переодеваться.

Даже затянутая до предела шнуровка не помогла подогнать платье по фигуре. Одежда шилась на более упитанную особу, и не предназначалась для худышек. На одном из рукавов декоративная тесьма держалась на нескольких стежках, а на другом отсутствовала вовсе. Милена аккуратно оторвала тесьму и перевязала ею волосы чуть выше лба. Полусапожки показались тяжеловатыми, но пришлись впору. Девушка вышла из шалаша и услышала комментарий Свейна:

— Да ты красавица, Магдалена!

Кентон рассматривал её всего несколько мгновений, затем сдержанно улыбнулся.

— Есть новости. — сказал он Свейну. — Двор Оливера полон солдат.

— Вот дьявол, — скривился Свейн. — Как думаешь, Оливер нас выдаст?, — ответом ему был утвердительный кивок. — Сегодня уходим или, может быть, завтра?

Он сделал акцент на слове "завтра", но Кентон намёка не уловил:

— Сейчас.

Сборы начались с того, что каждый из мужчин отправился выкапывать припасённые на чёрный день сокровища. Кентон далеко ходить не стал. Он выбросил половину сена из своего шалаша и достал из ямки небольшую кожаную сумку. Броуди вернулся мокрый с головы до ног, Свейн по пояс испачкался грязью, а Пипер умудрился изрезать руки жёсткими листьями болотных трав. Общего имущества было совсем немного — котёл, миски, да несколько кухонных ножей. Не суетилась одна Милена, не имевшая другого имущества, кроме того, что было на ней надето. Уходу с болот обрадовался только Пипер. Предвкушая перемены, парень донимал расспросами остальных, желая знать, когда же они отправятся грабить караваны. Он не замечал, какими взглядами при этом обменивались бывшие члены шайки Шустрого Джая. Наконец Свейн не выдержал: