Александр Басов - Союз Верных — Остгренц (СИ)

— Очень жаль. — произнёс старший надзиратель, когда двор покинули выкрикивавшие просьбы и проклятия люди. — Никто не нашёл в себе мужества выдать грызуна, собиравшегося рыть себе нору. Этот мелкий вонючий зверёныш должен знать, что мы следим за каждым из вас. Рано или поздно его трясущиеся от страха лапки угодят в капкан. Один из вас мог сегодня выйти на свободу, но не сделал этого. Возможно, что его просто обманули, или запугали. Не нужно бояться. Шанс вернуть себе свободу ещё есть.

После этого всем приказали разойтись по камерам. Я опасался за судьбу Маркуса и был несказанно удивлён тем, что его ещё не схватили. В несговорчивость бывшего надзирателя, не выдавшего заказчика, верилось плохо.

"И если лидера повстанцев не взяли под стражу сразу же после общего построения, — подумалось мне, — значит, тюремные власти хотят выяснить, с кем из узников он наиболее тесно общается".

Я подавил в себе желание немедленно переговорить с Маркусом и отправился совершать ежедневный обход числившихся больными заключённых. Так как отдельного лазарета в тюрьме не было, то им разрешалось постоянно находиться в своих камерах. На общих построениях больные не присутствовали, но новостями интересовались живо, поэтому мне каждый раз приходилось пересказывать речь старшего надзирателя следующему пациенту.

Произнося, в очередной раз "мелкий вонючий зверёныш", я вдруг понял, что эти слова не могли адресоваться Маркусу. Даже барон Арман, большой любитель сквернословить, разговаривал с ним вежливо и не допускал фамильярного обращения. Тем более, этого не мог себе позволить старший надзиратель. По всему выходило, что тюремная администрация не знала, для кого предназначалась "посылка", которую так и не доставил нерасторопный тюремщик. Сам по себе, такой вариант развития событий был вероятен.

Второпях завершив обход, я поспешил к Маркусу. Внешне он был спокоен, даже улыбался, но по голосу я понял, что сильно раздосадован неудачей.

— Жаль, что всё так получилось, Берхард. Подобный шанс нам выпадет ещё нескоро.

— Я так понял, что про вас тюремщикам ничего не известно.

— Да. Я не настолько глуп, чтобы общаться с тем кретином напрямую. У нас был посредник, тоже из тюремного персонала. Он вовремя отсюда скрылся, когда почуял опасность. Тоже большая потеря для нашего дела. Через этого человека мы передавали письма на волю.

— А как так получилось, что надзиратель не смог пронести ломики в тюрьму? По-моему, их несложно было спрятать в одежде.

— Сколько-нибудь мыслящему человеку, несложно, — с иронией произнёс Маркус. — Я не знаю подробностей, но кто-то из тюремщиков обмолвился, будто бы он проносил их через пост охраны, просто держа в руках.

— Идиот, — вырвалось у меня.

— Так и я о чём говорю. Он даже внятного объяснения своим действиям не смог придумать. К сожалению, только таких людей и можно использовать. Больше никто не согласился, ни за какие деньги.

— И многим предлагали?

— Были несколько кандидатур. Но у каждого из них инстинкт самосохранения пересилил жадность. Больше всего я сожалею о посреднике. Его очень трудно будет заменить.

— Вы же сказали, что кандидатуры были.

— Нет, Берхард, они не годятся. Недостаточно изворотливы и умны.

— Может, Генри сможет нам помочь? Он надёжный друг, я его хорошо знаю.

— Может быть, — задумчиво произнёс Маркус. — Пускай, пока побудет в резерве. А мы будем по-прежнему сторожить тайну карцера и ждать удобного случая, чтобы заполучить нужный инструмент.

— Да, — согласился я, — без инструмента нам те камни не выворотить.

— Ещё бы нам пригодился какой-нибудь сказочный великан, — усмехнулся лидер повстанцев.

Доклад, подготовленный братом Изидором, суммировал отчёты нескольких человек, ответственных за аппаратную охрану периметра. Архиепископ начал со сводки ложных срабатываний охранной сигнализации. По каждому такому случаю назначалось следствие, результатом деятельности которого становилась отдельная объяснительная записка, подробно описывавшая ситуацию. Бегло просмотрев стопку объяснительных за интересующий его период времени, Берхард принялся сортировать бумаги по территориальному признаку.

Получившаяся в итоге карта ложных срабатываний, на первый взгляд, не могла дать никакой пищи для размышлений. Если бы не одно обстоятельство. В одном из районов монастыря ложные срабатывание отсутствовали полностью. Это был участок стены со стороны обрывистого склона холма и прилегающая к стене внутренняя территория. Там находились склады с запасами продовольствия на случай неурожая или длительных военных действий.

Представить, что кто-то из монастырской братии полезет воровать со склада мешки с зерном, или копчёные окорока, архиепископ не мог. Тем не менее, системами охраны на складах существовала, и, хотя бы раз в год она должна была сработать. Просто так, без всякого повода, как это случалось в других частях монастыря. Берхард вызвал секретаря и потребовал поднять архивы за последние несколько лет. В прошлом году на складах ничего не происходило, как и в позапрошлом, а вот три года назад ложные срабатывания сигнализации имели место. Их количество даже превышало средний показатель по всему монастырю раза в три.

— Что же такого произошло?, — вслух удивился Берхард. — Можно предположить, что аппаратура была неисправна, и её починили. Тогда число ложных срабатываний должно вернуться к среднему уровню, но не исчезнуть вовсе. Если, конечно, у нас не завёлся гениальный специалист по сигнализациям.

Архиепископ открыл штатное расписание и выяснил, что последние три года сигнализацией на территории складов ведал один из младших братьев Ордена по имени Фарамонд.

"Впечатляющие успехи, — подумал Берхард, — и всего за три года. Такой бесценный опыт следует распространить на весь монастырь. Неплохо бы навестить этого кудесника. Но не сразу. Для начала я пройдусь по верхнему краю стены".

Возвышавшиеся над обрывом фасы монастырского замка всегда считались неприступными, и по этой причине большого внимания охране данного участка стены не уделялось. За всю историю монастыря, неприятель ни разу не пытался вести осаду с этого направления. Удобная позиция для лучников позволяла оборонявшим монастырь воинам беспрепятственно обстреливать осаждающих. Ни одна штурмовая лестница не смогла бы достать до верхнего края стены, а размещение осадных машин среди тесно застроенных городских кварталов представлялось очень затруднительным. В мирное время стена над обрывом охранялась патрулём, который проходил вдоль верхнего края шесть раз в сутки. Это считалось вполне достаточным для обеспечения безопасности данного участка периметра. Технические средства сигнализации там не применялись вовсе ввиду дефицитности оставшегося со времён Древних оборудования.