Виктория Шкиль - Тьма надвигается с Севера [СИ]

Никаких следов, кроме копья, могущих подсказать, что случилось с часовым атраванцем — не было. Воины у костров были живы и здоровы, только связанный бедин, лежал у стены акведука посверкивая широко раскрытыми глазами, устремлёнными к звёздам. Он был жив, но вопрос Бальфура проигнорировал, тут же отвернулся, сделав вид, что спит.

— Ну и Катмэ с тобой. — Сердито плюнул в его сторону отпрыск Дома «Серебряного Дракона».

Вытянув из ножен меч, он осторожно подошёл к воткнутому в песок копью, пытаясь на слух определить, что делается за границами освещённого периметра и удивлённо замер столбом, поняв, что слышит песню! Над руинами лился мягкий приятный голос, который он уже когда-то слышал, когда нёс стражу в Старом лагере и тогда ему никто не поверил. Первый порыв эльдара был броситься к Феранору, разбудить его, чтобы он тоже услышал, но едва он склонился над капитаном, нервно мотающим во сне головой, как песня смолкла. Бальфур с разочарованием выпустил плечо капитана. Если его разбудить, то он ему не поверит! Один раз ему уже не поверили, когда он говорил, что слышит песню — не поверят и теперь.

Песня зазвучала вновь, в этот раз гораздо дальше, но Бальфур был готов поклясться, что это именно пение, а не завывание ветра! Не рискнув будить капитана из боязни, что певец снова замолчит, молодой эльф решительно пошёл на звук, шагнув в окружающую лагерь темноту. Он найдёт и приведёт певца в лагерь и только потом разбудит остальных — тогда-то его словам точно поверят! Под подошвами тихо шуршал песок и каменная крошка. Иногда идущий почти вслепую Бальфур спотыкался о крупный обломок, пока его глаза не привыкли к мраку и он не начал различать очертания развалин. По мере его продвижения усиливалась песня. Теперь он ясно различал голос, который мог принадлежать только женщине, поющей вроде бы на эльфийском, но странно произносящей слова. Сердце эльдара в волнении забилось, которое только усилилось, когда впереди в лучах луны он увидел сидящую на камне фигурку в остатках белых одежд, обёрнутых вокруг бёдер. При этом незнакомка совсем не была нагой — грудь и плечи её закрывали длинные серебристые волосы, ниспадающие почти до живота. Глядя на звёзды, эльфийка продолжала свою песнь, словно не замечала приближающегося к ней нежданного зрителя.

* * * *

Феранора мучил кошмар. Он снова бродил по дому Кайонны лорда Эрендира, только в этот раз он не слышал зовущего его голоса Талиан, а двери, бывшие запертыми в других снах, теперь распахивались перед ним. Не все, а только те, которые вели его к подъёмнику в оранжерею. Искусно наложенная иллюзия, придавала ему вид кипящего вулканического гейзера, над которым надо было встать, чтобы тёплые потоки восходящего воздуха подхватили его и мягко подняли на самый верх особняка, где под прозрачной крышей цвёл декоративный сад лорда Эрендира. Должен был цвести, потому что вопреки воспоминаниям ан-лорда, Феранор оказался в пустом помещении, где в многочисленных кадках был лишь песок… горы песка… а под куполом свирепо завывал сухой жгучий ветер. Не самые приятные условия для сада…

— Наконец-то вы пришли… спустя столько времени… — Нежный голос, в котором Феранору ранее слышалось звучания ручья, был холоднее северных льдов.

Эльфы не жалуются на память, их воспоминания никогда не тускнеют и леди Талиан предстала перед ним, ослепительная в своей невинной красоте как в день первой их встречи. На ней было облегающее тёмно-красное атласное платье цвета застывающей лавы, со стелящимся по полу шлейфом. Длинные серебристые волосы эльфийки, заплетённые в замысловатую причёску, были перехвачены на лбу лёгким золотым обручем, такой тонкой работы, что он казался сплетённым из паутинки, в которой, как капли росы, застряли маленькие жемчужины. Миндалевидные зелёные глаза, смотрели на ан-лорда Мистериорна с обидой и разочарованием.

— Моя леди?! — Только и смог вымолвить Феранор и в этой короткой фразе смешалось всё: его удивление, его тоска по Талиан и радость от встречи с ней, его озадаченность её тоном, столь холодным и не свойственным той девушке которую он помнил.

Не в силах вымолвить больше ни слова, капитан ринулся к девушке, собираясь заключить её в объятия, подхватить на руки, закружить в радостном танце, но натолкнулся на выставленную перед ним раскрытую ладонь эльфийки. Как будто между ними вдруг оказалась крепостная стена, о которую Феранор грянулся всем корпусом. Но куда твёрже этого властно-повелительного жеста было то выражение, с каким Талин сейчас смотрела на него. Угрюмо-отрешённый взгляд резал Феранора больнее орочьего ятагана.

— Куда вы пропали тогда лорд Мистериорн?

— Я-а… э… — Он попытался сказать, но во рту всё пересохло от волнения, а язык будто прирос к нёбу.

— Почему вы так неожиданно сбежали из нашего дома?

— Ваш отец…

— Я знаю, что говорил мой отец. — С усталым безразличием оборвала Феранора эльфийка. — Я буду откровенна с вами, лорд Мистериорн. Когда твой род занимает высокое положение, есть много охотников возвыситься за счёт него. С ними приходится говорить жёстко, после чего ни отступают, выбирая себя и сохранение своего положения. Вы не первый эльдар из Младшего Дома, кто пытается стать зятем роду Эрандилов, но первый кому удалось затмить мне глаза своим мужественным образом. Не понимаю, как я могла так ошибиться? Я не ожидала, что вы тихо как вор сбежите, не сказав мне ни слова.

Фэйри Талин улыбнулась сама себе, не замечая как от её слов сердце Феранора, с жутким грохотом, рушится в его пятки.

— Я даже думала, что вы придёте на следующий день и объяснитесь. Не верила отцу и ждала… Но вы не появились, ни тогда — ни после… и только спустя неделю я узнала, что вы давно сели на корабль и покинули Эльвенор. Словно пытались сбежать от кого-то… Вас так напугал брачный союз без приданного?

Феранор протестующе замычал, тряся головой.

«Нет, это не так! Это ложь — всё было совсем не так!»

— Вы оказались лжецом, милорд. Лжецом и трусом, но даже это для меня был полезный опыт, я благодарю вас за него. — Эльфийка чинно склонилась, а Феранора поразило полное безразличие в её голосе. Даже когда Талиан обзывала его «лжецом и трусом» она говорила это так, словно это был всем известный факт, не подлежащий сомнению, как то, что Солнце встаёт на Востоке. — Теперь же, когда вы сняли свою маску, я хочу сообщить вам, что не желаю вас больше знать и видеть. Пожалуйста, не появляйтесь больше в нашем доме…

…Феранор распахнул глаза, отупело уставившись в тёмное звёздное небо над головой.

«Сон… всего лишь сон, — облегчённо подумалось ему в первое мгновение, — но вдруг он предупреждает меня о грядущем, или же это просто дурное видение моих страхов?»