Изяслав Кацман - Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

-Так, один местный... дух - подыскал он наиболее близкое к представлениям трупоедов объяснение.

-Ага - дЩхи Дандальви не интересовали. Коль её мужчина - колдун, он имеет полное право общаться с духами и прочими созданиями. Её это не касается.

-Теперь я знаю местность на десятки... нет... на сотни харилей вокруг - сказал гиалиец - Удобные дороги, броды через местные реки, места, где нас могут ждать гунворги. Кстати, вся округа ищет убийц старика Вейяхора. Правда, никто из них не знает, кто именно и из-за чего прикончил старика.

V

У брода через реку, местными трупоедами именуемую Сдохла Собака, собралась целая толпа аганов, о которых Бестелесный не предупреждал. Дремлющий честно показал, где именно находились гунворги, ловившие убийц соплеменника. Но даже он не мог предугадать, куда люди вздумают направиться в следующий миг.

Даргед сквозь ветви смотрел на трупоедов, оживлённо разговаривавших друг с другом. Трещали дрова в кострах. Отсветы пламени кроваво играли на лицах аганов. Чуткое ухо гиалийца улавливало разговоры дикарей меж собой.

-Значит, прирезал радзаган старика? - переспрашивал местный, да таким тоном, что казалось, сейчас скажет: "Так ему и надо сквалыге проклятому".

-Ага, нож в горло, и всё, здравствуйте, предки - отозвался знакомый гиалийцу голос: кто-то из потомков Варихора Убийцы Вепря.

-Вот и делай после этого добро людям - вмешался третий - Накормили, как положено, под крышу пустили. А что в ответ...

-А Ардахор, жрец наш, ещё говорил, мол, с парнем делайте, что хотите, но девку, дескать, не трогайте - продолжил всё тот же знакомый Даргеду голос.

-Ему-то какая разница?

-Видение, говорит, ему было: старика убил парень, а девка ни причём. Потому следует её родителям вернуть. Пусть они наказывают.

-Девку, оно, конечно, можно и родным вернуть. Только позабавиться с этой потаскухой всё равно не мешает. Всё равно она с этим ублюдком кувыркалась. Какая ей разница: с одним или с целой нфолой - сказал рассудительный голос.

Трупоеды довольно заржали над шуткой. Дандальви за спиной гиалийца испуганно сжалась. Даргед нащупал её ладонь и успокаивающе сжал кисть своею рукой. Самого изгоя нисколько не задели слова агана. Пусть пожиратели трупнятины шутят, как умеют. Когда тебе доступна грязь чужих мыслей, к словам относишься спокойно. Зачем злиться на трупоедов, коль кое-кому из них, возможно, в ближайшие часы придётся умереть.

Последнего изгой не исключал. Ему со спутницей нужно скорее перебраться на ту сторону реки, чтобы к утру оказаться как можно дальше от гостеприимных гунворгов. И этот брод - самое удобное место для переправы. Гиалиец мог бы пройти где угодно, особенно сейчас, когда голова его трещала от сведений о местности. Но Дандальви бы не прошла и хариля по болоту, что лежало чуть ниже по течению. Да и по обрывам, вырастающим выше по течению, дочь ард-дина не взберётся. Потому оставался участок реки в три хариля длиной. Едва ли не половину этих трёх харилей занимал лагерь трупоедов.

Гиалиец на минуту задумался, с какой стороны обходить костры аганов. Решил, что если придётся бежать, лучше уж по косогорам, чем по болоту, и двинулся влево, потянув за собой Дандальви.

В ночи любой звук слышен далеко. Оставалось только надеяться, что трупоеды не обратят внимания на лёгкие шлепки по воде - может, рыба какая плещется. Костры мерцали вдали маленькими пятнышками. Оттуда несло дымом. Вяло перебрехивались в ночи собаки.

Открытое пространство брода кончилось, пошли прибрежные заросли. Гиалиец осторожно раздвигал локтями невысокий камыш. Дандальви пыхтела за ухом, едва не тычась в спину. Её рука неожиданно задела плечо Даргеда, потом раздался громкий всплеск. Не выдержав, девушка взвизгнула. Собаки в аганском лагере залаяли сильнее. Где-то, совсем рядом, на этом берегу, послышалась перекличка. Вокруг начали зажигаться факелы. Гиалиец рывком поднял упавшую возлюбленную и потащил её сквозь камыш, уже не заботясь о тишине.

Огни мелькали всё ближе и ближе. Добравшись сухого места, Даргед упал в траву меж низких кустиков, потянув за собой Дандальви.

Собаки подкрались почти беззвучно. Гиалиец ощущал их присутствие: жадное, кровавое любопытство, охотничий задор. Глазами он встретился с одной из псин: лохматой, огромной. Сломить волю зверя оказалось несложно. И темные тени рванулись шумной стаей в сторону, туда, где привиделись им нарисованные воображением гиалийца зайцы. Вслед за собачьим лаем потянулись огни.

Даргед полежал ещё немного, пока преследователи не удалились достаточно далеко, упруго вскочил и двинулся дальше. Дандальви последовала его примеру.

Восток только начал краснеть, когда гиалиец почувствовал, что его спутница вот-вот упадёт. От гунворгов их отделяло от силы двадцать пять харилей, отдыхать в голой степи, где они будут как на ладони, равносильно самоубийству. Но Дандальви не выдержит.

На еле слышное: "Я больше не могу, давай отдохнём", Даргед ответил: "Не время, нужно идти дальше".

"Не пойду никуда" - заявила дочь ард-дина, усаживаясь на землю. Гиалиец рывком поднял её за плечи, не говоря ни слова. Девушка вновь села.

"Не пойду никуда, пусть меня ловят" - заявила дочь ард-дина, вцепившись пальцами в траву. Глаза её вызывающе смотрели на спутника - "Я для тебя никто, я для тебя собачонка, ты меня из жалости подобрал. Так брось, чего со мной возиться". На полноценную истерику у Дандальви сил уже не оставалось, и она замолчала, тяжело дыша.

Гиалиец схватил и перекинул её через плечо. Волосы Дандальви задевали траву, ноги раздражённо дёргались. Сказать же в таком положении, да ещё на бегу, при тряске, она ничего не могла.

Даргед пробежал с ношей на плече харилей, может быть, десять. Так, пожалуй, было даже проще - конечно приходилось тащить княжну на себе, но зато теперь он мог двигаться так быстро, как мог, не подстраиваясь под Дандальви. В отличие от трупоедов, гиалиец неплохо видел в темноте, а местность до самого Шархела он знал благодаря Бестелесному.

Наконец и тело сына Единого Народа не выдержало. Точнее, тело выдержало бы ещё харилей десять или даже двадцать - если войти в шет. Но тогда бы он точно упал и не встал до самого заката. Потому гиалиец, выбрав более-менее подходящее место - балку, заросшую понизу кустарником - осторожно опустил свою ношу на землю.

Даргед постоял несколько мгновений, вслушиваясь. Наверное, общение с Бестелесным расширило его возможности. И теперь изгнанник ощущал окружающий мир на многие харили вокруг: страхи мелкой живности, охотничий азарт и голод лис и диких котов, стремительность бега антилопы, несущейся в табуне. Гиалиец проследил путь стада и к немалому удовлетворению обнаружил, что антилопы пересекают их с Дандальви ночной путь. Даже самый опытный следопыт не разглядит ничего на земле после того, как её пропашут тысячи, десятки тысяч, копыт.