Изяслав Кацман - Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

Дандальви хотела спросить о чём-то ещё, но гиалиец как-то странно уставился в темноту и тихо забормотал что-то себе под нос. Словно подчиняясь зову изгоя, из темноты в освещённый огнём неровный круг выступил волчонок: поджарый, со свалявшейся шерстью, испуганно глядя на людей и поджав хвост, он, тем не менее , боком, боком, подбирался к костру.

-Иди сюда, Хорав - позвала его Дандальви и, обращаясь к гиалийцу - Какой он худой.

-Для своего возраста он, пожалуй, немного худоват - сказал Даргед - Судя по всему, его семья погибла, уцелел он один. Волки в этих местах охотятся на антилоп. Щенку, вроде него, такая добыча не по зубам. Приходилось ему довольствоваться мышами. А мыши тоже не дуры, чтобы попадаться неопытному волчонку...

-Давай возьмём его с собой - умоляюще попросила Дандальви - Он будет охранять нас по ночам.

-Давай - согласился гиалиец - Не бросать же беднягу. Ему так страшно и одиноко.

-А как мы его назовём?

-Пусть будет волком.

-Хорг, хорг - позвала волчонка Дандальви. Гиалиец усмехнулся и, схватив зверёныша за шкирку, поднёс его морду к своему лицу, повторив: "Хорг". Мокрый нос щенка коснулся носа человека.

-Всё, теперь он будет откликаться на кличку - сказал гиалиец - Накорми его, каша как раз поспела.

Дандальви выложила на траву несколько ложек каши. Волчонок быстро всё съел и вопросительно посмотрел на женщину. Та вывалила еще немного варева. Хорг вылизал землю и траву дочиста и вновь поднял требовательную мордочку вверх. Смеясь, Дандальви дала ему сразу четверть котелка. Давясь, волчонок доел кашу до последнего комочка и, с трудом волоча раздувшийся живот, устроился в ногах Даргеда и мигом заснул, издавая тоненький свист.

-Вот так, сторож! - засмеялась дочь ард-дина.

-Не беспокойся, он вскочит при любом подозрительном шорохе - успокоил её гиалиец - Так же, как и я.

III

Утром проснулись ни свет, ни заря. Сонная Дандальви принялась умолять Даргеда поспать ещё. Он сказал: "Нам надо торопиться, чтобы пройти как можно больше до полуденной жары". Сказано было таким тоном, что спорить было бесполезно.

Выбравшись из приречных оврагов, они быстро пошли прочь от реки по ровной, как доска степи, зеленеющей во всю - весна входила в свои права. Чем дальше за спиной оставалась Змеиная река, тем реже и ниже была прошлогодняя трава. После полудня идти было совершенно невозможно: солнце пекло невыносимо, хотелось пить. Но Даргед запретил Дандальви слишком часто прикладываться к медному кувшину с водой. "От воды совсем развезёт" - пояснил он не терпящим возражения голосом. Дочери ард-дина пришлось подчиниться, но всю дорогу она сверлила спину своего спутника недовольным взглядом.

После полудня остановились на усеянном следами копыт берегу озера. "Через месяц от этого озера останется только высохшая котловина" - сказал гиалиец, набирая мутную воду, отдающую навозом. - "Сейчас в этой части степи самое время для путников - в таких вот озёрах ещё есть вода, трава растёт, значит, ослы или быки смогут прокормиться".

До вечера Даргед с возлюбленной дремали в зыбкой тени толстого дерева, росшего на берегу озера. "Старое дерево" - сказал про него гиалиец - "Оно выросло в те времена, когда дождей выпадало больше. Когда-то деревья росли в степи во многих местах, а сейчас они сохранились только по берегам рек, да на севере, где расселились аганы".

Когда солнце склонилось на запад, и тени стали длинными, простираясь на десятки локтей, Даргед встал и разбудил Дандальви: "Пора".

И вновь была дорога по пустынной и безлюдной степи. Когда стемнело, гиалиец некоторое время шёл, выбирая путь по звёздам. Остановился он только тогда, когда местность стала повышаться - потянулись холмы, изрезанные глубокими и узкими оврагами.

"На сегодня хватит" - сказал Даргед, прислоняясь к стене оврага - "В этих холмах ночью можно запросто заблудиться. Днём осмотрюсь, и пойдём дальше". Спать пришлось лечь полуголодными - в этих безлесных местах не нашлось дров. Потому гиалиец выдал Дандальви две лепёшки, а Хорг довольствовался пойманной мышью.

Утром началось долгое и мучительное странствие среди безжизненных холмов, отделяющих Змеиную реку от агэнаярской степи. Перед тем как двинуться в дорогу, гиалиец долго изучал однообразные гряды холмов, тянущиеся, извиваясь, во все стороны. Наконец, он решился и двинулся по глинистому дну оврага.

Два долгих жарких дня и две долгие мучительные ночи, наполненные заунывным свистом ветра, гуляющего по оврагам, беглецы пробирались на восток. Направления, однако, удавалось держаться только приблизительно. Порой Дандальви казалось, что они кружатся на одном месте. Одно хоть радовало - воды было вдоволь, через каждые сто шагов попадались лужи. Волчонок чувствовал себя отлично - он охотился на мышей, невесть, чем кормящихся в этих пустынных местах.

Только на третий день, после обеда, они выбрались из лабиринта оврагов. Дандальви вздохнула облегчённо, хотя ничего особо не изменилось - разве что теперь шли прямо, не петляя. "Ничего, завтра вечером доберёмся до Безымянки, притока Серой реки" - утешил её гиалиец - "Там и отдохнём".

Ночёвка в голой степи, день пути (с востока ночью принесло дождевые тучи, пролившиеся под утро бешеным ливнем, после дождя посвежело, и идти по зелёнеющему ковру было одно удовольствие - благо все вещи волок на себе Даргед) и беглецы увидели зелёные берега Безымянки.

С наслаждением искупавшись в реке, гиалиец и его возлюбленная пошли по еле заметной тропинке вдоль берега. "Когда придём к местным" - поучал Даргед её по пути - "Говорить буду я. Ты лучше молчи. Только если обратятся к тебе - отвечай. Хотя местные бидлонтиты обычно женщин не слушают".

До людей в этот день они, впрочем, не дошли. Темнота окутала приречный лес, прежде чем показалось селение, совсем недалёкое, судя по вою собак и коровьему мычанию. Хорга собачья перекличка привела в состояние крайнего волнения, он порывался бежать в ту сторону, откуда раздавался заунывный вой. Гиалиец поймал волчонка в самый последний момент. Встряхнув его за шиворот, Даргед строго взглянул в волчьи глаза. После этого примкнувший к беглецам спутник мирно свернулся калачиком и уснул. Люди последовали его примеру.

IV

Даргед проснулся до рассвета. Дандальви он будить не стал. Торопиться сегодня смысла не имело. К трупоедам лучше явиться ближе к полудню. А вот дать возможность выспаться спутнице необходимо - на случай, если примут их здесь неласково и, придётся немедленно уходить.

Потому гиалиец лежал, прислушиваясь, как плещется у берега мелкая рыбёшка, как шелестит ветер в кронах тополей и ив, как роет нору какой-то мелкий зверёк в двух шагах от изголовья. Дандальви мерно сопела носом, прижавшись головой к его плечу. В недалёкой деревне стихли, отвыв положенное, последние не угомонившиеся собаки. Всё дышало миром и спокойствием.