Изяслав Кацман - Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

-Не говори глупостей - усмехнулся Даргед - После моей смерти ты обязана прожить за нас двоих. И я не буду осуждать тебя, если ты выйдешь замуж.

-Как ты смеешь говорить такое! - Дандальви вскочила, гневно раздувая ноздри - Небось, думаешь, что раз я трупоедка, как ты выражаешься, то я неблагодарная тварь, которая забудет тебя, как только тебя не станет?! Сам, наверное, в Эсхоре не одну юбку не пропустил!

-В Эсхоре в юбках ходят и мужчины, и женщины - смеясь, сказал гиалиец. Этот весёлый смех, словно ковш холодной воды, охладил ярость наследницы славного аганского рода.

-С тех пор, как я покинул Бидлонт, у меня были женщины. Но они проходили через моё тело, не задевая душу - добавил он, когда Дандальви успокоилась - Пока не появилась ты. С тех пор я не гляжу на других женщин.

-И не посмотришь больше - твердо сказала она.

-Разумеется - покорно ответил гиалиец. Он не стал объяснять, что в ближайшие месяцы не сможет даже бросить взгляд на кого-нибудь иного, кроме Дандальви, потому что они будут вынуждены довольствоваться обществом друг друга.

-А теперь нам пора уходить отсюда - сказал он - Эсхорцы могут начать обшаривать холмы и овраги в поисках недобитых врагов.

-Куда мы идём теперь? - спросила девушка.

-Не знаю - пожал плечами гиалиец - В Эсхор сейчас идти опасно. Нас, как аганов, ничего хорошего ждать не может.

-И что теперь? - Дандальви тоскливо посмотрела на Даргеда.

-Пока пойдём обратно на восток, к Серой реке.

-Зачем?

-Там кончается власть аганских динов - сказал гиалиец - На берегах Илталуилы мы немного отдохнём. А там я придумаю, куда податься дальше.

Глава седьмая. Еафт, сын Иоава.

Муж не должен

хотя бы на миг

отходить от оружья;

ибо как знать,

когда на пути

копьё пригодится.

Речи Высокого

I

Устало передвигая ноги, двое измученных путников плелись по выжженной степи. Лето перевалило за середину, вода весенних ливней давно уже испарилась из иссушённой зноем земли, а до первых дождей, знаменующих приближение осени, оставалось ещё почти двадцать дней. Ужасно хотелось пить. Но воды в кувшине осталось совсем немного. А когда найдут очередной источник, было неизвестно.

Неожиданно Даргед остановился. Дандальви, которая шла за ним, совершенно не соображая, сходу наткнулась на него.

-Что? - коротко спросила она, с трудом ворочая распухшим языком.

-Впереди люди - прохрипел гиалиец - Много людей: мужчины, женщины, дети. И куча скота.

-Луны - предположила дочь ард-дина.

-Наверное - кивнул Даргед - Ни аганов, ни тем более агэнаяров здесь быть не может. В любом случае надо идти. Луны враждуют с аганами, но из обоих народов изгои нередко переходят от одного к другому.

Дандальви безучастно смотрела в марево, где двигались какие-то неясные тени. Даргед возобновил движение, девушка поплелась за ним.

Медленно приближались шатры с суетящимися возле них людьми. Вот их заметили: кочевники замерли, глядя на приближающихся чужаков, осмелившихся пуститься в дорогу по степи пешком. Тощие лунские овцы, валяющиеся в пыли, равнодушно косили на путников, собаки беззвучно скалили зубы на незнакомых людей и волчонка.

Луны стояли толпой, разглядывая пришельцев: женщины, закутанные с головы до ног в куски грубой ткани, полуголые мужчины с диковинными причёсками - волосы были чересполосно выбриты и заплетены в тонкие и длинные косички. Дандальви вспомнилось переселение: такая же выжженная степь, пыль до небес, поднятая сотнями аганских телег. И мрачные лунские мужчины, провожающие чужаков недобрыми взглядами. И оружие в руках хозяев степи и пришельцев. И детишки, вьющиеся чуть ли не под колёсами, выкрикивают непонятные слова. Девушка машинально произнесла четыре коротких слова, что кричали тогда голопузые ребятишки.

На лунов это произвело необычайно сильное впечатление: кто в сердцах плюнул, кто начал в ответ кричать, используя те же слова. Мимо плеча дочери Бардэдаса просвистел камень. Даргед быстро задвинул её за спину, приняв на себя несколько камней. И начал примирительно говорить то на аганском, то на агэнаярских диалектах. Кочевники стали успокаиваться. Из толпы выдвинулся один: широкоплечий седоволосый мужик в полотняной рубашке с медным кольцом в левом ухе.

Гиалиец о чём-то долго с ним разговаривал, как поняла Дандальви, на агэнаярском. Потом обернулся к ней и сказал: "Кивни этому седому, и улыбнись". Девушка, неискренне улыбаясь, кивнула луну. Тот в ответ улыбнулся плотоядной улыбкой людоеда из старых сказок, что рассказывала дочери ард-дина няня в далёком детстве, и что-то весело крикнул своим соплеменникам. Те сразу же перестали враждебно пялиться на неё и наперебой загалдели. Седоволосый сердито прикрикнул на расшумевшихся сородичей. В воцарившейся тишине он произнёс длинную фразу, сопроводив ей приглашающим жестом.

"Нас приглашают в гости" - сказал гиалиец. И мужчина с женщиной в окружении любопытной толпы обитателей стойбища направились в шатёр лунского старейшины.

II

"Молодец, парень" - весело прищурясь, сказал хозяин шатра - "Дочку у главного аганского вождя украл. Ну, пусть не украл, сама ушла" - поправился лунский старейшина в ответ на замечание гиалийца. "Люблю удальцов" - произнёс лун - "Живи с нами". Сыновья хозяина улыбались, глядя на отца и его гостя: четырнадцатилетний Авам, самый младший; двадцатилетние близнецы Ефтам и Ефтим; двадцатипятилетний Роав, Тоам и Адвед - этим уже тридцать.

Даргед согласно кивал. Всё-таки хорошо оказаться вновь среди людей, пусть это всего-навсего трупоеды.

За полдня пребывания среди лунов гиалиец успел узнать, что хозяина зовут Еафт, а отца его звали Иоав. Во главе клана в сотню шатров он кочевал по прилегающей к Серой реке степи, изредка встречаясь с такими же лунскими кланами.

По старому обычаю чужака, откуда бы он ни пришёл, всегда ждало место у костра и кусок баранины - если конечно, у хозяев не было к нему счётов по кровной мести. Но Дандальви, произнёсшая отборные ругательства на лунском языке, едва не стала причиной расправы над ней и гиалийцем. Хорошо, что Даргед сообразил, что к чему, и сумел объяснить это хозяевам. Всё окончилось тем, что луны, узнавшие, что аганская женщина произносила ругань, не зная, что значат слова, от души посмеялись.

Узнав же, что аган умыкнул дочь своего верховного вождя, Еафт пришёл в восторг. Сам он из трёх жен двух в своё время выкрал из родительских шатров. Потому и человека, который похитил себе жену у самого главного врага лунов, старейшина мог только приветствовать у своего очага.

Гиалиец больше молчал, пытаясь понять, что за народ эти луны, к которым они попали. Аганов здесь не боялись нисколько, так что можно было не опасаться разгневанных сородичей Дандальви. Но всё равно, было почему-то тревожно. Сердце подсказывало, что неприятности ещё не окончились. И Даргед пытался понять, откуда их ожидать. Ничего не получалось, и он решил посмотреть, что будет дальше, держа при этом ухо востро.