Изяслав Кацман - Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

IV

Кувандас глядел на тесную кучку талдфаганов и людей Нардхора, надёжно связанных. Опоздал, опоздал - билось в голове. Груда трупов, среди которых колдун-лумарг, мёртвая сестра и кричащий от голода младенец, плод незаконной связи - вот и всё, что удалось застать. Ну и ещё волк, которого пришлось убить - иначе было не войти в башню.

Поздно, слишком поздно верный Андахор с друзьями заехал в поисках хорошей охоты в подлесную деревню, где от местных агэнаяров услышал о таинственном воине, обосновавшемся в башне на перевале. И слишком поздно сообщил об этом ему, Кувандасу.

Он ещё раз окинул цепким взглядом поле боя - нечего сказать, добрый был воин этот лумарг - четыре десятка с собой к трону Проклятого забрал. И ведь не юнцов - всё крепких и бывалых рубак. Скажи кому, не поверят. Да и сам бы не поверил, если бы не увидел своими глазами. Такого бы в зятьях иметь, ну и что с того, что колдун - зато враги бы боялись, и не только враги. А по нынешнему времени не известно, кого больше опасаться - врагов или своих, аганов.

-Да, жаль лумарга - словно прочитав мысли дина, сказал Андахор - Да и госпожу тоже жалко - добавил он следом.

-Андахор - негромко сказал Кувандас - Этих ублюдков кончайте. Оставьте четырёх - двух талдфаганов и двух наших. А остальных с колдуном и сестрой закопайте. Волка туда же положите.

-Может, сначала они могилу выкопают? - спросил Андахор.

-Да, конечно - кивнул сын Великого Князя.

Пленные и воины Кувандаса всю ночь рыли каменистую землю. Брат Дандальви выбрал, не понятно как угадав, то же место, что и гиалиец. На рассвете яма была готова.

В центр могилы на ложе из елового лапника положили Даргеда и Дандальви, справа от лумарга лёг верный Хорг с застывшим навсегда злобным оскалом на окровавленной морде. В голову им накидали оружие убитых талдфаганов. Теперь пришёл черёд пленных: они падали с перерезанными глотками один за другим в ногах гиалийца.

Последние четверо, дрожащие от страха, услышали неожиданно: "Этих оставить. Привезём их в Келен-Коннот свидетелями злодейств талдфаганского дина Андазира и Нардхора, неверного раба ард-дина". Кувандас, махнул рукой. Воины оттащили помилованных от края могилы. Следом за принесенными в жертву кинули трупы убитых колдуном в бою.

Сверху над телами соорудили настил из тонких берёзовых брёвен - так, чтобы между ним и полом могилы мог свободно стоять человек: вдруг кому-нибудь из покойников вздумается погулять.

Быстро закидав настил грунтом, сровняв яму с землёй, аганы приступили к сооружению кургана. Для этого послужила часть земли, вынутая из могилы, а также камни, в том числе из башни. Южная стена убежища Даргеда и Дандальви была немилосердно разворочена и теперь зияла темнотой проёмов.

Воздвижение кургана - невысокого и неровного - закончили поздно вечером. Обложив откосы дёрном и установив ветровой столб, который должен был не позволить покойникам выбраться наружу и причинить вред живым, воины спели погребальную песню.

Кувандас мучился вопросом: достаточно ли этого, чтобы лумарг лежал в земле и не тревожил более никого. Для людей принятых мер - столба и отпевания - достаточно, но кто знает, чем нужно успокаивать колдунов с Запада. Жреца Четырёх, который мог бы разрешить сомнения, под рукой не было. Потому сын ард-дина решил, несмотря на наступающую темноту, покинуть это место - о том, чтобы покойники летали по воздуху, никто не слышал.

Младенец, до того исходивший криком, молчал - Кувандас, поглощённый погребением, не заметил, когда перестал слышать его плач.

-Что с ребёнком? - встревожено спросил он.

-Всё в порядке, дин - сказал пожилой воин, протягивая Кувандасу свёрток с младенцем - Я его накормил топлёным салом, разболтанным с тёплой водой. Когда моя старуха умерла в родах, я своего младшенького так же выкормил. Нам, бедным людям кормилицу найти трудно. Пока не доберёмся до Келен-Коннота, придётся так кормить.

-Хорошо, Вейядас - кивнул дин - Пусть младенец будет с тобой. Только смотри, не урони его, когда будем в воздухе.

-Как можно - возмутился Вейядас - Я буду охранять будущего господина как зеницу ока. Кстати, а как его зовут?

-Не знаю - буркнул Кувандас - Эй, ублюдки, как моя сестра назвала ребёнка? - спросил он у пленных.

-Не знаем, господин - виновато ответил дружинник Нардхора - Колдун не сказал нам ни одного слова, он только убивал наших товарищей.

-Нет, он сказал: "Я выхожу", когда дин послал людей поджечь крышу - подал голос один из талдфаганов.

-Значит, никто не знает, как они назвали его - подвёл итог Кувандас - Пусть будет Адихором, Одиноким Волком.

Так сын дочери Великого Князя Дандальви и Даргеда, более известного среди аганов под именем Деревянный Меч, получил новое имя, которое носил до самой смерти.

В последних закатных лучах дружина Кувандаса поднялась в воздух и направилась на юг, к серебристым крышам Келен-Коннота.

Уже в сумерках сели отдохнуть до утра на острой вершине, последней в отроге Драконовых гор, вытянувшегося в сторону степи. Дальше начинались пологие холмы, к югу становящиеся всё ниже и ниже.

Кувандас всё время молчал, о чём-то сосредоточенно думая. На привале, когда воины жарили баранину и незлобно подтрунивали над пленными, дин отошёл от костров в темноту. Долго глядел на звёздное небо, словно надеясь найти там ответ на вопрос, мучащий его. Андахор, чующий, что господин не спокоен, подошёл к нему.

-Дин, не стоит винить себя, такова воля Четырёх - сказал он, думая, что Кувандас переживает из-за гибели сестры.

-Воля Четырёх, говоришь - сказал он безжизненным голосом - На всё воля Четырёх - протянул он - Значит и на это тоже, раз такие мысли пришли мне в голову.

-Какие мысли? - не понял своего вождя Андахор. А про себя подумал: "Неужто разум дина помрачился".

-Узнаешь в своё время - ответил Кувандас, у воина отлегло от сердца: хвала Четырём, дин в своём уме, просто что-то замыслил.

-Только обещай мне, Андахор, что выполнишь всё, что я велю - сказал сын ард-дина - Что бы я ни велел.

-Обещаю, господин - ответил сын Андадаса, холодея от нехорошего предчувствия: он, кажется, понял, что задумал дин, но постарался запрятать мысли об этом поглубже, даже для самого себя.

Кувандас поднял свою дружину утром, ни свет, ни заря. До Келен-Коннота оставалось недалеко - просто удивительно, как это беглецов не нашли раньше. Хотя, конечно, задним умом все крепки. А искать их под боком никому и в голову не приходило. Да и последние сведения о сестре и колдуне были с противоположного края Мидды - от агэнаяров Змеиной реки.

V

В сиянии бьющего в глаза солнца показались крыши великокняжеского дворца. Всадники пошли на снижение. Слуги принимали "секущих". Кувандас, передав своего Долгокрыла прислужнику-агану, прошёл чёрным ходом во дворец. У дверей Зала Приёмов он подождал своих дружинников. Стража пропустила сына ард-дина его спутников в зал беспрепятственно, покосившись на связанных талдфаганов и людей Нардхора.