Алеф Элдер - Глазами Странника [СИ]

«Не пейте большими глотками, можете спровоцировать рвоту», — хотел сказать он, но передумал, — совет был неуместным.

Женщина не поднимала рук и шевелила только головой, исходя из чего, Дъёрхтард заключил, что она провела в неподвижном состоянии два или даже три дня.

— Вы можете говорить? — спросил он, когда пленница временно напилась.

— Да, — слабый хриплый голос.

— Здесь есть еще кто-то живой?

— Не… знаю.

— Кто вас пленил?

— Он, — она постаралась передать взглядом то, что не могла выговорить.

Дъёрхтард все понял, какая-то его часть всегда знала ответ. Он не хотел оставлять женщину, но, если выжил один человек, мог выжить и второй.

— Я скоро вернусь, — пообещал он.

Но других выживших существ обнаружить не удалось. Пещера заканчивалась еще одной ржавой решеткой и отсыревшей дверью за ней. Выломав обе преграды, Дъёрхтард оказался в грязной комнате с гниющей старинной мебелью. Отломились ножки деревянного стола, развалился под тяжестью книг высокий шкаф, на полу валялись изъеденные молью лохмотья, осколки стекла, обломки дерева, повсюду виднелись пятна жира и крови. Комната заканчивалась перекошенной старой дверью.

Дъёрхтард бросил в нее камень, чтобы обезвредить возможную ловушку. С глухим стуком тот отскочил, оставив на двери неглубокую выемку. Дверь приоткрылась. Подойдя ближе, маг толкнул ее Опорой Хромого.

В маленькой комнатке среди изгрызенных в крошку костей и стухших, смердящих ошметков мяса на грязной обомшелой кровати сидел древний старик, обеими руками держал ржавую миску и потягивал из нее какую-то отвратительную бледную жижу. Невысокий обтянутый кожей скелет, почти лысый, с длинными отдельными волосками на голове он носил ветошь из облезлых грязных шкур и человеческой кожи. Белое, прячущееся от света тело, изрезали бугристые вены, усыпали россыпи синяков и старческих пятен, отслаивалась и свисала лохмотьями дряхлая кожа. Гайдоран повернул голову, и Дъёрхтард увидел синие рваные губы, черные стертые зубы, впалые щеки, огрызок отвалившегося носа, и конечно, выпученные бескровные безумные глаза.

— Маг, — прошипел он и омерзительно улыбнулся. — Пришел в ученики проситься?

— Пришел тебя убить.

— О! — искренне удивился Гайдоран. — Зачем?

— Мне отвратительно даже говорить с тобой. Ты не человек, — червь, питающийся падалью.

— А, — старик пригубил жижу и с наслаждением посмаковал. — Люди — это скот, сегодня они есть, завтра их никто не вспомнит. Пусть служат науке, и жизнь их не будет бесполезна. Я сейчас очень слаб, — добавил он после паузы. — И нуждаюсь в помощнике. Был у меня один, приводил зверей да людей. Жаль не справился. Да хоть бульон из него недурной вышел. Приходи через неделю, я подумаю о твоем обучении.

— Я сделаю подарок не только миру, но и тебе самому. Пусть запомнят Гайдорана великим магом, а не жалким падальщиком. — Дъёрхтард вышел из комнаты.

— Убьешь немощного старика? А как же законы, суд?

— Законы придуманы для тех, у кого нет совести, она мне закон и судья.

— Наглая молодежь! — возмутился старик, отставляя в сторону миску. В этот возглас, а равно и последующее действие, он попытался вложить поучительный пафос. Однако голос его по-прежнему остался слабым и невыразительным, а трясущиеся руки в последний момент выронили миску, замарав и без того грязное тело. — Я вам покажу, — он согнулся за миской, но выносить это жалкое зрелище дольше Дъёрхтард не желал.

— Ша-ди-ит-та-ло.

Огонь разорвал старческое тело в клочья. Это был лишь огненный шар — от такого заклинания могущественному магу и умереть зазорно. Но Гайдоран умер пять веков назад, старик — лишь куча праха, крупица оставшейся силы, расходующаяся на поддержание подобия жизни.

Дъёрхтард мельком осмотрел обе комнаты. Все содержимое их — мусор и хлам. Среди раскрошившихся и разорванных книг он обнаружил три сохранившихся по виду магических свитка. К его разочарованию они обратились в пыль при первом же касании.

Женщина ждала его возвращения в том же положении, в котором маг ее оставил.

— Во…ды, — попросила она.

Пленница испытывала сильное обезвоживание, при котором все время хочется пить, и даже если кажется, что ты напился, облегчение оказывается временным, горло вновь саднит, упрямая жажда возвращается с прежней силой.

Перед выходом Дъёрхтарда поджидала новая задача. Исхудавшая женщина почти ничего не весила, но о том, чтобы пройти с ней на руках через водопад и удержаться на крутом скользком склоне, не могло быть и речи.

Маг попытался заморозить водопад, но стихия оказалась сильнее. Здесь не было корней, по которым возможно спуститься, но на краю торчал большой острый камень, и Дъёрхтард мог попытаться, обвязав его поясом, спуститься хоть немного. Но тканевый пояс едва ли мог выдержать двоих, а применив заклинание перышка, почти лишенный массы маг рисковал оказаться сметенным тяжестью вод. Дъёрхтард думал, что мог бы соорудить из выломанной обледенелой решетки навес, поддерживаемый железными балками из тех же дверей, но сильно сомневался в прочности подобной конструкции, кроме того работа заняла бы много времени и сил, вполне вероятно, в результате не оправдав себя.

Как и всегда, удалившись в дебри выбора, он остановился на самом простом решении. Держа на руках и крепко прижимая к себе женщину, он прыгнул в водопад. Сила воды развернула их в сторону, но в просвете капель он увидел землю, и этого было достаточно.

Он свалился с двух аршинов над землей, при падении подвернул одну ногу и повалился на спину, однако не выпустил из рук хрупкого груза.

Дъёрхтард легко перемещался на открытом пространстве, но оказавшись в лесу, из осторожности предпочитал передвижение на своих двоих. Кроме того, перемещая вместе с собой еще одного человека, он расходовал много сил. Колдовство несколько помогало справляться с ношей. Через два дня маг намерен был доставить женщину к Чабаклычу, где она бы продолжила поправляться. Он спал тяжелым, нездоровым сном, постоянно просыпаясь. Ему снилось осклабившееся лицо Гайдорана. Старик хохотал и все повторял: «Думаешь, убил меня?». Проснувшись, Дъёрхтард вспомнил о личах и шкатулках, в которых они прячут души. Следовало обрушить пещеру, хотя и этот шаг не гарантировал окончательной смерти Гайдорана. Мрачные думы развеяла приятная новость.

— Мне гораздо лучше, — уверяла недавняя пленница. Она стояла, опираясь о дерево, и выглядела гораздо здоровее, чем вчера — такова целебная сила Белого Ихора. — Меня зовут Айри.

— Дъёрхтард, — представился маг. Он опустил руку на пояс и нащупал кусочек коры. — Мне кажется, это адресовано вам.

Айри прочитала записку, и крупная слеза пробежала по щеке. Смахнув ее, она сказала: