Алеф Элдер - Глазами Странника [СИ]

Ноша пригибала к земле. Вараил не хотел расставаться с дарами тритонов. Без доспехов он чувствовал себя голым и не способным пережить возможную встречу с гиенами или львами. Кроме того, хотя наружная часть доспехов раскалялась, подкладка из морских губок принимала тепло и оберегала тело воина. Лишившись их, Вараил остался бы в лохмотьях, которые не смогут уберечь от перегрева, ожогов и следующей за ними смерти. В первый же день пришлось бросить подаренный тритонами меч, ибо хотя вес отдельно взятого оружия был невелик, в общей массе его амуниция составляла тяжелую ношу. Красивый меч он словно оторвал от сердца и, удаляясь, еще долго оборачивался назад, словно надеясь, что меч, быть может, за время одиночества стал легче, или в нем самом открылись новые силы. Но не только доспехи отягощали его путь, другая ноша, незримая сгибала душу и смеялась: «Куда ты идешь?», «Что ты делаешь?», «Ты никогда не достигнешь цели и никогда не мог достичь». Голос сомнения, он слышался Вараилу в шуршании песка и собственном дыхании. «Я иду», — отвечал он. Ведь это так просто — идти. Он не умеет править, не умеет вести за собой людей, но если он не сможет идти, всего лишь идти, то и ничего другого ему не суметь и подавно. Считаешь себя воином? — тогда сражайся. Твой враг может не стоять на двух ногах и не носить шкуры, но не дай себя обмануть. Ты должен знать с кем сражаешься, чтобы знать, кого победить.

Так Вараил гнал себя вперед. Он сражался с сомнением, неуверенностью, с немилосердной природой. Но когда в бою объявился разумный советник и настоятельно потребовал изменить тактику, человек внял ему. Он нашел одинокий саксаул и отдохнул в прохладной тени до заката, а подаренную тритонами разделанную рыбу повесил сушиться на ветвях. Поужинав, он возобновил путь. Вараил знал — ночи в пустынях холодные, так что спать лучше днем, а идти в темноте. Именно таким был замысел. Но уже на следующий день от него пришлось отказаться. Солнце поднималось быстро и, передвигаясь только ночью, Вараилу потребовалось бы свыше двух недель, чтобы добраться Берхаима. На второй день воды в обеих флягах не осталось. Он с тоской вспомнил те стремительно отдаляющиеся времена, когда жил среди тритонов, а воду получал прямо из моря магией щупальца синего спрута. Быстро заканчивалась и рыба. Сорок верст — не так уж далеко он отошел от берега, и соблазн вернуться в поисках помощи туземцев еще долго не оставлял его.

Так неожиданно для Вараила поиски союзников в бесконечных сражениях с тальиндами облачились целью достичь Альмира-Азор-Агадора, незаметно сменившейся целью достичь Берхаима, которую в свою очередь вытеснила цель насущная, сейчас более важная — найти воды. Будучи домоседом, знающим о путешествиях лишь из книг, иной раз он замирал, не веря безумию, в которое окунулся. Сколько он может прожить без воды в пустыне? Один, два дня — вряд ли дольше. Костяной с вкраплениями чешуек шлем укрывал голову и почти не нагревался, но лицо Вараила горело как в лихорадке. Одно время он смачивал слюной ладони и прикладывал к лицу, чтобы хоть на мгновение облегчить жар. Когда в горле пересохло настолько, что слюна больше не выделялась, он положил в рот кусочек рыбы и, посасывая, пытался обмануть организм. Рыба закончилась в конце второго дня. Холодная ночь не принесла облегчения. Губчатая подкладка доспеха недолго хранила тепло. Замерзая, Вараил просыпался, и с каждым пробуждением заснуть становилось все сложнее. Отчаявшись выспаться, еще до рассвета он продолжил путь. Весь день его клонило ко сну, однообразный пейзаж бескрайних песков утомлял глаза и усиливал это желание. Но днем не удалось найти холодного уголка. Под вечер, устав, он ворочался среди облезлых кустов, в полузабытьи пытаясь сломать и съесть колючие травы, получить из них хоть каплю воды. Его руки были изрезаны и кровоточили, и это навело Вараила на мысль. Его организм сейчас не выделял жидкостей, но ведь кровь все так же циркулировала по венам. Вараил проткнул кисть ножом и жадно припал к ране губами, высасывая густую темную кровь. Хотя бы вспомнить, что такое влага, а дальше будь что будет. Проходили часы, с ними шел и Вараил. Они искали воду вместе, но в какой-то момент время замешкалось и перестало существовать. В небесном краю золотая ладья продолжала бесконечное плавание. Вараил почти не видел светила. Все расплывалось. Горячий песок, казалось, забился в глазницы и теперь сжигает тело изнутри. Огонь наполнял небо, стекал по воздуху и зажигал землю. А было ли что-то кроме огня? Аланар — первый бог, которого стали почитать люди. Разрушительная беспощадная сила и одновременно благодатные лучи, взращивающие посевы. Он решает, кому жить, а кому умереть. Вараил смотрел ему вслед и не понимал, почему бог его предал, почему хочет убить. «На небе нет справедливости», — почему-то подумалось ему, и юноша опустил взгляд к земле. Он стоял на коленях, а прямо перед ним пробегал песчаный жук. Вараил поймал, кривясь, заставил себя пережевать, проглотить тварь и удержаться от рвоты — слишком дороги ему сейчас даже самые крохи пищи и воды.

Жар вынудил путника вернуться к первоначальному плану ночных переходов. От палящего солнца он спрятался под защиту низких гор: древние и согбенные старцы они осыпались под тяжестью лет, на их макушках плясал песок, а на теле топорщились колючки. Найдя пещеру и убедившись, что не придется делить ее со змеями или скорпионами, Вараил перегородил вход вещами, создав импровизированную баррикаду от хищников, и стал дожидаться сумерек. Большую часть остававшегося до темноты времени он слизывал влагу, собиравшуюся на внутренней поверхности стен, и даже набрал немного воды впрок. В полуденный час ни одна сила не заставила бы его покинуть пещеру. В укрытие, также ища прохлады, забрался скорпион. Совсем маленький с крошечными клешнями, но большим хвостом, по которому можно судить о количестве яда в нем. Вараил проворно схватил скорпиона за хвост, положил в рот, а жало оставил снаружи и откусил. Даже отвратительней жука, ничего столь же мерзкого на вкус ему еще не приходилось есть. Словно желе с плесенью и костями, протухший холодец, но даже не холодный.

Следующей находкой Вараила стал овощ похожий на незрелую дыню — путник съел его. Очень скоро овощ вырвался обратно и за собой вытащил остатки еще не переваренного скорпиона и что самое главное воду. Когда желудок опорожнился полностью, Вараил стал отхаркивать желудочный сок. Он счел за лучшее вернуться в пещеру и в жаре и бреду провел последующую ночь. Утром он собрал сухих трав, с помощью кремневого ножа и камня развел костер и набил живот немногими оставшимися угольками. Уголь собрал остатки пустынной дыни, или же яд покинул организм естественным путем, но в конце дня, почувствовав себя лучше, Вараил возобновил движение. Решение далось нелегко. В день недомогания к нему пробралась змея и, хотя Вараил еще не мог заставить себя есть, он ее зажарил, предварительно обезглавив, чтобы избавиться от яда, снял шкуру, а мясо взял с собой. В какой-то миг путнику показалось, он ушел настолько далеко, насколько только мог. Он должен остаться здесь, дальше ему не уйти, о чем ясно сказало отравление. Здесь есть вода, и пустынные твари приходят сюда охладиться.