Алеф Элдер - Глазами Странника [СИ]

Поборов приступ малодушия он продолжил идти. Сначала встречались только сухие кусты и тамариски, но усилия вскоре вознаградились: растения вокруг напитывались соками и зеленели, их становилось все больше, пока однажды они не привели к неприметному ущелью. По дну струился ручеек. Это было как чудо. Вне себя от счастья Вараил стремглав помчался вниз, едва не скатившись кубарем и, не раздеваясь, погрузился в спасительную воду. Он долго плескался, не решаясь оставить ручья. На счастье, тот поворачивал на запад, а значит, мог быть одним из притоков Геккона, который впадал в море Изгер, на берегу которого и располагался Берхаим. Вараил шел по течению, ловил пойменных букашек, однако ручей неожиданно обмелел и ушел в землю. Он вел к Геккону, но в противоположном направлении, о чем Вараил не знал. Соорудив дамбу, путник загнал на мелководье несколько рыбешек и уже затем поймал без труда. Прощаясь как со старым другом, он вдоволь напился, наполнил фляги, а также ларец, который, как вскоре выяснилось, не только не протекает, но и не нагревается изнутри. Более того, Вараил наполнил водой даже шлем, и нес его перевернутым, время от времени смачивая пальмовые листья, которыми теперь обвязал голову. Когда воды в нем осталось мало, он выплеснул ее на голову и водрузил шлем поверх мокрых листьев. Он подумал о том, как отреагировал бы двор и подданные при виде своего правителя в столь нелепом виде и рассмеялся. И хотя значительная часть пути до Берхаима еще оставалась не пройденной, настроение его после встречи с ручьем поднялось, страхи отступили. Для привала Вараил присмотрел группу сваленных в кучу камней, где под взором солнца запекал в песке и листьях рыбу. Ее манящий аромат, тянущийся в небо дым, потрескивание веток и танец искр ободряли, обнадеживали новыми победами и счастливым концом.

Ему снились большие белые глаза. Высоко в небе они горели ярким белым светом, что прогонял тьму и освещал мир. Земли, находящиеся к ним ближе других, вспыхивали и обращались в песок, горы под их взором закипали и разверзались лавой. Затем глаза закрылись, и воцарилась ночь. Как только это произошло, Вараил проснулся.

Солнце скрылось за горизонтом. Занятый заботами нового дня Вараил не придал значения сну и забыл его. Он быстро миновал участок пышной растительности и снова оказался наедине с пустыней. В конце дня ему удалось собрать фиников с пальмы, перекусить двумя жуками и пообедать ящерицей. Ночь выдалась теплой и не принесла неприятностей. На ее исходе у путешественника еще имелся небольшой запас воды, а на поздний ужин — змея. Так сытно он не ел со второго дня нахождения в пустыне. Успехи застили бдительность и, закончив трапезу, не закапав требухи, чтобы спрятать запаха, Вараил позволил себе вздремнуть в редкой тени акаций.

Человек не хищник. Он может есть мясо, траву и кости, он может съесть даже землю, но это не сделает из него червя. Человек может всю жизнь совершенствовать тело и да, тогда он станет немного опасней, чем дворовая собака, которая в пять раз его меньше. Другое дело, если у человека есть оружие. Его использование — нечестный прием, сталь уравнивает и слабый становится сильным. Однако открыв глаза, Вараил совершенно не чувствовал себя сильным.

Его разбудило чавканье. Тощий лев с торчащими ребрами заглатывал распотрошенные внутренности змеи. Закончив, он уставился на человека. В сумраке его глаза сверкали голодным блеском, морда приблизилась к земле, обнажились природные кинжалы-зубы.

Вараил не шевелился. Он не смотрел льву в глаза. О том, чтобы убежать от зверя не могло быть речи. Оба костяных копья лежали всего в двух шагах от него, а нож был заправлен в сапог. Но прежде чем ринуться в бой, он сделал то, что советуют охотники при встрече с диким зверем, даже самым большим и свирепым. Он подпрыгнул и, взмахнув руками, закричал так громко и звучно, словно он и не человек вовсе, а, по меньшей мере, равазар, и лев, его менее разумный потомок, не узнал могущественного предка.

Лев отпрянул. Не мешкая, Вараил бросился за копьем. Но когда пальцы обхватили древко, неизвестная сила толкнула и пригвоздила человека к земле. Вараил уснул в доспехах, но, разумеется, без шлема. Он не почувствовал боли, удар льва оставил на чешуе лишь незначительные царапины, но, когда обернулся, его лицо обдало зловонием разверстой пасти. Вараил прикрылся свободной рукой, а другой одновременно вонзил копье в тело противника. Челюсти сомкнулись и погнули многие чешуйки морского змея, но перчатка выдержала напряжение. В то же мгновение копье преломилось, и лев зарычал от боли. Ранение его только разозлило. Вараил перекатился и схватил второе копье. Он пытался защититься им и даже успел выкроить миг, чтобы вытащить нож, но зверь оказался проворней. Он выбил копье и снова подмял человека под себя. Для защиты лица Вараил попытался использовать руки и нож. Он ранил льва в лапу, но превозмогая боль, ответным ударом зверь отбросил руку добычи, а вторая лапа, скользнув по чешуе, рассекла левую часть его лица. Никаких осязаемых мыслей в голове Вараила в этот момент не было. Сознание заволок страх. А затем исчезло чувство реальности, стремления, цели, мечты, — ничего этого не существовало. Даже защищаясь, он не хотел победить, это естественное желание подавил первобытный безумный страх. Вараил пытался ранить противника в глаза или горло, но впотьмах не мог попасть, а в какой-то момент, спустя лишь несколько секунд упорной борьбы понял, — нож остался далеко в гриве льва, его не достать, а темнее стало не потому, что сгустилась ночь, но кровь залила глаза. Он изощрялся выдавить льву глаз, но не мог сосредоточиться для точного попадания. Когда лев снова попытался загрызть жертву, Вараил сжал руку в кулак, но не ударил зверя, в таком поступке не было бы смыслу, но сунул руку в пасть по самый локоть. Чешуя морского змея ранила нежное небо, язык и глотку льву. Отхаркиваясь, он внезапно отступил, развернулся и попытался скрыться. Но теперь Вараил знал, что убьет его. Убьет, а затем съест столько, сколько сможет. Он метнул копье, а когда услышал глухой стон, подобрал нож.

Взошло солнце и показало миру нового человека, которого прежде знали, как Вараила, наследника Тронгароса. Когда-то он обладал приятной внешностью, это было еще до того, как он стал есть львиную плоть. Его левую часть лица избороздили глубокие рваные раны. Бровь рассечена надвое, уху недостает куска, а щека пропорота насквозь. Раны спускаются к подбородку и касаются шеи. На макушке не хватает части скальпа, и среди когда-то прекрасных волнистых русых волос зияет розовая прогалина.

В теснине осыпавшихся гор Вараил нашел гнилую стоячую воду. Опустившись перед ней на колени, он пытался приладить волосы так, чтобы плешь не была видна. Волосы упрямо не слушались, к тому же их явно недоставало, чтобы скрыть рану. В ярости Вараил разбил водную гладь, схватил нож и обкорнал себя. Отросшие за дни странствий локоны падали в воду, а с ними уходил в прошлое никчемный принц, и принц — легкомысленный искатель приключений, уступая дорогу тому, чьего имени Вараил еще не знал.