Вадим Нестеров - В бой идут 2

— Стихотворение гуглится, — вдруг сказала Татьяна, которая последние минут пять тупила в планшет.

— Что?! — спросили все одновременно.

— Ну, четверостишие, которое нам дали, гуглится. — терпеливо повторила Татьяна. — То ли у них косяк какой-то случился, то ли просто облажались, но факт остается фактом — гуглится. Не уверена, правда, что другие команды нагуглят — у них там пара слов в каждой строчке.

— И что же там гуглится? — поинтересовался я.

— А вот, — процитировала Татьяна.

— А ну-ка, дай посмотреть, — потребовал я, цапнул планшет и долго тупил в строчки. Потом хлопнул себя по лбу и начал вбивать буквы в строчку поиска.

— Бред какой-то, — меж тем комментировал Петька. — В этом, как вы говорите, стихотворении, вообще никакого смысла нет, одно наркоманство. Не, ну а что — не так что ли? О чем там вообще говорится? Еще и рифмы никакой нет: «кровать» — «уверен я». Говорю же — наркоманы писали.

— Да нет, Петя, не наркоманы. — оторвавшись от планшета, сказал я. — Во-первых, есть более красивый вариант перевода, там с рифмами все нормально:

Во-вторых, Юй Синь, которому принадлежат эти строки — великий китайский поэт. Проблема в особенностях китайских (а так же японских и корейских) стихов. Один из наиболее популярных приемов там — так называемые «намеки на древность». Чтобы понять стихи, надо быть образованным человеком, способным «расшифровать» спрятанные в тексте цитаты. Это стихотворение отсылает к знаменитой притче древнекитайского философа Чжуанцзы.

— А что за притча? — заинтересовалась Патрик.

— Притча занятная. Однажды Чжуанцзы проснулся в отвратительном настроении. Слуги почтительно поинтересовались — что случилось, может быть, господину приснился плохой сон? Да нет, ответил Чжуанцзы, сон как раз был прекрасный, мне приснилось, что я бабочка, весело порхающая над лугом. Тогда почему вы так встревожены? — поинтересовались слуги. Очень просто — ответил Чжуанцзы, — я не знаю, что же происходит в реальности. Я спал, и мне снилось, что я бабочка, или это бабочка сейчас спит, и ей снится, что она Чжуанцзы?

Все задумались.

— Не, это точно наркоманы, — наконец вынес вердикт Петька.

— Ага, — кивнул Митрич. — Короче, совы совсем не то, чем кажутся. Я этой фразой всегда всякую подобную фигню комментирую. И, самое интересное — всегда прокатывало, она всегда к месту оказывается! Поэтому, если тебя начнут грузить всякой аурой и прочим третий глазом — сразу говори про сов! И на тебя посмотрят с уважением, зуб даю.

— А почему совы? — заинтересовался Петька.

— А я почем знаю? — удивился Митрич. — Я уже и не помню, где эту фразу подцепил [131].

— Нет, а действительно, — спросила у меня Светлана. — К чему эта подсказка, что организаторы хотели нам сказать этим намеком на притчу Чжуанцзы?

— А я почем знаю? — повторил я за Митричем и пожал плечами. — На локации узнаем.

— Во-во, — подхватил тот. — А пока пойдем поспим.

— Ква! — подтвердил незаметно подошедший Тортик, которому надоело выписывать круги вокруг беседки.

— Мбвана! — крикнул пробегавший мимо Цитамол. — А что такое наркоманство?

Без четверти полночь у телепортов, ведущих на локацию, был несусветный ажиотаж — казалось, на низком старте стояли все команды, не вылетевшие еще из турнира. Да что там команды — даже ректор приплелся посмотреть на старт второго тура. Ну, а раз пришло большое начальство, то куда деваться — чуть ли не весь преподавательский состав колледжа находился здесь же. Чуть в стороне от основной массы подхалимов я заметил Константина Сергеевича. Обладатель лошадиного лица приветливо мне кивнул. Я поздоровался в ответ, а потом, поймав пробегавшего мимо Петьку, поинтересовался:

— Слушай, а как у Константина Сергеевича фамилия?

— Овсов, а что? — заинтересовался Петька. — Он вообще нормальный мужик, только зануда страшная. А что?

— Да нет, ничего. Нечто подобное я и предполагал [132]. - туманно объяснился я.

Народу меж тем прибывало, даже из родителей кое-кто явился. Я заметил мам Ольги и Татьяны, тусовавшихся где-то в окрестностях директора, но старательно делавших вид, что они незнакомы друг с другом. Я вспомнил, как они вчера ночью, раскрасневшиеся, дуэтом орали в микрофон «Вечеринка у Децела дома, гуляет весь район, гуляет вся школа» и только головой покачал. Ладно, у них там в высшем обществе, говорят, все непросто.

Децел, который, по слухам, до сих пор по маленьким клубам иногда начитывает, несмотря на пенсионный возраст, всплыл вчера по совершенно курьезному поводу. Родители наших подопечных по пьянке заспорили об истоках русского рэпа, и в качестве древних экспертов привлекли нас. Децела в качестве отца-основателя назвала Семеновна, Светлана выставила кандидатом Игоря Корнелюка с его «Милый, мне очень грустно было…» [133]. Я не придумал ничего лучше группы «Секрет» с их посвящением вчерашним десятиклассницам «Твой папаша твердил тебе с детских лет, в жизни детка не главное — звон монет» [134]. Но всех убил Митрич, вспомнивший Софию Ротару времен московской Олимпиады с песней «Я, ты, он, она, вместе — целая страна» [135].

А вот, кстати, и он — плывет через толпу, красивый и почему-то на полметра выше, чем обычно. Ларчик открывался просто — Митрич просто стоял на панцире Тортика, обеспечивая ему нагрузку, а трудолюбивый черепах, кряхтя, целеустремленно перебирал лапами. И все бы ничего, но тщеславный Митрич, желая похвастаться редким петом, решил сделать круг по площади, но почти сразу же попался на глаза директору. Тот, едва увидев радужный панцирь, схватился за сердце.

— Извините, пожалуйста, почтенный…

— Сергей Дмитриевич, — подсказал вездесущий завуч.

— Да-с! Сергей Дмитриевич, не в службу, а в дружбу — вы бы не могли отозвать своего питомца? А то, знаете ли, слишком еще свежи в памяти не самые приятные, э-э-э… М-да!

— Да, конечно, уважаемый… э-э-э… — не отказал себе в удовольствии мстительный Митрич.

— Владимир Иванович. — бесстрастным тоном подсказал Константин Сергеевич.

— Конечно, Владимир Иванович, сейчас отзову.

А Тортик злобно посмотрел на ректора и вдруг мстительно пообещал:

— Ква ква, ква!

И исчез, отозванный.

Меж тем у телепорта начались веселые разговоры:

— Ногу убрал, я сказал.

— Да пошёл ты.