Павел Васильев - Из пыли времен (СИ)

Хлопнула дверь, и Лита выскочила на лестницу. «Наконец-то», — пронеслась в голове мысль, когда увидела поднимающегося охотника.

— Ну? — набросилась на него с расспросами. — Что ты узнал?

— Не здесь, — он оглянулся, будто кто-то и в самом деле мог укрыться в пустом коридоре. — Пойдем в комнату.

Саодир еще раз обернулся, прежде чем переступить порог и закрыть дверь. Кровать уныло скрипнула, когда он опустился на край.

— Рассказывай, — Лита застыла перед ним, нетерпение так и «плескалось» из глаз.

Адерик поднял голову, и на лице появилась печальное выражение. С одной стороны, он радовался тому, что удалось выяснить…

— Он ушел, — произнес охотник тихо. — Куда точно, знают, наверное, только Старшие магистры Ордена.

В груди у Литы все похолодело. Мир словно ушел из-под ног. Опасения начали обретать плоть, липкие пальцы сжали легкие, не позволяя вдохнуть. Она была так близка и не справилась! Казалось, даже сердце перестало биться в груди…

С другой стороны, он знал, что девочка не откажется от своей мести.

— Но он вернется, — продолжал Саодир упавшим голосом. — Хотя, возможно, и не скоро.

Тук-тук-тук. В груди Литы вновь разгоралось пламя надежды. Жизнь снова наполнялась смыслом. «Еще не конец…. - крутилось в голове. — Это еще не все!» Вздох облегчения вырвался из легких.

Саодир опустил глаза.

— Вижу, я не смогу убедить тебя отказаться от задуманного, — вымолвил он. — Что ж. Дальше решать тебе. Надеюсь, Боги будут милостивы, и сила Великого Воина тебя не оставит.

Девочка тронула охотника за плечо.

— Lever den eles [Жить без страха], - произнесла она.

— Baas om lages [Умереть в сражении], - ответил он, накрыв ее ладонь своей, но голос звучал глухо и безжизненно.

— Я приму свою судьбу, — добавила Лита, заглядывая в серые глаза. — Какой бы она ни была.

Саодир вглядывался в юное лицо, но черты девочки оставались полны решимости.

— На праздновании Высокого Солнца обязательно соберутся все магистры Ордена. Со всего Гольхеймурина. Но тебе нужно быть среди них, — Саодир замолчал, но всего на мгновение: — И Магистратура даст тебе этот шанс.

Лита коротко кивнула, поджав губы.

— Значит, поступлю в Магистратуру.

— Дитя Солнца идет ко мне.

Воин с золотым солнцем на плаще опирался на темно-бордовый гранитный жертвенник в центре древнего зала. По стенке чаши, стоящей перед ним, тонкой струйкой бежала кровь, изредка задерживаясь в засечках рун. Багряная поверхность рябила кругами, и уши воина подрагивали в такт, вслушиваясь в слова, слышные ему одному.

— Ее встретят, — кивнув невидимому собеседнику Холар. — Все идет, как и должно. Немного раньше срока, но…

Чаша забурлила, перебив Холара. В зале стало светлее: полыхнули очаги, и пламя свечей выросло; паутины трещин на стенах проступили из мрака.

Тишину пронзил скрип зубов.

— Я — единственная сила в этом Мире! — яростно прорычал Холар. — С девчонкой я как-нибудь справлюсь! А когда мне подчинится Когуар… — он выпрямился, стиснув кулаки так, что побелели костяшки, а заострившиеся ногти впились в ладони.

Багряная поверхность расходилась частыми кругами, играя отблесками пламени; свет вновь задрожал.

Ноздри Холара гневно раздулись — ему явно пришлось не по нраву то, что он слышит. Рука подняла золотую чашу за тонкую ножку, поднесла ближе к лицу.

— Решения здесь принимаю я! — прошипел он, и выплеснул кровь на алтарь.

Шаги гулом отражались от стен, когда он шел по неосвещенному коридору. А по обе стены едва виднелись темные фигуры, до горла прикрытые прямоугольными щитами. Одинаковые длинные копья возносились у правого плеча. А забрала шлемов довершали сходство, скрывая лица воинов, и делая их совершенно неотличимыми друг от друга.

И по мере продвижения Холара, из темноты появлялись все новые. Стояли неподвижно, словно высеченные из камня статуи, не издавая ни единого звука. И даже по-Звериному чуткий слух Холара, проходящего на расстоянии вытянутой руки, не мог уловить их дыхания.

Но в каждый момент воинов было двенадцать. Каждый раз, когда взору представали двое новых, тьма поглощала двоих последних, они рассеивались серым туманом.

— Хорошая иллюзия, Мокат, — усмехнулся Холар, покидая храм.

И в проеме проступила фигура тринадцатого воина. За плечами колыхался плащ цвета предрассветной хмари, полы которого плавно перетекали во мрак за спиной. А по графитово-серому нагруднику струились тонкие призрачно-серебристые нити, складываясь в огнедышащего Крылатого Змея. И создавалось впечатление, что Змей извивается по стали.

Как и у остальных двенадцати, грудь Моката не вздымалась, и легкие не наполнял, распирающий ребра воздух.

А когда Холар покинул последнюю ступень, ведущую ко входу в древний храм, силуэт воина дрогнул и распался клубами дыма.

Звук шагов Холара, стучащих по мощенной камнем улице, разносился далеко окрест в окружающей тишине. Тьма нарушалась лишь серебристыми струями света, льющегося сверху, с высоких сводов огромной каверны, выхватывая каменные стены домов — заброшенный и забытый миром город, укрытый глубоко в Призрачных горах, выглядел зловеще в своем запустении.

Но Холар двигался свободно и непринужденно.

И на протяжении всего пути тени в переулках вдоль главной улицы шевелились, то сгущаясь, то рассеиваясь: Воины Тумана не оставляли Холара, пока он не покинул Веймелард.

Четверо. Все четверо в бордовых мантиях с золотой оторочкой. Все четверо — мужчины в расцвете сил. Темно-каштановые волосы всех четверых слегка серебрятся сединой, но лица выглядят молодо. Слишком молодо. Совершенно не по возрасту, который выдают ореховые глаза. В этих глазах читается опыт и знания. Они видели многое. Видели столько, сколько никак не могли видеть обладатели этих лиц без единой морщинки.

Все четверо Старшие магистры ордена Нового Света. Каждый из них владеет Силой.

Орден составляли не только эти четверо. Помимо них имелось множество адептов и послушников, различных колдунов и чародеев. Но никто не мог сравниться с этими четырьмя. Собственно, потому они и назывались Старшими магистрами, магистрами Золотого Совета.

— Дай свою руку, девочка, — мягко произнес один.

Голос звучал легко и бодро, но, как и глаза, не мог обмануть Литу. Обладатель этого голоса давно пересек черту зрелости, в этом девочка нисколько не сомневалась.

Говоривший стоял перед Литой, остальные восседали в резных креслах, расположенных полукругом: по два с обеих сторон от ступеней, ведущих к более массивному, что своей отделкой больше напоминало трон.

«Значит, это ЕГО место», — пронеслось в голове девочки.