Павел Васильев - Из пыли времен (СИ)

Стрела адерика, нацеленная в нее, медленно опустилась. Он обернулся на «бордовых», что безвольно тряслись в седлах чуть дальше — двое еще только заваливались, но третий уже опрокинулся на круп; мечи глухо звякнули, выпав из обессиленных рук.

Жеребец охотника понуро топтался на прилесье.

Лита прекрасно знала, насколько хорошо золотоволосый обращается с луком: три стрелы между пальцами срывались с тетивы древко в древко. У воинов не было шансов. Если бы они вынудили его принять бой… прожили бы чуть дольше: маскат, притороченный сейчас к седлу, адерик тоже вез с собой не для красоты.

— Даже не поговорили, — натянуто пошутил Саодир, пожимая плечами. — Столько лет не виделись…

И в этот момент оба напряглись: топот копыт догонял со стороны Маарнака. В тишине вечернего тракта он без труда заглушил шепоты леса и плеск волн моря Датален, что накатывали на камни у подножья обрывистого берега, скрытого за рощей.

Лита бросила руку на эфес Эли, готовясь принять бой, Саодир натянул тетиву до уха, и три оголовка хищно оскалились.

Из-за поворота выскочили восемь всадников, в одном из которых девочка узнала бородача с ворот. Все восемь разом осадили коней, в руках кровавым закатом блеснула сталь. И воины замерли, переводя взгляды с одного «бордового» тела на другое.

«Похоже, еще поговорим», — мелькнуло в голове Саодира.

Но бородач широко улыбнулся.

— Garet Ingur! — воскликнул он, и, стараясь не делать резких движений, спрятал меч в ножны, и так же медленно прижал кулак к сердцу.

Слова хлестнули Литу, словно плетью — давно она не слышала их! И уж никак не ожидала услышать здесь, на Окружном тракте в чужом Мире, от каких-то Смертных! Глаза сверкнули изумрудным огнем, Эли скрипнул в ножнах…

— Dares Eanard [Славить Империю], - опередил ее мысли адерик, опуская лук; но стрелу с тетивы не снял.

Лита замерла.

— Старая Империя еще помнит тебя, адерик. — кивнул воин. — Свободный Город не забывает своих клятв.

Остальные воины молча последовали примеру бородача. Без кломарских плащей ничто в них не выдавало стражу Маарнака. Они походили на обычных наемников, или того хуже — разбойников. И лишь наметанный взгляд мог уловить умелую руку одного и того же кузнеца, ковавшего их мечи, что для наемников редкость, а среди головорезов не встречалось вовсе — их оружие во все времена оставалось разномастным.

— Мы знакомы? — Саодир всматривался в лица воинов.

— Нет. Но я знаю тебя, адерик, — в бороде сверкнули белые зубы. — Время тебя совсем не тронуло.

Страж окинул взглядом три тела за спинами Саодира и Литы — золотисто-бордовые плащи напитывались влагой, темнели в спускающемся мраке, — и глаза цвета коры дуба вернулись к девочке.

— Надеюсь, ты позволишь встать с тобой плечом к плечу? — продолжал воин.

Лита понимала, что обращается он к Саодиру, но глазами «ощупывал» каждую черту ее лица; брови девочки еще больше нахмурились.

— Боюсь, надежды ваши тщетны, — горько усмехнулся адерик, перехватив взгляд.

— Значит, надежда все-таки есть? — уточнил воин, приподняв бровь.

Лита почувствовала, как подобрался охотник; напряженно скрипнула тетива, хоть стрелы и смотрели в землю. Не больше удара сердца потребуется, чтобы вскинуть лук…

Улыбка бородача стала шире.

— Не доверяешь… Но я сказал, Свободный Город не забывает своих клятв. Мы — не враги. И будь я постарше, могли бы быть друзьями.

Они смотрели друг на друга: Саодир — пристально вглядываясь, а воин — открыто улыбаясь. И только ветер заполнял тишину: деревья тихо роптали в ожидании, и море изредка выкрикивало что-то из задних рядов.

— Уходите, — кивнул бородач. — А за «бордовых» не беспокойтесь: времена нынче неспокойные, разбойников развелось… Но когда Старой Империи понадобятся верные воины, ты знаешь, где нас искать, адерик. Спроси Марнака.

Саодир медленно отошел к жеребцу, не спуская глаз с воинов. Жеребец тряхнул сбруей, когда он запрыгнул в седло.

— И будь осторожнее, — донеслось уже в спину. — Не все, кто звал тебя другом остались верны своим клятвам.

Звезды, словно взвившийся рой мотыльков, усыпали небо, и свет серебряным блеском пробивался сквозь «черное покрывало» ночи.

Лита изредка поглядывала на адерика. Две сотни шагов он не проронил ни слова, изучая тракт, ложащийся под копыта. Но она узнала его достаточно хорошо, и терпеливо ждала, давая ему время собраться с мыслями и решить с чего начать.

— Я служил в страже принцессы Эльвены… — наконец, заговорил Саодир.

— Ты рассказывал, — вставила Лита, когда пауза затянулась.

Охотник продолжил не сразу и какое-то время с каменным лицом покачивался в седле.

— Той ночью, когда погиб король Рикар, я вывел принцессу Эльвену из Регелстеда, думал, что смогу спасти. Я клялся оберегать ее ценой собственной жизни…

— Думал?

Девочка не раз замечала на его лице «тень», когда он вспоминал те времена. Вот оказывается, что она значила, вот, что терзало его все эти годы — не исполненная клятва способна сломить даже сильную волю.

— Богам оказалась не нужна ее жизнь, — Саодир поднял глаза на сияющее адамантами черное небо. — Именно тогда я и встретил твоего отца…

Лита наблюдала, как ссутулились его плечи, как поник взгляд… Но всего на несколько мгновений — он тряхнул головой, золотистые локоны сверкнули призрачной дымкой в слабом свете всходящего над Западной Грядой Элеса.

— Но ты не об этом спрашивала? Гарет Ингур, тебя это интересует?

Саодир обернулся, и Лита кивнула. Тьма не могла скрыть любопытства девочки, блеск пробивался сквозь мрак изумрудными искрами.

— Да, — добавила она вслух.

— Он спросил меня о том же… — адерик вновь устремил взгляд вперед.

И вновь лишь звуки окружавшего леса, близкого моря и мерный цокот копыт мешали тишине сомкнуться.

— Помнишь, я рассказывал про изгнание Кровавых Богов, про Перворожденных, возжелавших власти, и про «серебряный меч, что поднялся на защиту Мира»?

— Помню, — кивнула Лита, хоть адерик и не смотрел в ее сторону.

— В легендах, воинов, носящих «серебряный меч» называют Инглагарами. Считается, что они приняли Дар Морета, чтобы противостоять Перворожденным — «черным волкам», как говорится в рукописях…

— Зверям… — пробормотала Лита еле слышно.

— Да. «Гарет Ингур» — девиз тех Инглагаров. Легенды гласят, что они заплатили жизнями за ту победу… Хотя, теперь я уже не знаю, где правда…

«У каждого своя правда», — вспомнила девочка.

— И когда принцесса Высокородных стала королевой Регелстеда, — продолжал адерик, — король Рикар согласился, что ей нужна преданная стража… Нас нарекли Инглагарами. Мы не подчинялись королю, но после рождения наследника и вступления его на трон, стали бы полноправной королевской стражей. Так, по крайней мере, видел это Рикар.