Оксана Демченко - Сын заката

Конский топот приблизился вплотную, из-за поворота парадной рысью выехали десять гвардейцев, за ними – Хосе охнул и застонал от восхищения, даже цыган одобрительно выругался – явился сам герцог, по слухам, то ли погибший, то ли украденный южанами. «Похитители» тоже не замедлили возникнуть из-за угла, восемь человек, все на взмыленных, спотыкающихся конях, статью и сбруей похожих на скакуна сына заката.

– Толпа еретиков, – мрачно буркнул Энрике, отворачиваясь от Ноттэ и на ощупь, слепо, выбирая плечо цыгана для опоры. – Мир сошел с ума… Я клялся, что не сделаю этого, пока не рухнут небеса. И мне уже кажется, что они рухнули.

– Догмы подобны старым домам, они ветшают и тогда их приходится сносить, – улыбнулся Ноттэ, кланяясь прибывшим.

Мороженое превзошло все ожидания. Даже стыд прослыть дикаркой, даже блеск драгоценностей королевы и сияние окружающего её общества знатнейших людей не смогли помещать Зоэ захапать все пять емкостей, обставить свое место за столом мисочками с медом, вареньем, свежими ягодами – и самозабвенно смешивать сладкое с холодным, знакомое с неведомым.

– С орехами не пробовала, – бормотала девочка, насыпая в серебряную чашу миндаль. – Надо добавить. Ух ты!

– Куколка, а ты быстро привыкаешь к нашему милому обществу, – улыбнулась Изабелла, жестом удаляя посторонних, то есть всех, кроме личного секретаря. – Вот разве мой шут заскучал. Ты затмила его. Искренность приятнее глазу, чем изысканная глупость. Даже очень умная.

– Это что, упрек? Я сейчас покраснею и воспитаюсь, только малины еще немножко сюда – и попробую. М-м, вкусно.

Изабелла рассмеялась, жестом подозвала секретаря и принялась разбирать почту. Обед затянулся до сумерек, угрожая скукой – приемы полезных людей, неприятных и отнюдь не дружественных, объяснения с грандами Башни, настороженными внезапным решением патора молиться в полном уединении… Если бы не странная плясунья, получившая пока что звание королевской гостьи, объяснять пришлось бы куда больше. Но Зоэ отвлекала на себя общее внимание, она была неожиданностью столь существенной и малопонятной, что многочисленные обитатели дворца и гости терялись в догадках. А королева благополучно откладывала объяснения по сложным вопросам, прикидываясь рассеянной или же уговаривая девочку исполнить танец. Зоэ облизывала ложку и соглашалась, приводя двор в окончательное замешательство… Танцевала она трижды, и всякий раз нечто короткое, но совершенно не похожее ни на пляски площади, ни на церемонные движения двора.

– А, ведь, пожалуй, нам придется воевать с Тагезой, – вздохнула королева, откладывая очередную бумагу и позволяя себе не скрывать удовольствия от сказанного. – Если не нагрянет чума…

Последние слова Изабелла пробормотала скороговоркой, оглядываясь на двери: король постарался явиться на обед с опозданием, исключающим все случайности участия в скучнейших разговорах.

– Вы изволили обременить меня ведением интриг и созданием сказочек о святом паторе, – Изабелла упрекнула мужа, усмехнулась, наблюдая полнейшее отсутствие раскаяния. – Не знаю, есть ли в мире еще один человек, способный уживаться со мной во дворце и терпеть мой безупречно мерзкий нрав.

– Я влюблен в ваш нрав, – признал король. – Вы очаровательны и будете вполне совершенны, уступив мне право показать девочке город.

– Опять игры и шалости?

– Полагаю, это одна из немногих придворных доний, к коим вы не испытываете ревности. Я отправляюсь на вечернюю прогулку с чистой совестью. Эспада! Кстати, вы не одолжите мне вашего нового любимчика, Виона?

– То есть неузнанным вы останетесь лишь потому, что никто не пожелает связываться с вашим сопровождением, – повела бровью Изабелла. – Как я иногда жалею, что женщинам не прощаются вольности, допустимые для мужчин и детей. Мне придется сидеть во дворце и даже беседовать с патором.

– Вы этого не желаете?

– Я желаю и это, и прогулку по городу, и много иного. Но получу лишь общество патора и его сладчайшую бессильную злость. Идите. Вион! Изволь проводить Зоэ и позаботиться о её безопасности.

Нэрриха заглянул в зал, кивнул и поманил Зоэ, улыбаясь и подмигивая – мол, ну их всех, знатных людей с их интригами, мы-то сами разберемся, что к чему, и погуляем на славу.

– А город большой? – шепотом уточнила Зоэ, вцепившись в руку нэрриха и прячась за его боком от короля.

Смешно и неловко: до вчерашнего дня Зоэ не приходило в голову, что король и королева, даже сам патор – обыкновенные люди, нуждающиеся в пище и сне. Что королева может плакать, что иногда её даже жаль. Что все золото мира не меняет в жизни ровно ничего, не добавляет счастья и не решает проблем – ну, разве только накапливает их…

Король ускорил шаг и оказался рядом, положил руку на плечо. Стало невозможно трудно дышать. Рука у короля была теплая и не жесткая, он старался не причинять неприятных ощущений, лишь обращал на себя внимание и мешал спрятаться второй раз, юркнув к левому боку Виона.

– Зоэ, не надо так опасаться нас, – ласково попросил он. – Зови меня Бертран, или дядюшка Тан. Видишь ли, у меня к тебе есть важное дело, вот я и затеял прогулку. Хочу попросить кое о чем.

– Меня? – Зоэ даже остановилась, потрясенная самой мыслью: у неё есть нечто, чего нет у короля, раз он – просит…

– Тебя, – серьезно подтвердил Бертран. Бережно приобнял и повел дальше, выговаривая слова совсем тихо, но внятно. – Зоэ, это не принято говорить, страна в общем-то и не знает, но у нас с Изабеллой весной должен был родиться ребенок. Было бы тебе известно, зимой именно это более всего повлияло на оттягивание начала войны с Тагезой. Бэль азартна и умна, она желала лично выехать к войскам, она очень любит походы.

– Надо же, а по виду и не сказать, – шепотом удивилась девочка.

– Она такая, – подмигнул король и погрустнел. – Только ребенок родился задолго до срока, мертвый. Это совсем дурная весть и мы её по мере сил скрыли от людей.

– Бедная королева…

– И вдруг появляешься ты, – задумчиво добавил король. – Ты взбалмошная, упрямая, вытворяешь все, что тебе вздумается, не прячешь мыслей и не боишься никого. Ты похожа нравом на матушку королевы, правда, она была, как я помню, еще и мстительна, а порой у неё приключались припадки… Так что ты даже лучше, поверь. Бэль сразу заметила сходство, она к тебе расположена и совсем не случайно называет тебя куколкой. Ты нужна ей. Хотя бы теперь, пока ей особенно тяжело.

– И что мне делать?

– Быть с ней и оставаться собой, – улыбнулся король. – Неужели так сложно выделить в душе местечко для тетушки Бэль и дядюшки Тана?

Дворцовые коридоры и залы наконец-то кончились, Зоэ миновала последние двери, вырвалась, как птичка, из духоты – на волю, в прохладу вечера, в сиреневые сумерки парка. Раскинула руки, закружилась, радуясь ветру, как родному и близкому созданию, как другу, чей голос не мог окликнуть в склепе стен, чей шепот не проникал за преграду оконных витражей.