Антон Ханыгин - Грани лучшего мира. Дилогия (СИ)

Ачек и Тормуна вернулись в район, где разместились последователи Нгахнаре, как раз вовремя. Солдаты Мертвой Руки готовились к очередной ночи сражений. Многие из них нетерпеливо проверяли и чистили оружие, латали дыры на грязно-бордовых балахонах. Одежду в полюбившихся владыке цветах они берегли больше собственных тел - сектанты не носили иной брони, считая, что если Нгахнаре призовет их к себе, то так тому и быть. Бессмысленно противиться воле смерти воплощенной.

Но некоторые смертепоклонники вели себя совсем иначе. Они бесцельно блуждали по улице, рычали и пускали слюни. Лучшие из лучших, самые верные жнецы багрово-черного владыки, отказавшиеся от остатков человечности в пользу служения своему повелителю. Они слышали только зов крови и голос Мертвой Руки. Без руководства Ачека По-Тоно они, а вслед за ними и все остальные сектанты, расползлись бы по городу в первый же день великой жатвы, и вскоре силы сопротивления раздавили бы их без особого труда, даже не объединяясь.

Смертепоклонники вылезали из полуразрушенных зданий, переулков, подвалов, мелькали на крышах домов. Безмолвная толпа окружила своего лидера. Ачек не удержался и с наслаждением глубоко вдохнул воздух, пропитанный присутствием владыки. Все-таки истина имела невероятный аромат.

- Где? - коротко спросил Рука.

- После следующего перекрестка, если свернуть налево, начнутся баррикады, - ответил голос из толпы.

- Много солдат городской стражи, арбалетчики на крышах домов, и, скорее всего, засада в особняке, - качнулся капюшон в первом ряду.

- Обильный урожай, - трепеща от предвкушения, заключил кто-то в стороне.

Значит, сопротивление выставило свои силы прямо на улице. Их легко можно обойти, но, вероятно, периметр действительно укреплен спрятанными в особняках отрядами профессионалов из Синдиката. По мере приближения к верхнему кварталу они начали встречаться намного чаще, а теперь и подавно следует ожидать удара в спину.

Ачек взглянул на смертепоклонников. Нетерпение, жажда смерти, рвение послужить своему владыке - вот что было написано в их горящих глазах и проступало сквозь получеловеческие лица, на которых одновременно застыли ярость и счастье. Мариец ухмыльнулся. Надо атаковать в лоб, иначе эти люди будут разочарованы. Сняв перчатку с омертвевшей руки, он указал иссушенной дланью в сторону противника. Это все, что от него сейчас требовалось. Хищные оскалы засверкали в ночи, и смертепоклонники, повинуясь воле владыки и приказу Мертвой Руки, молча бросились вперед, глухо хлопая полами балахонов и мантий, как стая гигантских нетопырей, вылетевших на ночную охоту.

- Эх, посмотреть бы хоть на эту красоту, раз уж поучаствовать не разрешаешь, - мечтательно протянула Тормуна. - Принцесса На-Резка может даже зарисовать ход сражения. Мелкой нравится, как ее подруга рисует. Очень красиво. Только потом она стесняется и сжигает свои картины. И чужие она тоже сжигает, их она тоже стесняется. Она вообще стеснительная, хотя иногда мне кажется, что принцесса это все выдумывает, ей лишь бы сжечь что-нибудь...

- Хорошая мысль, - задумчиво отметил Ачек.

- Что, будем жечь? - Тормуна в восторге прикусила нижнюю губу.

- Нет, найдем наблюдательный пункт и будем следить за действиями противника. В последнее время мы редко сталкивались с сопротивлением в открытом бою на улицах города, а теперь нам противостоят опытные бойцы. Хотелось бы увидеть все своими глазами, чтобы в будущем не допустить какую-нибудь фатальную ошибку.

- Тоска-а-а, - захныкала сектантка, вяло рассекая воздух кинжалом.

Почти сразу нашелся дом, с крыши которого должен был открываться замечательный обзор на место начавшейся схватки. Все двери уже были заботливо выбиты сектантами, и Ачек с Тормуной беспрепятственно поднялись на самый верх. Внезапно на краю крыши Ана заметила силуэт, который никак не мог принадлежать одному из последователей Нгахнаре хотя бы потому, что этот человек предпочел скрываться в очищенном смертепоклонниками районе. Выхватив кинжал, она бросилась на чужака, но испуганно отпрянула, когда тот повернулся и начал растворяться во мраке ночи. Но страх завладел ей не от того, что мужчина превращался в загадочный черный дым, а от ощущения, которое она некогда испытала на пути Умирающего.

Тормуна очень хорошо помнила это. Себя, совсем еще маленькую девочку, слепого мужчину, который вел ее за руку по влажным коридорам катакомб, рукоятку небольшого церемониального кинжала, торчащую из груди. И этот страх, когда она почувствовала касание смерти. Очень знакомое ощущение, которое невозможно спутать ни с чем. Присутствие багрово-черного владыки.

Тем временем мужчина, задыхаясь, упал на колени перед ней. Охвативший Тормуну трепет ослаб, и, придя в себя, она занесла кинжал, но не решилась убить странного чужака. Ану передергивала смесь чувств, и, не зная, что со всем этим делать, она оглушила его, ударив украшенной ленточками рукоятью по затылку. Тормуна посмотрела на Ачека, надеясь найти хоть какие-нибудь ответы. Но лидер сектантов и сам стоял с растерянным видом. Наконец, он нерешительно подошел и перевернул чужака, уткнувшегося лицом в черепицу.

- Ранкир... - выдохнул По-Тоно.

- Убить? - с надеждой в голосе спросила Тормуна.

Несмотря на явное присутствие Нгахнаре, ей очень хотелось избавиться от этого человека, если он вообще был человеком.

- Это мой старый друг.

- Ага, понятно, - кивнула Ана. - Так его убить?

Ачек молчал. Полгода назад он, не задумываясь, защитил бы друга, месяц назад - сохранил бы ему жизнь после недолгих раздумий, но сейчас он находился в равновесии нерешительности, старой дружбы и верности владыке.

- Это не мне решать, - сказал По-Тоно, доставая мелкую монетку. - Орел - смерть, решка - жизнь.

Всегда выпадал орел, вычеканенный венок из переплетенных лилий, роз и гвоздик. После этого убивать было очень легко, ведь становилось понятно, что такова воля Нгахнаре, и именно багрово-черный владыка направлял Мертвую Руку.

С мелодичным звоном монетка подлетела к ночному небу, на мгновение замерла в воздушном танце и устало вернулась в ладонь Ачека.

- Жизнь... - выдохнул По-Тоно, изумленно глядя на поцарапанный профиль Бахирона Мура.

Впервые владыка не пожелал смерти пленника. Ачек осторожно перевернул монету и увидел брата-близнеца алокрийского короля. Две решки - это брак чеканки или такова воля Нгахнаре?

Ранкир дернулся и застонал.

- Южный ветер веет... - в полубессознательном состоянии пробормотал Мит. - Веет пустой смертью.

И снова впал в беспамятство. Тормуна и Ачек переглянулись. Пауза затягивалась, а разумного объяснения так и не нашлось.

- Одно понятно точно, - произнес Ачек, прерывая молчание. - Мы почувствовали присутствие Нгахнаре, и Ранкир тут оказался совсем не случайно. Его слова означают нечто важное для всех нас.