Юлия Кир - Тревоги пути (СИ)

Алинэль было одновременно и страшно, и любопытно. Была какая-то отчаянная обреченность и одновременно уверенность, что все будет хорошо. Она надеялась на это. Иначе незачем жить, иначе незачем строить планы на будущее, иначе смысл этого всего?

Время шло мучительно медленно. Ей уже хотелось, чтобы все уже побыстрей началось и скорее закончилось, чтобы появилась хоть какая-то определенность.

И вот, на горизонте появилось черная полоса. Поглотив в себя редколесье, она, словно змея, вытянулась во весь горизонт. Сокращаясь всем телом, медленно, боком, она ползла им на встречу, то поднимая, то опуская свое огромное, состоящее из сегментов лентовидное тело. И вот, приблизившись, «змея» превратилась в огромную, плоскую, хищную многоножку, блестящую на солнце железным хитином доспехов и шипами копий.

Алинэль уже различала черно-золотые знамена с серым вороном в середине – знамя Истрии.

Гул подступающей армии нарастал. Трубили рога, земля дрожала и содрогалась от топота ног людей и лошадиных копыт. Все смешалось в одну нестройную, страшную какофонию.

Во главе людской конницы на сером в яблоках жеребце скакал человек. Он вынул меч и поднял его вверх. Лица его еще не разглядеть, но было понятно, что он закричал, потому что через мгновение, ветер донес нарастающий гул десятков сотен голосов.

— Копья к бою! – крикнул Тэлион.

Команда по цепочке понеслась в первые ряды. Тут же линия обороны перегруппировалась, пропуская вперед из-за спин лучников, воинов с копьями и щитами.

Первый ряд стал на колено, прикрывшись щитами и уперев копья в землю, направил их в грудь всадникам врага. Второй ряд, с более длинными копьями, нацелился в грудь лошадей, третий ряд, готовился сменить первый. Команда эхом разнеслась по рядам, громыхнули щиты, звякнула сталь.

За копейщиками находились лучники и арбалетчики. Подавальщики стрел замерли перед корзинами, готовые в любую минуту, быть полезными.

Егеря противника имели маломощные легкие луки, в отличие от дальнобойных эльфийских. Перегруппировавшись, эльфийские лучники теперь располагались в тылу, за мощной стеной щитов. Сами они могли беспрепятственно стрелять по врагу навесом, через головы товарищей.

Оставив дочь под присмотром Даэну, Тэлион спустился ниже по холму на передовую.

Он разделил линию обороны на три фаланги, в каждой из которых назначил сотниками самых лучших своих воинов.

Средней управлял Элентар, правой вызвался командовать Элфин, левой Лааринеэль.

Вражеская конница мчалась вверх по склону холма, её скорость упала, а стрелы, выпущенные эльфами, смешали ряды разя животных и людей.

По сигналу Тэлиона эльфы перерубили веревки, лежащие на земле, и вверх, прямо под копыта лошадей, вылетели острые колья, спрятанные под дерном в небольших траншеях. Это посеяло панику и суматоху в рядах неприятеля, смяв первые, доселе стройные ряды всадников. Первая линия смешалась, отступила, внеся расстройство во вторую.

В ход пошли совни (глефы) и копья. Эльфийская пехота пришла на помощь копейщикам и стрелкам.

Чуть отставшая людская пехота подоспела как раз в тот момент, когда с их конницей было покончено. Оставшихся в седле всадников, эльфы стаскивали и добивали на земле.

Алинель была заворожена страшным зрелищем. Кони ржали, люди кричали, отовсюду слышалось жужжание стрел над головой. Они словно дикие пчелы в разворошенном улье — жалили всех, кто попадался им на пути.

Алинель стояла и смотрела как одна из них, выпущенная с неприятельской стороны, летит на нее, медленно, словно увязая в воздухе. Она видела блестящий, гладкий наконечник с отраженными в нем серыми облаками, белое оперение и черную древесину стержня. Алинель понимала, что если в это мгновение не шагнет в сторону, то стрела попадет точно ей в сердце. Эльфийка видела траекторию полета и в онемении ждала удара, безвольно наблюдая как бы со стороны. Толчок в бок, вывел ее из смертельного ступора. Она упала. Несколько стрел, рассерженно шипя оперением, пролетели над ее головой, глухо уткнувшись в ствол одинокой кривой сосны.

— Ты с ума сошла? – услышала она одновременно удивленный и возмущенный вопль, где-то за спиной.

Алинэль обернулась. Позади нее, на колене, стоял Даэну, посылая стрелу за стрелой в сторону вражеской армии.

Звуки и время вновь вернулись в своем нормальном виде, словно обухом ударяя по голове, выводя из смертельного транса. Она крутанулась вбок, еще дальше от злополучного места и, натянув тетиву, отправила несколько стрел в небо.

— Прости, замешкалась, — покаянно прошептала она, виновато косясь в сторону Даэну.

Он коротко кивнул, полностью сосредотачиваясь на цели.

Внизу, ревя, словно разгневанное стадо вепрей в рубку кинулись гномы. Их секиры и топоры размётывали неприятеля мелким крошевом по сторонам. Через несколько минут, на том месте, где они дрались, остались только трупы. Рассредоточившись по периметру, гномы, сея панику и смерть, завели одну из великого множества боевых песен. Музыкой служил звон оружия и стоны противника. Это была странная, страшная, но все-таки исполненная отваги и мужества нескончаемая песнь.

Если бы Алинель спросили, слышала ли она голос битвы, то она, не задумываясь, ответила бы положительно.

Сражение продолжалось и словно исторгнутые дальним лесом, новые резервы людей все прибывали и прибывали. Они, как маленькие упрямые черные муравьи, облепившие упавшего эйлетского жука. Но вот, жук расправил крылья, и, жужжа, сбросил черную мелочь в траву.

Неудача нападения, не выбила людей из колеи, они с марша вступали в драку, напирая на свои первые ряды, заменяя уставших и убитых ратов, новым, свежим пополнением.

Неизвестно, на что рассчитывал коннетабль людей, потому как всё их войско, было беспорядочно и хаотично. Пока, они брали только численностью. Но если дело и так пойдет дальше, то резерв пёсьелюдов возможно даже не понадобиться, размышлял Тэлион. Понятно, что у армии неприятеля тоже имеются резервы и поддержка тыла, поэтому он выжидал.

Пока перевес был на стороне эльфов, во многом благодаря верно рассчитанной тактике Тэлиона. Он не спешил задействовать легкую конницу, ожидая, когда толпы людей начнут иссякать. Его воины действовали слаженно и четко, как единый организм. Каждый знал свое место и действовал по заранее оговоренному плану.

Алинель была на самой вершине холма, где расположился отряд лучников. Стрелять ее учил сначала брат, потом отец.

Ее любимый кленовый лук, длинной в трость, композитный, усиленный ножными сухожилиями и роговыми пластинами степного большерога, с изогнутыми плечами, давно пристреленный и почти являющийся продолжением её самой, пел свою грозную песню.