Андрей Рейман - Тени над Эрдеросом. Рука со шрамом (СИ)

На какое-то время Кейн потерял дар речи. Два раза он попытался что-то сказать, но не мог найти слов.

- Етицкая сила! - выдавил он, наконец. - Это ты. Но где ты был..?

Кейн не был глупцом, жил на свете давно и многое повидал. У него в голове стала выстраиваться картина из всего, что он знал и что недавно открыл.

- Теперь ясно все насчет тебя. Ты тридцать лет прятался в своем монастыре, а теперь тебе надоело, и ты решил вылезти наружу.

- Нет, мне не надоело. Просто я открыл в себе некоторую... силу. И понял, что с ее помощью я способен сделать многое. А эти благородные морферимы вызвались помочь мне в этом.

- А что это за знак у тебя? Это как-то связано с тем, что за тобой гоняются?

- Да, я в некотором роде... сверхчеловек. И я подозреваю, что им нужно мое тело как источник какой-то сверхэнергии. Возможно, невиданной силы магии или чего-то такого. Поэтому я ищу сведения о своем враге. Хочу знать чего именно ему надо, для чего и как ему помешать. А затем хочу покончить с ним, сокрушить его, чтобы он уже больше не поднялся.

- Все с вами ясно, - сказал Кейн, широко ухмыляясь, - Хочется, конечно уточнить, что ты за сверхчеловек, ну да ладно. Потом расскажешь. А история ваша мне понравилась. Сдается мне, наши желания совпадают, так почему бы нам не объединить усилия? Все. Решено, я с вами. И ни слова мне против! Вечером мы идем в город, у меня есть пара знакомых нюхачей, думаю, они нам расскажут что-нибудь. А сейчас извините, у меня еще осталась работа на сегодня.

- Мы подождем, конечно, - кивнул Йорвин.

Причин отказываться от помощи у морферимов не было. Йорвин и Зуали доверились гробовщику. Едва ли такой бурей эмоций можно зашторить скверный помысел. Даже Юрки, кажется, проникся к Кейну подобием доверия. Тем более, что им оставалось, если Йорвин, лидер их похода одобрил содействие бывшего бойца карательного отряда.

Следующие несколько часов Йорвин с морферимами провели в мастерской гробовщика. Зуали устроилась у окна и стала наблюдать за творящейся снаружи метелью. Юрки взялся поддерживать огонь в печке, время от времени подкидывая туда щепки, да поглядывая одним глазом на нового знакомого. Эйнари и Йорвин медленно попивали теплый цикорий. Рана Эйнари на удивление быстро заживала. Он уже мог держать кружку левой рукой. Но пока только держать. Двигать рукой еще было нельзя Впрочем, не только раны затягивались у него быстро. Его густая шевелюра тоже заметно выросла в длине.

Гробовщик, тем временем, делал свое дело - сколачивал гробы. Но то, как он делал это, поразило даже нецивилизованного жителя лесов. Кейн обходился без молотка. Все гвозди он забивал голыми руками. Правда, «забивал» - несколько неточное слово. Он просто собирал гробы, вставляя гвозди в дерево как свечи в торт. Во время работы Кейн чем-то дымил. Юрки не разглядел, чем, но дым был совсем не вкусный, и Юрки закрыл дверь. Тем временем, Кейн стремительно продвигал работу к концу. Когда с очередным гробом было покончено, он укладывал его рядом с другими и прикреплял к крышке бумагу, на которой было написано, для кого смастерен тот или иной ящик. Затем он брал из кипы клиентских листов новый, изучал его, а затем по изученным данным отмерял и выпиливал доски для нового гроба.

Когда пачка заказов иссякла, уже наступил вечер. Кейн вернулся в комнату отдыха, где сидели его гости и сказал:

- Все, на сегодня моя работа закончена. Пошли покорять город.

Йорвин и морферимы вышли на улицу, вслед за ними вышел Кейн и запер за собой дверь. Правда, провозился он с замком долго. То ли замок заржавел, то ли с ключом что-то стало не так, но пока Кейн запирал дверь, со стороны храма, что на другом конце кладбища подошел еще один человек.

Он бы невысок и худ. По возрасту был как Кейн, или чуть моложе. У него была длинная, до пояса, седая, аккуратно расчесанная борода. Одет он был в серо-зеленую, выцветшую от старости рясу с капюшоном. Опоясан был голубым кушаком, разукрашенным золотой вышивкой. На шее у него был темный шерстяной шарф, намотанный прямо поверх капюшона. С собой он нес пузатую сумку.

Кейн шипел и грязно ругался сквозь зубы. Пару раз даже стукнул в сердцах по двери кулаком. Священник остановился около порога и тихо засмеялся.

- Все ругаешься, Кейн,- с улыбкой сказал он.

- О! Преподобный, добрый вечер. Это все чертов замок, ёксель его шмоксель. Жравое дерьмо. Я как с бабой с ним тут трах-тибидох!

- А ты знаешь, что брань - это язык бесов?

- Выходит, мы должны быть им благодарны за несколько точных выражений, - последние два слова Кейн прорычал сквозь зубы, энергично дергая ключом в замочной скважине. «Треньк». Замок наконец-то поддался, и Кейн сумел его запереть.

- Ох, ну неужели! - воскликнул Кейн, возведя очи к небесам. - Да ну, к херам его. Завтра пойду к Селиверсту за новым.

- Твой нрав, Кейн, мне совсем не по душе, я говорил тебе...

- Говорили-говорили, мой нрав. Я помню. Только поздновато мне уже характер перекраивать. Мне жить-то осталось два понедельника.

- Ошибаешься, друг мой. Душу очистить никогда не поздно. Она бессмертна, хочешь ты в это верить или нет. Но на том свете исправиться будет куда тяжелее. А это...

Преподобный умолк, встретившись с угрюмым взглядом Юрки, за спиной которого стоял исполин Эйнари.

- Илтрис, спаси! Оборотни!

- Нет-нет, не оборотни. Это мофиримы, жители лесов. Они такие же разумные как мы с вами, и даже хамить умеют ничуть не хуже.

- Доброго вечера, - Почти одновременно кивнули брат с сестрой. Преподобный молча похлопал глазами в ответ.

- Я хочу у вас кое-что попросить, - прервал молчание Кейн.

- Да?

- Мне нужна вольная. У меня нарисовались кое-какие дела, и... мне нужно будет уехать. Не знаю, насколько.

- А не связано ли это с твоими новыми друзьями? - сощурился священник.

- В некотором роде.

- Значит, связано. Ох, Кейн, что же мне с тобой делать? Кто кроме тебя справится со смертностью этого богоспасаемого града Гвантана... Ну хорошо, так и быть. А я-то собирался вручить тебе новые заказы, - преподобный похлопал рукой по пузатой сумке.

- Увы, не могу. Сейчас у меня иная забота. Надо умудриться проникнуть в город вместе с... моими новыми друзьями.

- Не велено, говорю, - набычился стражник с пытливым глазом. - Не пушшу!

- Да ты, никак, совсем с башней рассорился! Ты же меня не первый год знаешь, Спавик. Хорош дуру гнать и давай пропускай.

- Тобе-то я знаю, и Преподобного тожа, а вот ентих зверорылов пушшать не велят. Их и не пушшу.

- Эти с нами. Други это наши старинные, не смотри, что нелюди.

- Я на то сюды и поставлен, шоб как раз енто в чужаках и высматривать. Плювать мне, ваши они, али не ваши, ток если я пушшу, с меня граф портки прилюдно сымет и поджопника выпишет. А оно мне не надыть. Вы, обои, могете входить, а енти останутся здеся, или Илтрисом клянусь...