Робин Хобб - Судьба Убийцы

Потом это закончилось, и я уснула. Только сон не принес покоя: отдаленные голоса дотягивались до меня. Даже сидя в крошечной лодке, доставляющей меня при помощи каната в Деревню через реку, я слышала голоса и ознакомилась с историей разрушенного моста, лежащего на дне.

Там, на другом берегу, остальная часть группы трудилась, исцеляя «отмеченных» Дождевыми Чащобами. Они пробыли здесь уже два месяца, и, как мне сказали, сотворили с людьми много чудес. Четыре успешные беременности начались после того, как кудесники возложили руки на животы бесплодных женщин и что-то там такое для них раскрыли. Молодой мужчина, умиравший от невозможности нормально дышать, был поднят на ноги и исцелен –недавно он отпраздновал третий день рождения своего сына. И, конечно, всеми этими счастливыми историями они были обязаны моему отцу, устроившему прибытие умельцев в эти края.

Но теперь, когда я добралась сюда, они не могли дольше оставаться. Я отдыхала в удивительной комнате, где рыбки плавали прямо в стенах и резвились над головой – от одного их вида меня замутило. Ко мне явились король Рейн и королева Малта, и на этот раз Клэнси сообщила им, что мы отбываем:

- Только чай, который я ей даю, держит ее в здравом уме и мешает ей полностью ускользнуть. Вы бы назвали это «тонуть в воспоминаниях». Если подержать ее здесь дольше, она потеряет связь с миром. Мы должны отвезти ее домой.

- Вы отправитесь через каменные колонны, как пришли? - спросила королева Малта, и они кивнули.

Любимый все еще был в образе Янтарь, которая сидела у моей постели в кресле и держала меня за руку своей рукой в перчатке. Чай и порождаемое им уныние усилили мою неприязнь к Янтарь. Ее прикосновение мне не нравилось, но оно помогало мне уцепиться за реальность. Лучше всего для этого годился Пер. Он был настолько невосприимчив к магии, что я могла прятаться у него внутри. Но когда я рассказала об этом Клэнси, она нахмурилась и сказала, что таким образом я просто вытягиваю из него силы, и для него это опасно. Поэтому Клэнси держала нас порознь.

- Этот способ путешествия слишком опасен для Пчелки, - возразила Янтарь.

Клэнси ответила, сохраняя спокойствие:

- Мастер Скилла решила, что вся группа будет путешествовать с вами и разом проведёт всех обратно в Олений замок.

- Я против, - возразила Янтарь голосом Шута, и Клэнси ответила:

- Не тебе решать, и не мне. Завтра мы уходим.

Я с облегчением глубоко вздохнула и заснула. К прочим долгим прощаниям с королем и королевой Элдерлингов я прислушаться не удосужилась. Скоро я увижу свою сестру. И Риддла.

Глава сорок пятая. Принцесса Видящих.

Серый человек поет на ветру. Он серый, как штормовые тучи, серый, как дождь сквозь оконное стекло. Он улыбается, и ветер проносится сквозь него. Его волосы и плащ рвет ветром в лохмотья и уносит прочь. Его самого уносит прочь, разметав по ветру. И остается лишь его песня.

Я проснулась с улыбкой. Это было обещанием, и хорошим обещанием. И это случится.

Дневник сновидений Пчелки Видящей.

Теперь я была королевской особой. И мне это не нравилось. Я поняла, почему отец старался оградить меня от всего этого.

Прохождение через Скилл-колонну прошло без осложнений. Ужасная процессия к колонне, бесконечные прощания, рев драконов, сопровождавших нас, превратились в бесконечную агонию. О, как натянуто я улыбалась, как вежливо благодарила всех и каждого! Я упросила допустить меня к Перу и они позволили ему быть рядом со мной. Я вцепилась в его руку с одной стороны и в Клэнси – с другой, и мы прошли сквозь колонну, как связка бусин.

Прошли, чтобы обнаружить на выходе приветствующую толпу, здесь должна была состояться еще одна процессия, а затем – пир с музыкой и танцами. Я сжимала руку Пера, пока они объявляли об этом. И только тогда, когда он сказал: «Что-то мне нехорошо…», - я осознала, что я с ним делала. И отпустила его. Риддл стоял рядом со мной. Он тут же встал между нами и положил одну руку на мое плечо, а другую – на плечо Пера. Мы оба почувствовали себя лучше.

Так много всего случилось в тот день… Я встретила свою племянницу, со всеми церемониями, при стечении народа, с реверансом перед возвышением. Она была закутана в кружева, расшитые жемчугом, и у нее было маленькое красное личико. Хоуп плакала во время церемонии представления нас друг другу. Неттл выглядела очень усталой. После этого мы должны были пить чай в комнате, заполненной чрезмерно надушенными леди в экстравагантных платьях.

Когда я сказала, что сильно устала, мне показали комнату и сказали, что она будет моей. Чудесный одежный шкаф, который Ревел сделал для меня когда-то, был здесь, с моими старыми вещами внутри. Когда Коушен вошла в комнату и присела в реверансе, я вскрикнула и разрыдалась, и могла только спрашивать ее, не причинили ли бандиты ей вреда во время нападения на Ивовый Лес, и, неужели это в самом деле она, ведь я была уверена, что захватчики не оставили ее в живых. Она тоже начала рыдать, и это продолжалось, пока женщина, которая привела меня сюда, не послала за лекарем, чтобы он дал какого-нибудь снадобья от «истерики». Я потеряла контроль над собой и приказала ей убираться вон. Коушен закрыла за ней дверь на щеколду, и мы плакали с ней, пока не выплакали все наши слезы.

Коушен рассказала, что она вполне поправилась, но я знала - это не так. Она прибыла в замок днем раньше, с намерением быть моей горничной, так как моя сестра не хотела, чтобы моя жизнь в замке Баккип сильно отличалась от прежней жизни в Ивовом Лесу. Коушен сказала, что замок огромный и полон людей, и она боится выходить из комнаты по ночам. Она задавалась вопросом, что она, простая сельская девушка, делает в таком месте?

Я ответила, что задаюсь тем же вопросом относительно себя самой. Она обняла меня так крепко, что чуть не сломала мне ребра.

Она помогла мне снять одежды Элдерлингов, а затем утомительно долго наряжала в хрустящие и шуршащие юбки, которые, по ее уверению, были сшиты по последней джамелийской моде. У меня не было вшей, и она сказала, что мне сильно повезло их не подцепить на свои волосы, спутанные в войлок, несмотря на все старания Спарк. После расчесывания на ее щетке осталось много колтунов. За этим последовало собрание в комнате и шествие в огромный зал, полный людей, и попытка съесть хоть что-нибудь за ужином, который был устроен на возвышении. Шун сидела через три кресла от меня. Она теперь звалась леди Шайн, и ее наряд был даже роскошнее, чем платья, которые она носила в Ивовом Лесу. Я подумала, так же ли она разбрасывает их по всей комнате, когда раздевается, или нет. Она взглянула на меня лишь раз и сразу отвернулась.

Я спала в большой кровати в моей новой комнате, и мне снилось как я открываю дверцу своего гардероба, а из его зеркала на меня смотрит Ревел и благодарит за носовые платки, что я ему подарила. Я проснулась в слезах, Коушен пришла ко мне и легла спать со мной на кровати. Мы держались за руки всю ночь.