Джон Толкин - Две крепости

Плохо иметь дело с таким врагом: он хитрый колдун и умеет принимать множество обликов. Говорят, он ходит тут и там под видом старика, в плаще с капюшоном, очень похожий на Гэндалфа, как вспоминают теперь многие. Его шпионы пролезают в каждую щель, а его птицы, как злое предзнаменование, постоянно висят в небе. Не знаю, чем все это кончится, но сердце подсказывает: друзья Сарумана живут не только в Исенгарде. Придете в дом короля, сами увидите. Или вы не пойдете? Я, может, зря надеюсь, что вы посланы мне на помощь в минуту сомнения и нужды?

— Пойду, как только смогу, — ответил Арагорн.

— Давайте пойдем сейчас! — попросил Эомер. — Потомок Элендила будет крепкой поддержкой сыновьям Эорла в злую минуту. На западе уже идут сражения, и боюсь, они плохо кончатся для нас. В этот северный поход я отправился без королевского разрешения, и в мое отсутствие его дом остался с малой охраной. Но три ночи назад разведчики сообщили мне, что видели отряд орков, спускающийся с восточной стены. Они сказали, что у некоторых из них были значки Сарумана. Подозреваю, случилось то, чего я больше всего боялся, — заключен союз между Ортанком и Башней Тьмы. Поэтому я погнал свой эорд, людей из моей Марки. Два дня назад мы догнали орков перед наступлением ночи у границ леса Энтвуда. Мы окружили их и вчера на рассвете дали бой. Я потерял пятнадцать своих людей и двенадцать лошадей. Увы! Орков оказалось больше, чем мы рассчитывали. К ним присоединились и те, что пришли с востока через Великую Реку. Вы легко разглядите их след немного к северу от этого места. И совсем необычные орки пришли из Леса. Здоровенные, тоже со знаком белой руки Исенгарда. Они сильнее и более злобны, чем остальные.

Тем не менее мы покончили с ними. Но поход затянулся. Надо торопиться назад. Пойдете с нами? У нас есть лишние лошади. И есть работа для вашего меча. Сгодятся и топор Гимли, и лук Леголаса, если они простят мои резкие слова, касающиеся Госпожи Леса. Я говорил так, как говорят люди моей земли, и с удовольствием узнаю о ней больше.

— Благодарю вас за ваши благородные слова, — сказал Арагорн. — Сердце мое жаждет идти с вами, но я не могу покинуть своих друзей, пока остается надежда.

— Надежды нет, — сказал Эомер. — Вы не найдете своих друзей на севере.

— Но они не остались сзади. Мы нашли ясный знак недалеко от восточной стены. По крайней мере один из них был еще жив. А между стеной и этим местом виден только главный след, если только мне не изменило мое искусство.

— Но что же могло приключиться с ними?

— Не знаю. Они могли быть убиты и сожжены вместе с орками. Но вы говорите, что это невозможно, и я вам верю. Остается предположить, что до начала битвы их утащили в лес, может быть, еще до того, как вы окружили врагов. Поклянетесь ли вы, что никто не выскользнул из ваших сетей таким образом?

— Могу поклясться, что ни один орк не сбежал после того, как мы увидели их, — заверил Эомер. — Мы достигли окраины леса раньше, и если после этого какое-либо живое существо прорвало наше окружение, то во всяком случае не орк: такое существо должно было обладать волшебными свойствами.

— Наши друзья одеты так же, как мы, — сказал Арагорн, — а вы прошли мимо нас при свете полного дня.

— Об этом я не подумал, — согласился Эомер. — Трудно быть уверенным в чем-либо среди подобных чудес. Весь мир становится необыкновенным. Эльф в компании с гномом путешествует по нашим полям. Можно говорить с Госпожой Леса и остаться в живых. И меч, сломанный еще до того, как отцы наших отцов приехали в Марку, снова возвращается к войне! Как может человек решить, что делать, в такие времена?

— Но добро и зло не изменились за минувшее время, — сказал Арагорн. — Они те же для гномов, эльфов и людей. Дело человека — различать их и в Золотом Лесу, и в собственном доме.

— Это правда, — согласился Эомер. — Я не сомневаюсь ни в вас, ни в том, чего желает мое сердце. Но не могу делать все, что хочу. Наш закон не позволяет чужеземцам свободно разъезжать по нашим полям, и только король может дать такое разрешение. Закон стал особенно строг в наши опасные дни. Я прошу вас добровольно пойти со мной, но вы не хотите. Но ведь не могу же я с сотней всадников начинать битву против троих.

— Не думаю, чтобы ваш закон говорил о таких случаях, — сказал Арагорн. — Я не совсем чужеземец. Я бывал в этой земле и раньше, и не один раз. Я ехал с войском рохирримов, хотя и под другим именем и в другой одежде. Вас я не видел: вы слишком молоды, но я разговаривал с Эомундом, вашим отцом, и с Теоденом, сыном Тенгела, и никогда в прежние дни ни один высокий военачальник этих земель не принуждал человека отказываться от поиска, подобного моему. Мой долг ясен — идти дальше. Вы должны сделать выбор, сын Эомунда. Помогите нам или по крайней мере не мешайте. Или попытайтесь следовать закону. Если вы так поступите, меньше ваших воинов вернется к королю, меньше станет участвовать в войне.

Эомер некоторое время молчал, потом заговорил:

— Мы оба должны торопиться. Каждый час уменьшает вашу надежду, а мои товарищи раздражаются из-за задержки. Мой выбор таков: можете идти. Более того, я дам вам лошадей. Прошу только об одном: когда ваш поиск закончится или окажется напрасным, верните лошадей к Энтвейду, где в Эдорасе, в Золотом зале, сидит теперь Теоден. Тогда вы докажете, что я не ошибся. Я рискую собой, может, всей жизнью в надежде на вашу честность. Не обманите меня!

— Не обманем, — заверил Арагорн.

Изумленные всадники бросали мрачные и сомнительные взгляды на чужеземцев, когда Эомер отдавал приказ передать им свободных лошадей. Но лишь Эостен осмелился говорить открыто.

— Может, это и хорошо для этого лорда из Гондора, если он говорит правду, — сказал он, — но кто слышал о том, чтобы лошадь Марки давали гному?

— Никто, — ответил Гимли. — И не беспокойтесь: никто и не услышит об этом. Уж лучше идти, чем сидеть на спине у такого большого и свирепого животного.

— Но вы должны ехать, иначе вы задержите нас, — заметил Арагорн.

— Вы можете сесть со мной, друг Гимли, — сказал Леголас. — Тогда все будет хорошо.

Арагорну дали большую темно-серую лошадь, и он сел на нее.

— Ее имя Хасуфель, — сказал Эомер. — Пусть она носит вас надежнее и приведет к большей удаче, чем Гарулва, своего бывшего хозяина.

Меньшего и более легкого, но норовистого и живого коня дали Леголасу. Звали его Арод. Леголас попросил убрать с него седло и уздечку.

— Мне они не нужны, — сказал он и легко вспрыгнул на коня.

К удивлению всадников, Арод остался спокоен и послушен, он двигался взад и вперед по первому слову всадника: таков был эльфийский обычай обращения с лошадьми. Гимли помогли сесть на лошадь за Леголасом, он изо всех сил вцепился в своего друга, но чувствовал себя не спокойнее, чем Сэм Гэмджи в лодке.