Денис Юрин - Одиннадцатый легион

– Не мели чепухи, Фламер, – вмешался рассерженный Гентар, – и не вводи парня в заблуждение. Регенерация работает только в тот период времени, пока не ликвидирована угроза, то есть когда впереди конфликт и миссия еще не выполнена. Если тебя убьют после, а до следующего ускорения «Колеса» останется более ста лет, то, возможно, ты и не воскреснешь.

– Как это «возможно», вы что, точно не знаете? – воскликнул Дарк.

Анри с Мартином вновь обменялись задумчивыми взглядами, затем заговорил Фламер:

– Понимаешь, дружище, вопрос этот не однозначен: может, воскреснешь, а может, и нет. – Старик сделал долгую паузу, борясь с нахлынувшими переживаниями. – Со мной лично такого не происходило, с Гентаром тоже, а вот с другими братьями…

– Насколько я помню, – пришел на помощь Анри некромант, – из семерых, убитых в этот период, воскресли лишь двое. Что стало с остальными – неизвестно, может быть, когда-нибудь, позже… – тихо произнес маг, по лицу которого совершено неожиданно прокатилась слеза.

– Постойте, – нахмурил брови Дарк, пытаясь собраться с мыслями, – вы что же все – братья?! Ничего себе семейка!

– Да, все морроны братья, – однозначно констатировал Фламер, – и поддерживают друг друга в трудную минуту!

– Не усложняй, а то он не поймет, – перебил Анри успокоившийся некромант, а затем вновь обратился к Дарку: – Не совсем так. Если тебя интересует, общие ли у нас с Анри родители, то нет. Мы были рождены разными людьми, в разные эпохи и в разных странах, но стали братьями, воскреснув и превратившись в похожие друг на друга инструменты коллективного разума. Наши отношения – больше, чем обычные кровные узы, единство взглядов, общее дело и прочие объединяющие людей критерии. Тебе сейчас трудно это понять, но вскоре ты прочувствуешь, что такое быть морроном.

– А почему вас, нас… – поправился Дарк, еще не успевший привыкнуть к своему новому положению, – называют «легионерами павших» или «одиннадцатым легионом»?

– Погибшие в сражении воины умирают, но энергия их мыслей питает твое тело, поддерживает его жизнь. Каков в точности механизм процесса, я не знаю. Морронами называем себя мы, обычные же люди видят только внешние проявления наших деяний, поэтому часто дают опрометчивые, несоответствующие действительности названия: «рыцари смерти», «темные легионеры», «воскрешенные сатаной». Название «одиннадцатый легион» возникло благодаря лично мне, – усмехнулся Гентар. – Недавно, лет триста назад, произошла последняя крупная битва между людьми и эльфами, в результате которой древний народ перестал существовать как единое целое, как общность, утратил коллективное сознание. Во время сражения под Дуенабью эльфы одерживали верх, и тогда я, который уже к тому времени был некромантом, оживил погибших и бросил их на врага. В армии генерала Мартууса было всего десять легионов, очевидцы же событий назвали оживших мертвецов «одиннадцатым легионом», который в действительности и одержал победу.

– Странно, а в книгах по военной истории об этом ни слова?

– Книги пишут победители, в этом случае им почему-то не хотелось вдаваться в подробности, – хитро прищурился маг, – тем более что большинство людей чтит мертвецов только до момента похорон…

Возникшая тишина давила на сознание. Дарк судорожно пытался собраться с мыслями, он знал, что должен что-то спросить, но никак не мог понять, что же именно.

– И как же мне теперь со всем этим жить? – смог наконец он подобрать хоть какие-то слова.

– Да просто, как раньше жил… – буркнул Фламер.

– Не беспокойся, в нужный момент коллективное сознание само подтолкнет тебя на правильное действие, само введет тебя в гущу событий. Посмотри, как твоя жизнь протекала до этого дня! Мы, морроны, знали, что угроза человечеству кроется в столкновении с ордами орков, в падении «Великой Стены». Коллективный разум, или можешь называть его «судьбой», «роком», привел тебя в Кодвус и смоделировал цепь событий так, что ты уже сейчас оказался в самом центре интриги. Единственное, что от тебя требуется – не противиться своему собственному «я» и не слушать ничьих советов.

– А если я, нет, мы проиграем? – задал Дарк неожиданно пришедший в голову вопрос.

– Тогда случится ужасное, – ответил Анри, – человечество может погибнуть, а если и выживет, то ты воскреснешь лет через сто и должен будешь ликвидировать последствия твоего промаха.

Братья по второму рождению переглянулись, и Мартин утвердительно кивнул головой Фламеру, давая свое согласие на ознакомление неофита с известным всем морронам печальным фактом.

– Среди морронов, – со вздохом печали произнес Фламер, – ходит легенда о Неприкаянном Конте. Еще на заре человеческой цивилизации он упустил возможность повлиять на события. Восстав вновь, Конт обнаружил, что цепочка последствий так сильно разрослась, что для исправления ошибки надо перебить половину людей. Коллективное сознание натолкнулось на хронологическое противоречие, столкновение произошло у него в голове и полностью уничтожило, подавило его собственное «я». Говорят, он до сих пор бродит где-то в горах, раздираемый на части множеством спорящих внутри него голосов. Согласись, это куда хуже, чем обычная смерть, так что слушай только самого себя и постарайся не упустить свой шанс!

Прошло два дня после встречи Дарка с некромантом, целых сорок восемь долгих часов бесплодных ожиданий под домашним арестом в конторе Дантона.

Дарк сидел у открытого окна и меланхолично наблюдал за дождем, идущим уже несколько часов и успевшим изрядно надоесть обитателям города.

Холодные капли бились о крыши домов и о булыжную мостовую, а затем, образуя ручейки и потоки, стремительно текли по улицам, оставляя на брусчатке следы пенной грязи.

Созерцание жизни природной стихии, в котором он коротал время вынужденного бездействия, явно шло на пользу. Оно не только успокоило и осушило эмоции, бушевавшие ранее в нем, но и дало возможность собраться с мыслями и разработать более-менее приемлемый план действий на ближайшие дни.

Прекрасно отдавая себе отчет, что в то время, пока он сидел здесь, в теплой, уютной комнате, и потягивал куэрто из высокого стакана, где-то там, вдалеке, происходили важные события и свершались необратимые процессы истории, Дарк был спокоен и не собирался никуда спешить. В его обостренную во время судьбоносного разговора память глубоко запали мудрые слова Гентара, что коллективный разум сам смоделирует ситуацию и бросит в нее Дарка, словно ударную, решающую силу. Пока интересы общества молчали, бывший капитан имперской гвардии, а ныне член клана морронов, Дарк Аламез решил заняться куда более мелкими, собственными делами.