Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

Стоя на коленях, я лихорадочно думала. Друстан верно сопоставил заманчивое обещание безопасного плавания и беззубое предупреждение, которое трудно было принять всерьез. Хозяин Проливов нарочно завлек нас, потому что чего-то от нас хотел. Чего? Жослен рядом со мной держал руки у рукоятей кинжалов. Квинтилий Русс стоял, расставив ноги и опустив голову, словно готовый к атаке бык. Гиацинт же слегка покачивался, будто едва удерживал равновесие.

– Почему? – задумчиво протянул Хозяин Проливов, и морские бризы вокруг нас вздохнули. Сомкнув руки за спиной, он воззрился на безбрежное море. – По-че-му. – Он снова обернулся к нам, и я увидела, что его глаза потемнели, словно грозовые тучи. – Вот уже восемьсот лет я правлю стихиями, прикованный к этой скале, не нужный ни земле, ни небу! – Он возвысил голос, и ветер заметно усилился, на горизонте заклубились тучи, а море далеко внизу так разволновалось, что до вершины донесся шум плеска волн о скалы. Вихрь взметнул волосы Хозяина Проливов в ужасающем подобии короны. – Восемь сотен лет! И ты смеешь спрашивать меня, почему?

Мы подобрались, противостоя штормовым порывам; я прикрыла лицо ладонями и в щелку между пальцами увидела, как Друстан маб Нектхана наклонился вперед, прищуривая глаза.

– Почему? – выкрикнул он. – Повелитель вод, вы держите моих людей в заложниках! Почему? Чего вы добиваетесь?

Ветер внезапно стих, Хозяин Проливов слегка улыбнулся, его глаза снова позеленели.

– Альбанец, – произнес он, четко выговаривая каждый слог, и указал на золотую печатку принца Роланда на руке Друстана. – Тебе достало смелости жить мечтой, которая меня освободит. Твоя мать видела это во сне. Лебедь и кабан. Альбанец и ангелийка, дерзкая, невозможная любовь. Но это только полдела.

Передо мной забрезжил свет истины. Эту науку преподал мне Делоне: слышать невысказанное, видеть под поверхностью суть. Я поднялась с колен и осторожно вмешалась:

– Милорд, кажется, я понимаю, о чем речь. Вы не по своей воле прикованы к этому острову. И желаете разорвать эту связь. А для этого должны быть выполнены два условия. Одно из них – союз между альбанцем и ангелийкой – уже осуществилось: Друстан и Исандра помолвлены. В чем же заключается второе условие?

– Ах. – Он приблизился ко мне и коснулся моего лица. Ощущение было такое, словно под его пальцами моя плоть превращается в воду. Я закрыла глаза и вздрогнула. – Та, кто слушает, слышит и думает. Хорошо. Ты произнесла вопрос. Найдите на него правильный ответ, и я вас отпущу. – Он отстранился от меня и провел рукой над чашей полной воды; рукав мантии приобрел оттенок бронзы.

Вода пошла рябью и успокоилась, но теперь в ней виднелось не отраженное небо, а лицо Исандры де ла Курсель, которая сидела на походном троне посреди военного лагеря и внимательно слушала кого-то невидимого. Друстан вскрикнул, Квинтилий Русс прижал ко лбу кулак.

– Найдите правильный ответ на изреченный вопрос, – повторил Хозяин Проливов и улыбнулся, его глаза побелели, как старые кости, – и тогда я помогу вам всем, чем смогу. Если же ошибетесь, вас поглотит пучина. – Он указал на запад, где уже опускалось в море красное закатное солнце. – Даю вам одну ночь. Целую ночь. На утренней заре вы ответите верно или умрете.

Гилдас отвел нас в башню, высившуюся на утесе чуть пониже. Мы спустились по очередной лестнице с широкими мраморными ступенями на задах храма, а потом прошли по мощеной тропинке.

Шагали молча, погруженные в свои мысли. Под ноги стлались наши длинные тени, черные в закатном солнце, которое охватило башню словно пламенем, золотя серые стены и искристо всверкивая в стеклышках витражных окон. Только верхнюю часть башни украшали витражи, ниже остекление было самым обыкновенным.

Перед нами предстало редкостно красивое зрелище; если бы моя способность удивляться не была притуплена, я бы, наверное, поразилась. В прихожей нас ожидали слуги – несколько мужчин и женщин в невзрачной домотканой одежде.

– Ваших матросов устроили с удобством, лошадей поставили в конюшню, всем им будет покойно, – уведомил Гилдас, и сдержанная заботливость его слов показалась мне вполне искренней. – И вам самим здесь никто ущерба не нанесет. Милости просим, пока не отчалите, погостевать у Хозяина. Мы уж расстараемся, приготовим вам воду горячую для омовения и сряду сухую, вино да ужин.

– А что с остальными, кто остался в море? – спросил Друстан, когда я перевела ему слова служителя. – Этот… жрец им тоже обещает оказать гостеприимство?

Я повторила вопрос на ангелийском.

Гилдас поклонился, его серая мантия взметнулась, но в отличие от хозяйской так и осталась серой.

– Первая Сестра вон в той стороне, – он указал на юг. – Лигах в трех отсюда. У Сестры вдосталь скота, птицы да сидра, море вынесло ваших людей как раз на ее берега. Не оплошайте здесь, и для них все хорошо обойдется. Ручаюсь головой, коли вам нужно ручательство.

Друстан удовлетворился этим обещанием, как и Квинтилий Русс, чьи матросы остались в море вместе с круитами.

– Хозяин Проливов составит нам компанию за ужином? – спросила я Гилдаса.

Он покачал головой.

– Нет, миледи. Вам придется довольствоваться компанией друг друга.

– Господин явно выделяет вас из прочих слуг. – Я указала на его мантию, разительно отличающуюся от простецкой одежды терпеливо поджидающих нас людей. – Так вы его жрец?

Гилдас поколебался, прежде чем ответить:

– Пожалуй, так и есть, лишь нам с Тилианом доверено наполнять бронзовую чашу морской водой – на рассвете да на закате. А иногда, буде приключится такая нужда, мы ведем речи от лица Владыки. Да, нам и впрямь даровано право служить ему особо. Но все равно, будучи уроженцами Трех Сестер, мы не имеем силы снять проклятие.

Я вспомнила бронзовую чашу на треноге, мелкую, но широкую. Значит, дважды в день жрецы должны спускаться по бесчисленным ступенькам к морю и возвращаться на вершину со свежей водой, а сегодня из-за нас им пришлось проделать этот путь трижды. Неудивительно, что они при этом даже не запыхались.

– То есть уроженец островов не может разорвать узы, привязывающие Хозяина Проливов к этому месту?

Помолчав, Гилдас едва заметно кивнул.

– Верно. Так вы извольте принять наше гостеприимство?

– Да, – улыбнулась я, не видя смысла отказываться, и добавила: – Спасибо, – поскольку Гилдас вольно или невольно дал мне ключ к разгадке.

Он-то наверняка услышал в моем «спасибо» лишь благодарность за гостеприимство, как я и рассчитывала.

Значит, вот оно в чем дело.

Не знаю, куда отвели остальных, а меня по винтовой лестнице проводили в роскошную спальню. За мной ухаживали трое служанок: совсем молоденькая и две постарше, тихие и скромные. Не думаю, что служить Хозяину Проливов так уж весело.