Светлана Овчинникова - Шептунья

Но может, всё же не заметят? — промелькнула в сознании надежда, но была отвергнута, стоило мне только подумать о прыжке с балкона и лице наёмника, когда тот обнаружит пропажу. В дверь негромко постучались и вариант с бегством был отброшен окончательно. — Ну что ж, встретим своё заточение как и полагается леди, — гордо вскинула я подбородок и приняла самый важный и уверенный вид на который была способна. — Входите!

К моему внешнему виду, почти вопреки желанию, подошли с особой тщательностью. В результате через пол часа в зеркале я видела не ту замухрышку, что последние дни только и делала, что убегала ото всех без должной возможности выглядеть достойно, а стройную красавицу с аккуратно уложенными волосами, преобразившемся лицом в пышном, роскошном платье.

Что за дела? — думала я, оглядывая себя с недоумением. — Насильно загнали в гости, насильно переодели и всё зачем? Для чего такое пристальное внимание? И где это вообще видано, чтобы гостей переодевали?

Моему замешательству просто не было предела. Вопросам и подавно. Но хозяин ждал меня, как и его исполнительный телохранитель.

— Теперь другое дело, — с колючим взглядом встретил меня эльф и почти тут же пригласил следовать за собой.

Безмолвно я пошла чуть позади, не успевая за решительно шагающим куда-то вглубь светлого здания мужчиной.

Меня раздражало его поведение, однако куда больше меня волновали мысли о будущем и возможный диалог с Маули. Я твёрдо была намерена сделать всё возможное для его молчания о моей поимке. Страх от раскрытия моего местоположения заставлял нервничать и против воли в голове возникали картинки с весьма пугающими последствиями.

Что, если Гальтес Маули уже оповестил обо мне вампира? А что если он уже в его имении? Или отец? — Меня передёрнуло. — Ох, Синдия, надеюсь ты предприняла все способы для их смирения…

Без единого слова перед эльфом и мной раскрыли двери в небольшой зал для приёма, и мы прошли внутрь. Двери закрыли, наёмник не останавливаясь направился к сидящему к нам спиной нанимателю. Правда, стоило эльфу подойти к нему, как торговец резко вскочил с места и обернулся ко мне. Его нетерпение, сияющие глаза, расплывшаяся по всему лицу улыбка и напряженный вид вызвали во мне настоящий приступ паники и ужаса. Я будто смотрела на саму себя в тот злополучный вечер, когда дотронулась до ладони вампира под действием любовного зелья. И понимание этого шокировало меня до такой степени, что я только и могла, что неопределённо хмурить лицо и неопределённо дергать руками.

Что… что за балаган?! Неужели… неужели он тогда действительно выпил тот несчастный бокал?!

— Моя прекрасная Корнелия! — бросился он ко мне нетерпеливо. — Я так долго ждал вас! Так невозможно долго искал! — воодушевлённо взвывал Гальтес Маули, стремительно несясь ко мне. Я же, вопреки его настрою, только попятилась назад, чтобы очень скоро уткнуться в запертые двери. Для убежденности я даже несколько раз дернула их, но выхода не было. — Ах, госпожа Вернет! — страстно выдохнул торговец, трясущимися руками потянувшись ко мне.

Я сильнее вжалась в резные створки.

— Господин Маули! — вырвалось у меня нервно. — Прошу вас, давайте обсудим всё сидя. Я так устала с дороги, — попыталась я отстранится от его любовных желаний, совсем не по приличиям выставляя руки на все его попытки соприкосновения. — Вы же не хотите, чтобы я упала без чувств прямо у порога? — взывала я к остаткам разума влюблённого и тот вроде как что-то даже понимал.

— Да-да, разумеется, прекрасная госпожа, — закивал он головой очень любезно подставляя мне руку для передвижения меня болезненной.

Мне не хотелось ни касаться его, не заставлять переживать обо мне ещё больше. С высохшими от нервного потрясения губами я положила свою ладонь на его локоть и зашагала, переставляя одеревеневшие ноги. Всё происходящее казалось мне невероятно нереальным.

— У вас, наверное, последние дни были очень сложными, — говорил Гальтес, с таким переживанием и внимательностью глядя на меня, что становилось неловко вдвойне. — Слышал, говорят о том, что вы сбежали. — Его взгляд стал ещё пристальнее, и я занервничала куда сильнее. — Говорят, двум дочерям Вернетов было сделано предложение известным нам господином Кельном, — как бы на что-то намекая продолжал он, ведя меня к бардовому, кожаному дивану. — И вы соревнуетесь за его внимание. Своим побегом вы хотели заинтересовать его, госпожа? Хотели доказать, что ради него готовы на все трудности жизни? — Я боялась сказать хоть что-нибудь не то, и промолчала, садясь. Торговец сел тут же. — Он заметил вас.

Я судорожно сглотнула.

Мамочки! Он что, угрожает мне?

— Говорят, господин Кельн желает видеть вас, — продолжал Маули, не отрывая от меня серо-голубых глаз. Я же всеми силами пыталась держать себя в руках и дышать размеренно, не выказывая своих переживаний. — Вы, должно быть, ещё не получали этих известий и потому не вернулись?

Меня мелко затрясло. Немного судорожно дернув ладонью, освободилась от хватки вдруг вспыхнувшего любовью торговца и мысленно воззвала к Богу.

— А вы, стало быть, помогаете донести эту новость?

Светловолосый мужчина ненадолго замер, будто обдумывая какую именно версию озвучить. Потом его глаза снова затопила волна любви, и он порывисто схватил мои ладони в свои.

— А вы хотите, чтобы я передал ему?

Его вопрос застал меня врасплох.

— А вы можете не говорить?

Мужчина заулыбался.

— Я искал вас вовсе не для него, — откровенно сознался он, робко улыбаясь. — После нашей последней встречи я не могу выкинуть вас из головы, как бы не старался. Я понял, что влюбился в вас, стоило только потерять вас из виду. Я надеялся, — он запнулся и с огорчением опустил взгляд, — надеялся, что, может быть, вы не столь сильно жаждете стать невестой господина Кельна… Может быть, вы сбежали, чтобы спрятаться от него? — Он резко поднял голову, и я едва не подавилась воздухом. — Прошу, умоляю, скажите, что это так и я помогу вам. Помогу всем, чем смогу! Ведь я действительно люблю вас, как не сможет любить ни один вампир и ни одно живое существо. Вы всё для меня! И я готов на всё ради вас. Прошу, скажите, что предложение Кельна не интересно вам.

Невольно уголок губ съехал в сторону.

Признать Сентьона не подходящим и остаться под защитой? Остаться с тем, кто и сам не прочь завладеть моей рукой и сердцем? Отказаться от одного, чтобы открыть дорогу другому, столь же нежеланному? Кто опаснее: заинтересовавшийся во мне вампир и глава всех кровососущих или переменчивый торговец, пылающий неестественной и жгучей любовью?

Язык, словно онемевший, безучастно лежал во рту и я не могла заставить его пошевелиться.