Ксюша Ангел - Я - хищная. Ваниль и карамель

Вниз я спустилась полная решимости. Такси вызвала еще в детской и собиралась дождаться на улице. Скади снова собрались в гостиной. Пили кофе. Смеялись. Улыбались тепло. Только Юлиана зыркнула на меня как-то осуждающе и тут же отвела взгляд.

Зато Даша была на удивление радушна. Встретила у основания лестницы, лукаво подмигнула.

— Вижу, тебе понравился подарок. — И на брошь кивнула. Я опешила. Она откуда знает вообще? Если только… Впрочем, теперь я знаю, что подарок имел совершенно другой смысл, так что помощь Даши в усмирении меня вполне оправдана.

— Понравился, — кивнула я. — Благодаря ему, я многое поняла.

— Я рада, — совершенно искренне сказала она.

Еще бы ей не радоваться! Даша столько пыталась развести меня с Эриком, и тут он сам меня бросил. Если бы я хоть немного могла разделить ее ликование…

Самое сложное — сделать первый шаг. Особенно трудно, когда при этом еще и туфли жмут, и тебе кажется, что выглядишь ты нелепо в одежде, не соответствующей твоему стилю. После разговора в кабинете на душе остался осадок из разочарования и горечи.

Эрик с Робертом стояли неподалеку и о чем-то тихо общались. Эрик скользнул по мне ничего не выражающим взглядом и отвернулся. Я решила следовать его же сценарию и не портить игру. Подошла. Попыталась сохранить непроницаемое выражение, словно мне и дела нет — ни до подарка, ни до разговора в кабинете. Забыли. Проехали. Хватит страдать.

— Уже уезжаешь? — Роб уловил мое настроение стразу. Нахмурился, и на лице отразилось беспокойство. Не за меня — за нас с Эриком. Наверное, он еще не понимает, что никаких нас больше нет…

— Прослежу, чтобы твоя невеста вещи собрала, — пошутила я и нервно улыбнулась. На Эрика взглянуть было страшно, хотя разум понимал: ему все равно, куда я еду и зачем. Лишь бы цела осталась.

Роб кивнул и опустил глаза, а я все же нашла в себе силы повернуться к Эрику.

— Я вызвала такси. В целях безопасности можешь проверить водителя. Думаю, у атли достаточно безопасно ночью.

— Хорошо, — бесстрастно ответил Эрик и взял меня под локоть. — Я провожу.

На улице разошелся ветер. Буянил, срывал оставшиеся листья с деревьев, холодил пылающие щеки. Зато дышать стало легче, хотя я жутко замерзла и безбожно дрожала, кутаясь в тоненькую курточку.

Такси уже подъехало и ждало меня у входа, отсвечивая желтыми боками. Эрик остановился почему-то на крыльце, облокотился о перила и загадочно посмотрел вдаль. Проверять таксиста не спешил, и я чувствовала себя глупо, дрожа от холода и не зная, что дальше делать. Поэтому напомнила о себе легким покашливанием.

— Он просил тебя приехать? — не поворачивая головы, спросил Эрик будничным голосом, словно уточнял мелкие и несущественные детали. Просто чтобы быть в курсе. Для полной картины.

— Он? — переспросила я, хотя прекрасно поняла, о ком речь.

— Влад.

— Я еду к Глебу, если тебе так интересно. Друзья иногда нуждаются в поддержке, особенно когда расстроены.

— И что же его так расстроило? — все так же безразлично спросил он, что вызвало во мне дикое желание устроить истерику.

Я на грани. Вокруг бушует природа, и внутри у меня все бушует — от несправедливости, собственной глупости, нежелания принимать реальность…

— Ложь, — выдыхаю шипящее. — Мы оба ненавидим ложь.

Эрик развернулся, посмотрел на меня холодно.

Чужой. А был ли когда-нибудь моим? Хоть на миг? И оттого, что я не знаю ответа на этот вопрос, обида становится еще сильнее. Царапается и жалит, словно злое насекомое.

— Ты сказала это специально?

— Да, — бросаю ему в лицо, почти уже не прячась, не скрывая эмоций. Их не удержать — они рвутся изнутри, ломая ребра, прорывая ткани. — Я все говорю специально. И делаю все, чтобы тебя позлить. Чтобы…

Я замолчала, потому что он вдруг оказался рядом. Близко. Невероятно высокий — даже в туфлях нужно голову запрокидывать, чтобы в глаза смотреть. Впрочем, мне не надо — Эрик справляется с этим сам. На щеке его ладонь, горячая, большая, от нее ползет тепло, обволакивает, дурманит. Он весь теплый, большой. И больше не холодно… Даже ветер, кажется, стих.

— Помолчи, — шепчет Эрик ласково, и дыхание его скользит по щеке, путается в волосах. Он шумно дышит. Или это я? — Просто… помолчи немного.

Молчу. Сложно говорить, когда тебя целуют. Становлюсь на цыпочки, насколько это вообще возможно на каблуках, обнимаю за шею. Крепко. Запускаю руки в волосы, стягиваю резинку, и они каскадом рассыпаются по плечам.

Радуюсь. Злюсь. Захлебываюсь восторгом.

Мира нет. Нет холодного сентябрьского ветра, каменных стен за спиной, массивных деревянных перил. Даже пол под нами будто исчез, а мы парим где-то в невесомости.

Мира нет. Неба нет. Нет таксиста в желтой с шашечками машине. Полуголых деревьев, склонившихся в поклоне старинному особняку. Низких туч, брызгающих дождем.

Только мы.

Горячие губы. Руки Эрика- одна у меня на затылке, вторая на талии. Его велюровый свитер приятно щекочет ладони. За спиной — внезапно — твердая поверхность колонны. Она ледяная, но Эрик горячий, и мне не холодно.

— Подожди минуту, — шепчет он на ухо, и я автоматически киваю. Дыхание сбивается. Кажется, я совсем разучилась дышать…

А через минуту Эрик вернулся, как ни в чем не бывало, с лукавой улыбкой на лице. Таксист медленно вырулил и скрылся за воротами.

А ко мне возвращалось сознание — медленно, вместе с ознобом, который теперь ощущался явно, и я посильнее запахнула полы короткой куртки. И обида вернулась, несмотря на то, что он вот стоит, улыбается, и вроде бы все, как я хотела и ждала…

Нет, не все! Так не поступают. Нельзя сначала оттолкнуть, затем позвать снова и ждать, что все будет, как раньше. Что забудется безразличие и цинизм, с которыми он прогнал меня.

Я нахмурилась и сложила руки на груди.

— Зачем ты это сделал?

— Поцеловал тебя или отправил таксиста? — иронично поинтересовался Эрик, а затем он примирительно улыбнулся. Той самой светлой улыбкой. От которой возвращается тепло. И пошутил: — Он мне не понравился.

— Так себе отговорка, — съязвила я.

— Такси будет ехать не меньше получаса, я могу доставить тебя в секунду. Подари мне полчаса.

Он снова шагнул ко мне. Изменившийся Эрик. Ласковый Эрик с виноватой улыбкой.

— Замерзла? — спросил, обнимая. Я невольно закрыла глаза, вдохнула его запах — карамель, кедр и пачули. Сладкий и терпкий, сильный. Так бы и обнимала всю ночь, и плевать, что ноги болят.

Но обнимать нельзя — обида все еще душит, и я уперлась ему в грудь руками, чисто из упрямства. Эрик, похоже, даже не заметил. Шепнул лишь:

— Вдохни поглубже. — А через миг мы уже были у него в квартире.

Синее на синем. И из окна темно-синим смотрит осенняя ночь. Ветер стучит в окно голыми ветвями. Комната и Эрик в ней подавляют. Полумрак или скорее полусвет, льющийся из светильников над кроватью. И сама кровать — именно здесь Гектор заставил меня выпить его. Именно здесь Эрик впервые стал другим. Здесь у меня меньше шансов сохранить остатки самообладания, внутри собираются в стаю последние крупицы злости.