Джон Толкин - Неоконченные предания Нуменора и Средиземья

Это обсуждение слова olos, olor явно связано с тем местом в «Валаквенте» («Сильмариллион», стр. 18–19), где говорится, что в Валиноре Олорин обитал в Лориэне, и что

…хотя он любил эльфов, он бродил меж них незримым или приняв облик одного из них, и они не знали, откуда приходят дивные видения или мудрые мысли, что он вкладывал в их сердца.

В более раннем варианте этого отрывка говорится, что Олорин был «советником Ирмо», и что в сердцах тех, кто прислушивался к нему, пробуждались мысли о «прекрасных творениях, которых пока что не существовало, но которые можно было сотворить, дабы украсить Арду».

Существует длинное примечание, поясняющее тот отрывок из «Двух твердынь», где Фарамир в Хеннет-Аннуне повторяет слова Гэндальфа:

В разных странах меня зовут разными именами. Среди эльфов я Митрандир, среди гномов – Тхаркун; Олорином звался я во дни моей юности на Западе, что ныне забыт [320]; на Юге я Инканус, на Севере – Гэндальф; а на Восток я не хожу.

Это примечание написано до появления второго издания ВК, вышедшего в 1966 г., и гласит следующее:

Время появления Гэндальфа неизвестно. Он пришел из-за Моря, видимо, в то же самое время, когда были замечены первые признаки нового возрождения «Тени» – появление и распространение злых тварей. Но Гэндальф редко упоминается в каких-либо анналах или хрониках, относящихся ко второму тысячелетию Третьей эпохи. Вероятно, он долго странствовал (в разных обличьях), не вмешиваясь в происходящие события, а лишь изучая сердца эльфов и людей, которые некогда противостояли Саурону, и на которых можно было надеяться в грядущей борьбе с ним. Сохранилось его собственное утверждение (или вариант такового – но, в любом случае, оно было понятно не до конца), гласящее, что в юности, на Западе, он звался Олорином, но эльфы прозвали его Митрандиром (Серым Скитальцем), гномы – Тхаркуном (говорят, что это означает «человек с посохом»), на Юге – Инканусом, на Севере – Гэндальфом, а на Восток, по его словам, он не ходил.

Под Западом здесь явно понимается Дальний, Заокраинный Запад, а не часть Средиземья; имя Олорин – из Высокого эльфийского наречия. «Север» – это, по-видимому, северо-запад Средиземья, где большая часть обитателей или говорящих народов были и остались свободными от влияния Моргота и Саурона. Жители этих земель должны были сильнее всего сопротивляться злу, оставшемуся от Врага, или его слуге, Саурону, буде он вновь объявится. Границы этого края, естественно, довольно неопределенны; его восточной границей условно считается река Карнен до ее впадения в Кельдуин (река Бегущая), и далее до моря Нурнен, и оттуда на юг, до древних границ южного Гондора (изначально в него входил и Мордор: Саурон занял его, несмотря на то, что этот край находился за пределами его изначальных владений «на Востоке», ибо задумал превратить Мордор в угрозу для Запада и нуменорцев). Таким образом, в понятие «Север» входит весьма большая территория – от залива Льюн на западе примерно до Нурнена на востоке, и от Карн-Дума на севере до южной границы древнего Гондора с Ближним Харадом. Восточнее Нурнена Гэндальф никогда не заходил.

В этом отрывке содержится единственное уцелевшее свидетельство о том, что Гэндальф путешествовал и дальше на юг. Арагорн утверждал, что бывал «в дальних краях Руна и Харада, где светят незнакомые звезды» («Братство Кольца», II, 2) [321]. Но нет оснований предполагать, что Гэндальф тоже забредал столь далеко. Действие всех этих легенд происходит на Севере – поскольку мы принимаем как исторический факт, что борьба против Моргота и его слуг велась в основном на севере, и в первую очередь на северо-западе Средиземья, ибо эльфы, а впоследствии и люди, бежавшие от Моргота, неизменно стремились на запад, в сторону Благословенного Королевства, – а точнее, на северо-запад, потому что именно там берега Средиземья были ближе всего к Аману. Таким образом, термин «Харад» – «Юг» – весьма расплывчат, и хотя до падения нуменорцы исследовали берега Средиземья, заплывая далеко на юг, их поселения, расположенные южнее Умбара, либо растворились среди местных жителей, либо, будучи основаны теми нуменорцами, что еще в Нуменоре были совращены Сауроном, превратились в часть владений Саурона и сделались враждебными. Но что касается тех южных земель, что граничили с Гондором (гондорцы называли их просто Харадом, «Югом», Ближним или Дальним), то, с одной стороны, там было больше вероятности организовать «Сопротивление», а с другой – именно там наиболее активно действовал Саурон в Третью эпоху, поскольку эти земли были для него источником людской силы, которую весьма удобно было использовать против Гондора. Поэтому Гэндальф вполне мог побывать там в ранние дни своих трудов.

Но главным для него всегда оставался «Север» и, прежде всего, его северо-западная часть: Линдон, Эриадор и Долины Андуина. Его главными союзниками были Эльронд и северные дунедайн (Следопыты). Гэндальф выделялся также своей любовью и интересом к «полуросликам» – его мудрое сердце предчувствовало, что в свое время им предстоит сыграть важную роль, и в то же время он прозревал их скрытые достоинства. Гондор привлекал его внимание меньше – по той самой причине, по которой он особенно интересовал Сарумана: это было сосредоточение знания и власти. Правители Гондора в силу своего происхождения и в силу всех местных традиций были непримиримыми противниками Саурона, – по крайней мере, с государственной точки зрения: их королевство возникло как вызов Саурону, и могло существовать лишь постольку, поскольку имело возможность противостоять ему силой оружия. Гэндальф не имел особой возможности направлять гордых гондорских правителей или наставлять их, и лишь во времена упадка их могущества, когда мужество и стойкость в отстаивании дела, казавшегося безнадежным, облагородили владык Гондора, Гэндальф начал всерьез заботиться о них.

Имя «Инканус», очевидно, «иностранное» – то есть не из Всеобщего наречия, и не из эльфийских языков (синдарина или квеньи), и не из сохранившихся языков людей Севера. В примечаниях к «Книге тана» сказано, что это приспособленная к квенье форма слова, на харадском языке означающего просто «северный шпион» (Inkā – nūs) [322].

Слово «Гэндальф» – это замена, введенная в английский текст на основании того же принципа, что хоббитские и гномьи имена. На самом деле это древненорвежское слово (в «Прорицании вельвы» это имя одного из карликов) [323]. Я использовал его, поскольку в нем, по всей видимости, содержится слово gandr, посох, жезл, в особенности «магический», и потому можно предположить, что оно означает «эльфийское существо с (волшебным) посохом». Гэндальф не был эльфом, но люди могли ассоциировать его с эльфами, зная о его союзе и дружбе с этим народом. Поскольку он говорит, что этим именем его называют «на Севере» в целом, слово «Гэндальф», видимо, заменяет собой слово из вестрона, состоящее из корней, которые произошли не из эльфийских языков.