Таис Сотер - Птица в клетке (СИ)

- А чем же, милая доктор? - император тяжело откинулся назад в кресле. Эта Кронберг слишком далеко зашла. Ни один из его людей не осмелился бы говорить так неуважительно с правителем.

- Вы избегаете всё, что связано со способностями вашего сына, как будто не хотите признавать их. Но если вы закроете на его дар глаза - от этого он не перестанет существовать. Как и ваш сын. Эрика... Эрика сказала мне в нашу последнюю встречу, что Замир хотел бы стать настоящим сыном своему отцу. Мальчик хочет видеть вас, а не просто смотреть на своего отца с экрана головида. И... я знаю, что вы скажете. Что это опасно. Что вы опасны для эсперов. Но ведь Эрика не боится вас, Великий Тай.

- А Замир боится.

Алана покачала головой.

- Это не так. Встретьтесь со своим сыном. Поговорите с ним, узнайте. И расскажите про Эрику. Он захочет помочь ей, я уверена. И не простит вам, если вы не дадите ему такую возможность. И...

Доктор остановилась глотнуть воздуха, и только тогда поняла, кому и что она сейчас сказала.

- Я пойду? - сдавленным голосом спросила она, с опаской глядя на ничуть не изменившегося в лице императора.

- Идите.

'Неужели это действительно правда? И я просто недооцениваю своего сына?'

Ответа у Ядгара не было, лишь только понимание, как мало он на самом деле понимает эсперов. Нет. Не эсперов. Своего сына и свою женщину. И более того, подсознательно стремился разорвать их связь, как будто бы ревнуя Эрику к своему же ребёнку, чувствуя себя порой третьим лишним. Мог ли он на самом деле быть рядом со своим сыном, не причиняя ему вред? Мог ли он находиться рядом с Эрикой, не мучая её? Или ему вечно придётся оставаться наблюдателем?

Вызвав Хайдена, своего второго секретаря, Альге приказал готовить аэрокар во дворец.

Наверное, стоило действительно взглянуть своему страху в глаза. Ядгар должен был лично убедиться, что его сын способен стать настоящим наследником императорского престола, или же принять решение о лишении Замира всех прав наследования.

И возможно, попросить помощи для Эрики, раз уж он сам оказался так бесполезен.

...

Падение нельзя было остановить. Падение нельзя было замедлить. Я неотвратимо приближалась к своей смерти. И в то же время я уже умирала, там, внизу, вновь и вновь переживая яркую вспышку боли, острым штырём пронзившую меня от затылка до стоп. И эхо гаснущего сознания, принадлежащего кому-то, кто был так важен, звучало в пустоте, не находя ответа.

Я была Эрикой. Я была Сафаром. И в то же время меня не было вовсе. Но тогда кому принадлежала эта невыносимая боль? И острое сожаление, и нежность, и желание любви...

Я всё ещё жила. И я была уже давно мертва. Но тогда кому принадлежат эти сны, пришедшие, когда боль стала привычной?

Лёд хрустел под босыми ногами, ледяные пики взмывали вверх, но и там, наверху, был лишь лёд. Я шла среди покрытых снегом осколков, пытаясь найти своего рыжеволосого проводника, чтобы вручить ему медную монетку, зажатую в ладони. Но Харон не пришёл, чтобы отвезти меня в царство мёртвых, да и Стикс замёрз, и я застряла в преддверии Гадеса, потерянная и никому не нужная. Я должна была забрать кого-то из царства мёртвых, или мне должны были помочь выбраться?

ЭРИКА

Я повернулась, недоумённо глядя на мальчишку, смотрящего меня сквозь прозрачную стену из льда.

- Тебя не должно быть в этой истории.

ВЕРНИСЬ

Я пожала губы и покачала головой.

- Мне нужно найти, нужно найти... - поняв, что я так и не могу вспомнить, кого я искала, сердито приказала: - Уходи!

Стена, отделяющая меня от ребёнка, пошла трещинами. Я вскинула руки, и укрепляя барьер, сделала лёд толще, полностью скрывая очертания детской фигуры. Но даже не видя мальчика, я слышала его голос, продолжавший твердить, что он хочет мне помочь. Зажав ладони ушами, я бросилась прочь, и бежала, пока не оказалась у трона, вмёрзшего в ещё одну толщу льда. И там, на троне, сидел сам повелитель царства мёртвых.

- Это не Гадес, а ты не Персефона, - неожиданно знакомым голосом сказал бог, поднимаясь со своего трона. - Лишь кошмар, которому давно пора закончиться. Эрика, я скучаю.

- Я не могу вернуться. Мне нужно найти, найти...

Бог обнял меня, прижимая к себе:

- Ты уже нашла. Меня. Выведи нас отсюда, спаси меня...

Лёд вокруг нас начал осыпаться, но мне уже не было страшно. Боль, терзавшая меня, начала тускнеть, но возвращающиеся воспоминания заставляли жалеть о том, что я всё же была живой. Я беззвучно плакала, прижимаясь к твёрдому плечу, и не в силах найти утешения в этих объятиях. А затем тёплая детская ладошка обхватила мою безвольную руку, и чужие чувства - страх, возмущение, радость, грусть, захлестнули меня, стирая чувство потери. Изгоняя одиночество.

...

Во рту было сухо, а голова казалось набитой ватой. Часто моргая, я пыталась привыкнуть к свету. Пошевелила пальцами ног, радуясь, что могу их чувствовать, попыталась поднять правую руку, и только тогда поняла, что в неё кто-то крепко вцепился. Я повернула голову и увидела, что рядом со мной на больничной койке лежал Замир, держащий меня за руку.

- Привет, - отчего-то шёпотом сказал он.

- Привет, - так же тихо сказала я. - Ты мне снился. И... твой отец тоже.

- Ага, - мальчик отчего-то ухмыльнулся, глядя куда-то за меня. Я повернула голову, и только сейчас заметила, что у койки сидел император, устроившись щекой у моего бока, и сжимавший мою левую ладонь. Не выпуская её даже во сне.

- Что... как?

- Папа не отпускал меня одного сюда, - пальчик Замира указал на мой лоб, - и мне пришлось взять его с собой. Он забрал твою боль. Правда, здорово?!

Ядгар поморщился, просыпаясь, и открыл глаза. Рассеяно заморгал, а затем увидел меня, и вспыхнул столь радостной улыбкой, которую я никогда не видела на его лице. Впрочем, мгновение спустя он уже глубоко запрятал эмоции внутрь себя, и лишь тень тревоги пряталась на дне его взгляда.

- Я надеялся, что приду в сознание раньше, чем ты, - хриплым голосом сказал Альге. - В твоей голове... жутко всё запутанно и странно. Но я рад хоть на мгновении почувствовать себя эспером. И мне льстит, что в твоих мыслях мне нашлось место, пусть даже и такое странное. Как ты? Ты помнишь, что произошло?

- Я помню. Но это больше не трогает меня. Как будто случилось очень давно, и даже не со мной.

- Хорошо. До сих пор не представляю, как мы это сделали...

- Я сделал! - высунулся Замир, взволновано ёрзая на больничной койке.

- Замир сделал, - послушно подтвердил Ядгар, - но всё получилось. И теперь я тебя никуда больше не отпущу.

- Мы! Мы тебя не отпустим! - вновь влез мальчик.

Ядгар улыбнулся, и кивнул:

- Мы. Я и мой сын. Ты нам очень нужна, Эрика.

И когда они успели так спеться?

Дар мой не пропал, хотя и не полностью восстановился. Я не слишком об этом переживала - отчего-то казалось мне, что даже пропади мой дар полностью, меня не выкинут на свалку или даже в утилизацию, как сломанный инструмент. Да и притупленные чувства весьма помогли, когда меня навестил взмыленный Альварес, взбудораженный даже больше, чем обычно. Его чувства мне были совсем не нужны, хватало и его настойчивых расспросах о случившемся. Послушно рассказав о том, что со мной произошло, я ожидала, что смогу получить от него какие-то объяснения, но пришёл доктор Оссе и выгнал Диего. Всё, что я успела понять, что Альварес находился в середине какого-то важного расследования, косвенно связанного со мной.