Елизавета Голякова - Дороги своих любят (СИ)

Закат разгорелся багровым маревом на бледно-голубом небе, и к горизонту шагнули удлинившиеся, потемневшие вечерние тени. Воздух, не прогревшийся за день, стал прохладным, а желтеющие листья деревьев и трава заблестели первыми каплями росы. От земли потянуло холодом, сыростью и дождем. На Обитаемые Земли спускалась промозглая осенняя ночь.

Маленький городок Илис, затерявшийся где-то между многочисленными графствами, герцогствами и королевскими землями, затих и приготовился отходить ко сну. Здесь нет фонарей, освещающих улицы по ночам, колдовских башен, царапающих шпилями небесный свод, нет трактиров, работающих «до последнего посетителя» – то есть, до городской стражи, заглянувшей с утреннего обхода. Никакого привычного ряда виселиц, никакой грозной плахи. Здесь нет даже хитросплетения узеньких извилистых переулков, продырявленного колодцами площадей, как в столице. Тихое, по-своему красивое место.

С низенькой черепичной крыши жилого дома ловко спрыгнул на пустынную улицу, кутаясь в плащ до колен, какой-то ночной странник. Приземлился на мостовую он едва слышно, хотя за спиной у него болталась дорожная сумка. Человек огляделся по сторонам, издал короткий довольный смешок и проворно пошагал куда-то в центр города, то и дело поднимая голову в надежде отыскать пока не показавшиеся на небосклоне звезды.

На противоположной стороне Илиса вооруженный всадник на прекрасном вороном жеребце со всей дури колотил кулаками в уже закрытое ставнями окошко привратника. Дури воину было не занимать, и не успел он пожелать стражу и половины того, что собирался, как в перерыв между ударами выглянул гвардеец, предусмотрительно прикрываясь ставнями. Он открыл было рот, чтобы объявить, что после захода солнца проезд в город без специального приглашения запрещен, но тут же захлопнул его. Немного подождав, привратник попытался спросить, что угодно приезжему господину, и получил в ответ такую пламенную тираду, что открыл тяжелые скрипучие ворота еще до ее логического завершения. Проехав, воин презрительно бросил ему золотую монету, назвал свое имя и поскакал прочь.

Город Илис, скромный и немноголюдный, когда-то давно, когда главный тракт Обитаемых Земель проходил прямо через него, выстроил на общественные деньги красивый и изящный храм возле главной площади. Никого из богов его служители особенно не выделяли, но с радостью и любовью молились всем им. Боги не были в обиде, и храм выстоял и в войну, и под натиском времени. Этим прохладным вечером он послужил пристанищем странствующему монаху, пожелавшему обратиться к высшим, и просьба его, должно быть, была услышана. Уперев свой вороной меч в пол самым кончиком, он воззвал к богам на красивом древнем языке. Он просил силы, просил помощи и поддержки, ибо труд его сложен и долог. Удовлетворенный голубоватым бликом, пробежавшим по лезвию его меча, монах убрал клинок в ножны и вышел на храмовое крыльцо. Двери храмов не принято закрывать, и путник просто аккуратно прикрыл их за собой. Потом он неторопливо спустился по трем ступеням на мостовую, натянул пониже на лицо темный капюшон и прислушался.

К площади приближался перестук конских копыт. Было уже темно, и ничего нельзя было рассмотреть, но, судя по звукам, двигался всадник довольно быстро. Когда дробь подков зазвучала совсем близко, от стены какого-то дома отделилась серая тень. Рядом с ней на уровне человеческой груди вспыхнул небольшой огонек и, подрагивая, поплыл на середину площади. Ничего вокруг он не освещал, только горел сам – колдовской огонь принимает те свойства, которые попросит у него маг.

– Напугаешь коня – сам будешь их ловить, – хрипло буркнул монах.

Над огоньком тихонько фыркнули и спросили мягко:

– Кого – их?

– Придурка, чтобы не упал, и лошадь, чтобы не убежала.

Третий голос, никак не обнаруживший себя раньше, заразительно захихикал совсем рядом, а потом захрюкал, сдерживая смех. Было слышно, как устало вздохнул первый говоривший.

Всадник подъехал к ним почти вплотную. Конь его недоуменно таращился на необычный огонь, но вел себя покорно.

– Ну, народ, какие новости? Кстати, вы сюда что, пешком приперлись?! В такую глушь?! Что, будете на своих двоих за моей лошадью теперь бегать?

Хихикавший и хрюкавший голос, ненадолго затихший, перестал держать себя в руках и звонко засмеялся. Тут же раздался звук подзатыльника, и смех стал раздаваться напополам с икотой.

– Нет, просто мы, в отличие от некоторых, особо умных, оставили коней в конюшне для путников, – буркнул монах раздраженно.

– Вернее, мы их оттуда... ик!.. заберем.

Кто-то щелкнул пальцами, и колдовское пламя затрещало, зашипело, и алый круг света выхватил из темноты улыбающиеся загорелые лица, а отсветы огня заплясали в живых, азартных и веселых глазах.

* * *

Хьюго икнул и замер, задумчиво во что-то вслушиваясь. Здесь, в Илисе – действительно в глуши по сравнению с Альрином – с наступлением темноты стало тихо и спокойно. Ночной народ, конечно, обитал и здесь, но он то ли был поскромнее, то ли вел дела скорее по застарелой привычке, чем из жажды приключений или мести. Действительно, что ловить в крохотном городке на отшибе, куда так нечасто приезжают путники и так медленно доходят вести из центра?..

– И куда нам пойти? – упер руки в бока наемник, тщетно оглядываясь по сторонам. Юджин вернул огню его обычные свойства, но это не особенно помогло. На единственной площади было все так же тихо и темно, а единственным светом на расходящихся в разные стороны улицах оставались свечи в окнах.

– Что, кроме трактиров жизни нет? – поддел его Эверард, воспользовавшись случаем.

Юджин оторвался от сюсюканья с пламенем и зашикал на них. Самый младший, самый мирны, боевой маг со стихией огня. Что ж, могло быть и хуже.

– Вообще-то, ты прислал нам голубей, – Хьюго сделал паузу, икнул, и, довольный собой, энергично продолжил, – так что тебе искать нам пристанище на ночь.

Файтер хмыкнул и кивнул.

– Я скромный монах, – наигранно смутился Эв, – и могу предложить вам лишь одно гостеприимное место...

– Бездну? – перебил его Мигель.

– Храм, – отрезал клирик своим обычным ворчливым голосом. – А если ты будешь вести себя, как обычно, то крыльцо храма и коврик на улице. Вопросы?

Друзья, не сговариваясь, хором провозгласили:

– Никаких!

На что Эверард только фыркнул, поплотнее запахнул плащ и пошел к дому богов. Остальные, не скрывая любопытства, поспешили за ним. В храмах им бывать, должно быть, уже приходилось, но вот ночевать там – другое дело.

Храм, выстроенный на краю площади из светлого камня, вырос на высоту трех этажей. Прямые линии, простые формы. По сравнению со столичными великанами он казался игрушечным, но в Илисе был настоящим украшением. Ничего общего с тем мрачным залом, выгрызенном человеческими руками прямо в скале, с каменным алтарем и никогда не рассеивающимся полумраком, у него не было. Хьюго оглядывался по сторонам с восторгом и удивлением: в подсвечниках вдоль стен теплились огоньки нескольких толстых свечей, и на гладком камне плясали отблески теплого света. Вместо стола для жертв на самой середине, как ожидали поежившиеся в первое мгновение вор и маг, в храме стояли низкие скамейки со спинками, большие нарядно раскрашенные вазы для цветов, изваяния святых и красочные карты. Наверх уводила ажурная кованая лестница. Храм оказался гостеприимным домом богов, светлым и приветливым. Когда путники вошли, то небольшое помещение сразу стало по-домашнему теплым и дружелюбным, а отпечатавшийся в памяти образ жуткого каменного алтаря и силуэты двигающихся вокруг в каком-то необъяснимом танце адептов вытеснялся теплым светом редких свечей.