Игорь Семёнов - Катавасия (СИ)

Валерий снял с плеча ружьё, набил трубчатый магазин патронами, комментировал:

- Нам ведь сейчас крупного зверя не надо. А птицу боровую я и без карабина добуду. Дробь - "четвёрка", в самый раз будет на глухаря.

Глухарь оказался лёгок на помине: вспугнутый Леркой откуда-то из куста, выпорхнул прямо на тропинку, шарахнулся в сторону, опомнился, взлетел на сосну, устроился на ветке, откуда смотрел спокойно-издевательски левым глазом на выходящую из себя собаку.

- Непуганый! Ей-богу, ружья не видел! - выдохнул Александр, - Валерка! Давай его! Не спеши, не улетит.

Каурин прицелился, потянул пальцем спуск, замер. Выстрела не последовало. Сана зашептал:

- Ты чо? Заснул?

- Осечка... Щас я, - Каурин дёрнул затвор, перезарядил, прицелился, надавил спуск. Тишина. Психанул, шмякнул ружьё на землю, обернулся:

- Сана, давай карабин. Ружьё потом посмотрим.

Вырвал из рук, проверил магазин, дослал патрон, приложился. Тихо. Свирепея, дёргал затвором, патроны обиженно звякая, вылетали по дуге вправо, прикладывался, почти уже не целясь, пока магазин не опустел. Карабин не выстрелил ни разу. Александр нашарил в траве патроны, пересчитал. Все - до единого. Осмотрел капсюли, присвистнул удивлённо, подозвал остальных. Подошли, нагнулись. Виктор присвистнул:

- Ничего не понимаю!

Все без исключения капсюли были пробиты бойком. Выворотили пару пуль. Порох оказался на месте. Валера высыпал кучкой на приклад, поднёс спичку. Порох вспыхнул, как и положено. Распотрошил еще один патрон, не высыпая пороха, ткнул горящей спичкой. Безрезультатно. Будучи высыпанным из гильзы, порох исправно горел. Проверили, уже заранее зная результат, двенадцатый калибр - то же самое. Сана выругался.

Каурин подошёл к лошадям, снял рюкзаки, принялся вытряхивать на землю патроны. Виктор тронул за плечо:

- Валер, ты чего?

- А вы не поняли? Соображалки не хватило? Мужики, да это же другой мир, он СОВСЕМ ДРУГОЙ! Совсем! Да поймите же. Хрена лысого нам тут, а не дичи. Может, камнем еще подшибить сможем, или если из лука. А огнестрельное здесь не работает, и взрывчатка, скорее всего не работает! Так что и ружья, и патроны можно выбрасывать, чего лишний груз таскать.

- Да-а-а... уж, - хором вздохнули Виктор и Сана.

По настоянию Каурина (чтобы здешние земли чужими железками не поганить) ружья и патроны закопали в землю, отрыв яму глубиной на три штыка. Сверху аккуратно прикрыли дёрном.

Александр бормотал, засовывая лопатку в чехол:

- Нехай теперь лежат, ржавеют... У... зараза! Виктор!

- Чего?

- Вас в авиации не учили, случаем, луки делать?

- Гикнулся, да?

- А арбалеты?

- Да пошёл ты!

Александр загоготал:

- А ты ругайся, ругайся. Тут вот ружья не фунциклируют, так?

- Ну, так.

- Значит, земля здешняя пакостей не принимает, так?

- Ну, так. Ты к чему это всё?

- А к тому! Ты только подумай, какое наказание тебя за матюги ждать может? Эт тебе не там, эт тебе здесь! Тута, может, за кажный матюг как раз то место отказывает, какое в матюге помянул. Так что жди, Виктор Палыч, изменений в организме!

- Да пошёл...

- Куда? говори-говори, что замолк?

- Сам знаешь!... В дыру носом за медным купоросом! Ну, ты, Саня и ехидна! Валер! Ты зачем змею пригревал?

- А кто его знал, что оно такое! Сана! Чего-то ты не такой!

- Какой - нетакой?

- Чувство юмора прорезалось! Я от тебя последнюю шутку в первом классе слышал.

- Дык, копил, однако, начальник!

Расхохотались. Напряжение спало. Cразу пробудился аппетит. Виктор предложил найти ближайший ручей, там остановиться и перекусить.

Еще часа через полтора вышли даже не к ручью - к небольшой речушке. Привязали коней, спустились к воде с обрыва, умылись. Александр перепрыгнул на камень метрах в трёх от берега, вглядывался в воду. Вернулся, восхищённо округляя глаза, почему-то шёпотом сообщил:

- Там рыбы - страсть! Ходят: крупные, жирные. Половим на ужин?

- Чем ловить-то?

- Вы - руками, а я бредешок припас! Идёт?

- Тащи.

Александр поднялся к лошадям. Каурин удивлялся:

- Слышь, Виктор, Сану-то как кто подменил: шутит, подкалывает, сам что-то делать предлагает, сети запас. Он же киселём престарелым уж чёрт-те сколько лет ходил! Воздух на него, что ли здешний так действует. Даже ходить стал, не сутулясь по-зековски.

- Человеком себя почуял, вот и переменился. Валера, мы ведь теперь тоже, почитай с нуля жизнь начинаем. Кстати, ты хоть фамилию его подскажи, а то всё: "Сана, Сана". Неудобно теперь как-то.

- Фамилия? Ты уж тогда и отчество спрашивай. Если он только новых себе не заведёт, в честь новой жизни. Марцинковский он, Александр Станиславович. Прадед у него из ссыльных поляков был, так в наших краях и осели. Сашка, ещё когда не спился, всё хвастался, я, мол, из гоноровых шляхтичей, всё собирался, как Бауманку закончит, в Польшу жить переехать, даже язык выучил: "гжебы, пшепрашем пана...".

С обрыва шумно скатился Александр, волоча свёрнутый бредень:

- Чего стоим, разделись быстренько, взялись за концы и вперёд с песней!

Зашли в воду, растянули сеть, начали забредать. Виктор почувствовал, как правого колена коснулось на миг что-то скользкое, холодное, большое. Дно было каменистое, ноги скользили. Бредень, то ли полнясь рыбой, то ли просто намокая, тянул руки. Вдруг сеть рвануло резко из рук. Каурин упал, выскочил из воды, отплёвываясь:

- Довольно, что-нибудь да поймали, пошли к берегу, а то и эти сбегут. По-моему, нам кто-то сеть порвал.

Вытащили на сушу бредень, стали разбирать улов. Обнаружили штук пять крупных окуней, стерлядь с полметра, пару хариусов, двух подлещиков. С Валериной стороны увидели дыру, в которую мог свободно пролезть любой из них. Предположили, что это была крупная рыба, щука или стерлядь. Добычу прямо в сети выволокли наверх. Всё, кроме стерляди, отдали собакам.

Марцинковский предложил запечь рыбину в глине, сам вызвался готовить (на глазах человек меняется!). Александр вычистил стерлядку, нашпиговал чесноком, натёр густо перцем, посолил, выложил изнутри листьями малины, перемешав их с мелко рубленым картофелем (вот запасся человек!), зашил фаршированное брюхо толстыми нитками, обернул вокруг сначала крапивными листьями, потом, сверху - лопухами, затем густо обмазал своё кулинарное чудо-сооружение глиной. Вымыл руки, обтёр о Дедкинскую спину, спросил ехидно:

- Ну что, если я еще и костёр готовить буду, то ем только я один. Понюхать, так и быть, дам.

- Ну, Сана, совсем озверел!

Перешучиваясь, набрали сухих веток, развели костёр. Расседлали коней, пустили пастись. Сходили, искупались. Александр отгрёб часть углей в сторонку, закопал в них глиняный кокон с рыбиной, над костром, подбавив веток, пристроил на рогатках котелок с водой. Когда вскипело, набросал в воду разных травок, рубленой чаги, накрыл чай крышкой.