Стивен Эриксон - Падение Света (ЛП)

Но монах метнул оружие, когда меж ними оставалось три шага. Новый удар сотряс правую руку, она видела, как меч выпадает и звенит о стену и пол. Брошенный тесак вошел между ребер, кривой конец пропорол легкое. Эск оседала по стене, рот заполнился кровью.

«Телохранители. Да, они точно хороши. Там, у ворот, нам слишком повезло».

Монах развернулся навстречу солдатам и — походя — провел по ее глотке тонким ножом.

Укол боли, внезапное тепло и… ничто.

Видя, как монах небрежно перерезал горло офицеру, Рафадас выругался и бросился на негодяя.

Меч давал ему преимущество, ибо монах вооружился лишь короткой секирой, а в левой руке держал охотничий нож. Он спокойно смотрел на приближение Рафадаса.

— Она пришла на переговоры! — крикнул Билат сзади.

— Она пришла на смерть, — отозвался монах.

Рафадас заревел и атаковал, рубанув наискосок, желая выбить из рук секиру или вообще перерубить руки. Но клинок прошел по воздуху. Чуть не упав, он отвел меч и принял защитную стойку, но что-то отклонило клинок, а нож коснулся виска с таким звуком, будто гвоздем пробили глиняный горшок.

Звук повторился эхом; Рафадас отступил, тряся головой. Зрение ухудшилось. Он вдруг понял, что не знает где оказался и что за странный тип проходит мимо. Стоял, ничего не понимая, а потом к нему подошел второй тип. Морща лоб, Рафадас смотрел, как тот небрежно махнул тесаком. Родилась смутная тревога, он попытался поднять руку и блокировать лезвие — такое острое, что может поранить — но рука не желала слушаться или оказалась слишком медленной. Лезвие рубануло шею, рассекая кожу, мышцы и кость.

Мир дико накренился. Рафадас созерцал пол, ринувшийся ему навстречу.

Билат закричал, видя, как голова Рафадаса слетает с плеч, хотя тело еще стоит. Через миг первый монах добрался до солдата. Выругав того, кто не позволил взять щиты, Билат попятился, размахивая мечом и удерживая напирающего монаха. Щит изменил бы всё. Не нужно было бы тревожиться о втором оружии, со щитом он мог бы напасть, блокируя топор, даже летящий — а потом меч быстро завершил бы дело.

Он кивнул себе и осознал, что сидит около лестничного проема. Пот заливал глаза и трудно было понять, что делают руки около живота — будто копают — но нет, они стараются затолкать кишки обратно в тело. Получается не слишком.

Щит. И меч. С ними все обернулось бы совсем наоборот. Не он сидел бы на полу.

Моргая и страдая от жгучего пота, он увидел: руки сдались и кишки вывалились наружу. Помнится, однажды он пытался вырыть отхожую яму в песке, но стенки осыпались, пока треклятая яма не стала шагов пятнадцати в длину и товарищи — все до одного хохочущие — не бросили веревку, чтобы вылезти по осыпи. Конечно, они заранее знали насчет песка. Ритуал входа, его выставили дураком… но как взаправду было обидно и стыдно!

Позор. Ну что за последнее воспоминание!

* * *

Жар объявшего казармы пламени заставил сержанта Телру и солдат отступить ко входу в главный дом, они решили дождаться возвращения лейтенанта, когда та завершит грязную работу.

Крики из казарм уже утихли. Никто не вышел наружу, а значит — ей и ее солдатам не придется благословить клинки. Зачастую война забывает о честной драке, становясь гнусным упражнением в разрушении, когда вокруг пожары и вы перешагиваете мертвые тела… как будто будущее успело отравить настоящее. В известном смысле это облегчает задачи, но мало кому удается избежать чувства, будто сегодня чего-то не хватает.

Жара и пламя, клубы черного дыма под сводом белых облаков — все напоминало ей о последнем виденном пожаре. Об имении, пустом жилище злой старухи. Да, честно сказать, там случилось нехорошее. Она перевыполнила приказы. Ну, еще честнее, она была пьяна.

Внимание ее привлекло движение у ворот; Телра оглянулась и увидела первый из взводов Беханна. Лейтенант Ускан шагал впереди — меч в руке, щит выставлен перед грудью. Телра подавила усмешку. Преувеличенная осторожность этого мужчины шепчет о трусости, если ей позволено судить.

Сержант ступила вперед: — Сир. Лейтенант Эск еще в главном доме. Мы застали их отряд неготовым — ни один не вышел из казарм.

— Давно? — спросил он.

Она нахмурилась, глядя в покрасневшее лицо. — Сир?

— Давно она в доме, сержант?

— Ну, раз вы сказали… времени прошло немало.

— Стойте здесь, — велел он и жестом приказал взводу идти за собой. Оттолкнул Телру и вошел в главный дом.

Телра отошла к троим товарищам, выждала немного и пожала плечами: — Что ж, добро пожаловать. Мы свое дело сделали.

Никто не ответил.

Она косо глянула на солдат. — У вас что, проблемы?

Трое мужчин молча качали головами.

И тут первые вопли раздались из окон главного дома.

* * *

Заря наливалась на небе, когда капитан Халлид Беханн наконец вошел во двор монастыря Яннис. И застыл, видя, как сержант Телра руководит солдатами, раскладывающими трупы. Множество трупов.

Он скривился и шагнул к Телре. — Сержант, где лейтенант Эск?

— Мертва, сир. Ускан внутри. Тяжело ранен. Вошел с восемнадцатью солдатами, сир, а вышли они втроем, едва ковыляя. Там были телохранители Шекканто, сир.

— Бездна подери, сколько их у нее было?

— Двое, сир.

Халлид Беханн не сумел выдавить ответ. Развернулся и оглядел тела, разложенные в три ряда. Мужчины и женщины казались изрубленными на куски. Почти у всех множественные ранения. Дым поднимался над ними, словно призрачная завеса. Жар от сгоревших казарм растопил снег во дворе, трупы лежали в лужах грязной красноватой воды.

Он оглянулся на Телру. — А вы не пошли на помощь?!

— Сир? Лейтенант Эск приказала охранять вход. Последний ее приказ.

— Очень хорошо, — чуть запнувшись, сказал Бехан.

— О, сир?

— Что?

— Мы нашли обоих. Шекканто и Скеленала.

— Скеленала? Отлично. Хоть что-то доброе вышло из заварухи.

Лейтенант Ускан сидел в главном зале, в плюшевом кресле около камина. В кресле напротив покоился труп, Ускан смотрел на него так напряженно, словно их прервали в разгар беседы. Брюки офицера были покрыты кровью.

Халлид Беханн тихо выругался. — Ускан.

Ветеран поднял стеклянные глаза. — Сир. Здание очищено.

— Вся ли кровь на тебе ваша?

— Вся, сир. Я не увижу восхода.

— Скажи, что телохранители мертвы.

Ускан оскалился в ухмылке: — Мертвы, но, как видите, далось это нелегко. Чертовски хорошо, сир, что остальные монахи пропали в пламени.

— Кто убил Шекканто? Ты, Ускан?

— Нет. Правда в том, сир, что ее никто не убивал. Она была мертва, когда солдаты выломали двери. Лекарь Хиск говорит, тело давно окоченело. Сир.

— То есть?

Ускан засмеялся. — То есть, сир, она померла вчера.

— Находишь это забавным, лейтенант?