Max Austen - Спаси мою душу

Главный охотник, достав бумажку и заглядывая в нее, заговорил:

— Азалов Олесь, Вишневский Малк, Далков Матвей, Кутилова Аксинья, Манчкина Катя, Медведева Лейсана и Солнечный Станислав здесь? Отлично. Настало влемя познакомиться. Я — Алексей Лисицын, это — моя жена Кателина.

— Не «это», любимый, а «она», — с притворной нежностью поправила его Катерина.

— И я — Дмитрий Сериалов, приятно познакомиться, — прозвучал мягкий голос мага-охотника, вытирающего платочком пот со лба.

Дмитрий кратко взглянул на сидевшую возле туалета незнакомку, затем направился к Стасу.

— Сейчас мы проведем осмотр. Христа ради, не пугайтесь, — сказал он, начиная лапать парня.

Алексей взял сумку Матвея и вышвырнул вещи на пол. Катерина прошлась по всем взглядом, выбирая, с кого начать, и остановилась на валявшейся Хмылке. Лицо Лисицыной исказилось так, словно ее только что оскорбили.

— Ты, — зашипела охотница. — Ты! А ну вставай!

Она дернула Хмылку за плечо и заставила сесть на колени.

— Так вот кто виноват в смерти шестнадцати людей! — заорала рыжая сучка.

— Тише, лодная, иначе от твоего клика у Димы будет несваление, — спокойно произнес Алексей, запихивая вещи обратно в сумку. — Ваши вещи плидется заблать.

Но Катерина не думала останавливаться. С яростным криком она ударила кулаком по лицу, и Хмылка расхохоталась.

— Людей? Я убила людей?! Ты, мерзкая тварь, смеешь подменять понятия? Они — звери, а мы — люди!

Волосы Хмылки оказались зажаты в ладони. Лисицына приблизилась лицом к лицу и прошептала:

— Скажи, милочка, обязательно было убивать?

— Они хотели трахнуть нас! — после слов ведьма плюнула охотнице в нос.

— Милочка, лучше перетерпеть, пока насилуют, чем убивать невинных людей.

Черноволосая незнакомка резко вскинула голову и со злостью сжала кулаки. Лейсана решила, что у нее была похожая ситуация и сейчас она полностью разделяет мнение Хмылки.

Коленом Лисицына ударила ведьму, из-за чего та упала, пережимая нос, чтобы остановить кровотечение. По лежачей прошлись руки, забирая из карманов нож, зажигалку и невесть откуда взявшиеся сигареты.

Тем временем Дмитрий отпустил Стаса, разрешив ему оставить плеер, и осмотрел Аксинью. Алексей, проверив Олеся и Матвея, задумчиво пялился на Сатану и чесал подбородок.

— Что с псиной делать? — спросил он непонятно кого.

— Оставь. Может, оборотень какой или еще чего, — ответила Катерина и перешла к Лейсане.

— А не сдохнет? — Алексей подождал немного ответа, потом плюнул.

Лейсана гордо поднялась и обнаружила, что выше сучки сантиметров на пять-семь. «Историю магии» спрятать не удалось. Сучка достала книгу и открыла на первой странице.

— Так-так-так. Посмотрите-ка, да у нас тут собрание сочинений! — Смех рыжей напоминал столкновение пустых мусорных баков.

— Не забирайте! Мне нужна эта книга. Пожалуйста!

Впервые за долгое время ноги Лейсаны задрожали от ужаса. Она не могла отдать «Историю», просто не мыслила, что будет делать без нее. Охотница снова рассмеялась и весело вздохнула.

— О, раз ты так просишь, ведьмочка. Не заберу.

Щелчок. Катерина поднесла зажигалку к страницам.

— Гори, феерия, гори.

Наблюдая, как книга быстро превращается в пепел, Лейсана медленно сползла по стенке. Пепел падал ей на щеки и смешивался со слезами. Когда «История магии» догорела, Катерина отряхнула руки и присела, заглянув прямо в душу.

— Огонь — это ли не волшебство?

Через минуту Лисицыны и Сериалов с отнятыми сумкой, фонарями и ножами покинули камеру, надежно заперев заключенных.

— И почему люди так поступают? — с унынием вслух подумал Стас.

Решив, что он про старуху, выдавшую их охотникам, Аксинья ответила:

— Нельзя винить людей в том, что они выполняют гражданский долг. За сокрытие магов им тоже дают срок, кто захочет рисковать? Не суди, да не судим будешь.

Лейсана отважилась увести в туалет корчившуюся от боли Хмылку. Она помогла ей встать и, стараясь не испачкать кардиган, майку и шорты, прошла мимо незнакомки. Очень маленькая туалетная комната содержала в себе грязные унитаз, душевую кабину и раковину. Не было ни зеркала, ни полотенца, ни коврика для ног, ни ершика. Только зубные паста и щетка на раковине и два рулона туалетной бумаги на бачке унитаза и еще с десяток возле.

— Плохо без зеркала, — сказала Лейсана, омывая лицо подруги. Хмылка самостоятельно делать что-либо наотрез отказывалась, и это тревожило больше, чем грядущие пытки.

В камере открылась дверь и что-то со скрипом въехало. Лейсана выглянула из туалета и увидела пожилую женщину в фартуке с раздаточным столом на колесах. Женщина схватила железную тарелку, половником выгребла из ведра манную кашу и положила тарелку на пол.

— Завтрак, — рявкнула она, когда Марк разжал губы, чтобы спросить.

Лейсана вернулась к Хмылке. Вместе они вышли пару минут спустя. На полу стояли тарелки с едой и бокалы с кофейным напитком. Грязные алюминиевые ложки тонули в каше.

— В обед имейте совесть — берите с рук, чтобы я не наклонялась лишний раз, — пробасила раздатчица и выехала со столиком из камеры. Дверь заперли.

Все собрались вокруг завтрака. Никто к тарелкам прикоснуться не решался. Полагали, что, может статься, отравлено. Но кофейный напиток так обворожительно пахнул, и Аксинья не удержалась: схватила бокал.

— Ребята, ну правда, ничего с нами не случится. Или вы считаете, что нас заперли действительно для того, чтобы убить? — Аксинья сделала глоток и блаженно застонала.

О книге, превратившейся в пепел, Лейсана старалась думать реже. Она сидела на выданном матраце и с грустью разглядывала ногти на ногах. Получасом ранее раздатчица забрала посуду с ужина, и теперь каждый размышлял о прошедшем дне. У Марка отобрали часы, и он выплеснул весь гнев на компанию. Больше ничего не произошло. Не приходили охотники, не пытали. Все так же молчала странная незнакомка с очень длинными волосами и лицом, говорящим, что у нее явно восточные корни. И Хмылка мало говорила и почти ничего не ела. Что-то с ней было не так.

Чьи-то босые ноги появились перед глазами. Голова Лейсаны поднялась — перед ней стояла незнакомка и протягивала блокнот с черной ручкой.

— Сериалов, пусть и охотник, хороший человек. Иногда проносит вещи, о которых я прошу, — голос девушки звучал очень тихо и медленно. — Вижу, тебе блокнот нужнее. Будь сильнее, сопротивляйся унынию.

Когда девушка развернулась, Лейсана опомнилась.

— Как тебя зовут?

Незнакомка отвечать не вздумала.

Отдаться философским размышлениям в первый же день тюремного заточения — сомнительное удовольствие. Но это одна из тех вещей, которая позволяет не потерять рассудок. Безнадежно вздохнув, Лейсана открыла блокнот и сняла с ручки колпачок. «Если уж писать, — решила она, — так много».